Татьяна Назарова - Первые шаги

• Название: Первые шаги
• Автор: Татьяна Назарова
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1957

---

На следующий день Мурашев телеграфировал подрядчику, что за окончание строительных работ на полсрока вперед против договора прибавит десять процентов к договорной сумме, и на почтовых полетел в Акмолинск. Он уже не боялся переезда, чувствуя, что на новом месте легко обгонит не только брата, но и тестя. Следовало спешить с ликвидацией дел в Акмолинске. В весенней ярмарке Павел участвовать не хотел.

Пока хозяин ездил, Семен Лукич почти закончил торговлю и нашел покупателя на дом и магазин. Доверенный Павла выгодно срядился с покупателем: тот забирал дом вместе с обстановкой за десять тысяч и лавку за пять. Оставалось только подписать договор купли-продажи.

Выслушав доклад Задирина, Павел одобрил все сделанное им:

— Молодец, Семен Лукич! Далеко пойдешь. Вон Дорофеев, компаньон Савина, раньше тоже у хозяина доверенным был, а теперь вместе миллионами ворочают. Только уж бери во всем пример с него. За хозяйское дело он в огонь и в воду лез, себя не жалел, а уж честен был… — Павел покрутил головой. — И уважение хозяину умел оказывать. Сам рассказывал мне, за семь лет без разрешения Сидора Карпыча никогда в кабинете не присел…

Задирин было вскочил, но Павел добродушно сказал: «Сиди, сиди!» — и он опять опустился на стул.

Павел начал подготавливать себе преданного помощника. Он познакомил Семена Лукича с намеченными планами, договором с Дорофеевым, и тот пришел в восторг. Из приказчиков они решили взять с собой двоих: холостые ребята, хорошо владеют казахским языком — саудагеры неплохие получатся; для торговли в магазине на месте можно подобрать…

Теперь Павел ни от кого не скрывал своего намерения уехать из Акмолинска, подписал договор продажи дома и магазина, заканчивал все дела… Только встреч с Акимом избегал, не шел и к тестю, Зина одна ездила к родителям.

— Увезет дочь, и не увидишь потом. Сам хвалил его, Зину отдал по своей воле, а теперь Павел тебе плохим стал! — пилила мужа Ненила Карповна. — Эка невидаль, что купец свою выгоду блюл! За брата его вздумал заступаться, тот жулик-то похлеще Павла, а уж женушка его такая штучка, что куда хошь без мыла влезет. Помирись хоть перед отъездом…

— Не сам же я к нему на поклон идти должен, — угрюмо насупившись, буркнул в ответ на ворчание жены Антон Афанасьевич.

Та передала слова мужа дочери, а та — Павлу, и он вместе с женой немедленно явился к тестю.

— Оно, может, все к лучшему получилось, папаша! — умильно глядя на тестя, говорил Павел.

Мир с тестем его устраивал. Можно на себя взять продажу самоновских гуртов, да иметь свою руку в Акмолах не плохо. Оставшись наедине с тестем, он сказал с подкупающей искренностью в голосе:

— Зря вы на меня, папаша, разгневались тогда за то, что я сто пятьдесят тысяч Акимовых оставил себе. По справедливости они мне должны были и так принадлежать. Сами, поди, помните, что покойник отец мне всего пятнадцать тысяч дал, а Акиму — триста, хоть и вместе со мной наживал их? Наталья тому причина, — чуть слышно проговорил он и низко склонил голову, будто страдая от вынужденного тяжелого признания. Этот ловкий ход он придумал еще дорогой и пожалел, что раньше не догадался.

Самонов молчал, взвешивая услышанное. «Похоже, что Павел правду говорит, — думал он, глядя на опущенную голову зятя. — Видно, за то Аким и не спросил капитал. С меня-то не много лишнего Павлу ушло. Конечно, по его вине Никитин подкузьмил, да ведь и тут, видно, сношельница подстроила. Она вон что про своего деверя болтает. Беда не велика, что за красивой бабенкой погнался, цена-то ей грош», — размышлял старый купец, сам в молодости любивший погулять.

— Ну что ж, сынок, — сказал он, — оба мы с тобой обмишурились. Сразу надо было правду тебе сказать, вот и не было бы ссоры…

— Память отца щадил я, — прошептал Павел. — Хоть покойник по Натальиному наущенью разлюбил меня, несправедливым стал, а я его до последней минуты любил и уважал. Сейчас потому признался, что вы, мой второй отец, добра мне сделали больше первого… Не мог уехать, зная, что вы понапрасну в нечестности вините, гневаетесь на меня. — Он взглянул на тестя преданными глазами.

У Самонова что-то дрогнуло в душе. Вот он какой! Все сносил молча, терпел насмешки от всех и только из уважения к нему открыл позорную тайну… «Он мне сыном мог быть, а я оттолкнул», — подумал с раскаянием Антон Афанасьевич.

— Что было, забудем, Павел! Ошибся из-за твоего молчания. Переезжать переезжай, выгодные дела начинаешь, а скот-то и мой будешь сдавать. Издали станем помогать друг другу…

С этого дня тесть с зятем окончательно помирились, к радости Ненилы Карповны и Зины.

— Чужих дел не зная, легко невиноватого обвинить, — говорил, вздыхая, Самонов, когда кто из купцов по-старому намекал ему на жульничество Павла, и так значительно взглядывал на говорившего, что тот язык прикусывал.

Самоновские молодцы помогали готовить обоз Павлу для переезда в Кокчетав. Ненила Карповна не выходила из дома зятя. Остатки непроданного товара Павел передал тестю — на ярмарке спустит; наличный капитал у него оказался больше четырехсот тысяч…

О примирении тестя с зятем узнала первая Наталья, как и об отъезде деверя из Акмолинска.

— Улестил опять чем-то Павел Самонова, в добрые влез, — говорила она мужу.

— Хитрость-то у него змеиная. К кому хошь в душу влезет. А сват опять развесил уши. Он ему еще покажет! Один раз капитал ополовинил, другой — совсем по миру пошлет, — отвечал Аким. — Пусть катится отсюда: хоть бы и век не встречаться со змеем.

…Перед самым отъездом, уже отправив с доверенным обоз, — они с Зиной должны были ехать позднее на трех парах, — Павел решился овладеть насильно Аксютой. «Пусть потом ждет своего Кирюшку».

Сняв на одну ночь избушку у разбитной вдовы на краю города и отправив хозяйку ночевать к соседям, Павел предупредил жену, что едет на Бабатай договориться о поставках ему масла, и заранее расположился в квартире. Решив, на худой конец, связать да свое взять, он все же позаботился и об угощенье, и о подарках: а вдруг уговорить удастся? Тогда можно было бы и сюда наведываться, а то и в Кокчетав увезти.

За Аксютой он послал за час до полуночи двух головорезов на своих рысаках. Рот заткнут, свяжут и привезут к нему. Плевать ему теперь на Никитина, через день уедут, а в Кокчетаве не достанет.

Все было продумано, и Павел не сомневался в успехе своей затеи.

«Я скажу ей, что всю жизнь любил, что отец насильно заставил жениться на Зине, что жить не могу больше без нее», — думал он, расхаживая вокруг стола. Но время шло, а посланные не возвращались.

…Подъехав к избушке Железновой, один из бандитов соскочил с коляски и, подойдя к калитке, толкнул ее. Калитка открылась.

— Эй! — приглушенным шепотом позвал он. — Удача! Греметь не придется. Поставь коней и иди сюда.

Вдвоем они вошли во двор. Потрогали сенную дверь — закрыта. Тогда негромко постучали: может, выйдет к дверям, тут и схватить можно без лишнего шума.

— Платок готовь, сразу рот надо красотке закрыть, — распорядился первый, чутко прислушиваясь.

Стукнула дверь избы, послышались шаркающие старческие шаги.

— Не та! — сказал второй, но первый молча толкнул его и он смолк.

— Ты, Аксюта? — спросила Евдоха.

— Открывай скорее, — стараясь смягчить голос, произнес стоящий впереди. За дверями послышался скрип — вытаскивали засов.

Дверь приоткрылась, бандит быстро просунул ногу. Евдоха, разглядев мужчину, в ужасе отступила в глубь сеней. Она уже плохо слышала и думала, что открывает Аксюте.

— Не пугайся, мамаша! Нам Аксюту нужно видеть, — произнес тихо первый.

— Да дома ее нету, не вернулась еще, — отвечала растерянно старушка, не понимая, кто такие ночные гости.

— А вот мы посмотрим сами…

Чиркая спичками, он огляделся вокруг, потом шагнул через порог незакрытой двери в комнату. Так же осмотрел везде, заметил, что кровать стоит убранная по-дневному, заглянул под нее, за печь, где спали с бабушкой Танюшка и Алеша, и, чертыхаясь, вернулся в сени.

— Где ж она, бабка?

— К подруге пошла. Может, и до утра не вернется, — ответила Евдоха, постукивая зубами от испуга. Не могла она понять, кто ищет сноху. Может, хотят забрать, как Кирюшу со сватом взяли…

— Ну, спи, старуха! Сноха-то у тебя гулёна, — сказал добродушно второй. Ему смешно стало: ждет купец забаву, добром, вишь, уломать не мог, а ее и след простыл. — К подруге! Знаем мы этих «подруг» — с усами да в штанах!

Захохотав, он пошел со двора, его сообщник двинулся за ним. Прикрыв калитку, они подошли к коляске.

— Подождем часик-два. Может, явится. Тут и сцапаем, — предложил первый.

…Услышав стук копыт, Павел, выпивший от раздражения бутылку коньяка, встал и, покачиваясь, пошел к дверям.

— Сейчас мы с ней поговорим, — бормотал он.