Михаил Катков - Исторический обзор попытки Александра I восстановить Польское королевство

• Название: Исторический обзор попытки Александра I восстановить Польское королевство
• Автор: Михаил Катков
• Жанр: Публицистика
• Год: 1863

---

Опасности мирных интриг и происков уступили на время опасностям и тревогам отечественной войны 1812 года. Поляки, так увивавшиеся около императора Александра I, сделали разом volte-face [поворот на сто восемьдесят градусов (фр.)]. Они держались русского правительства, пока употребляли его как орудие для своих действий, направленных против русского народа. Теперь они бросили русское правительство как ненужную подставку. В самый день вступления Наполеона в Вильно, 16 (28) июня 1812 года, варшавский сейм преобразился в генеральную польскую конфедерацию, приглашая всех подвластных России поляков присоединиться к конфедерации, покинуть русскую службу, и уже провозглашал восстановление прежнего королевства Польского. Во главе конфедерации стоял староста Подолии, на которого Литва смотрела как на своего представителя, князь Адам-Казимир Чарторыйский. 2 июля Вильно, 12 сентября Минск торжественно приступили к этой конфедерации. В самом виленском соборе Иосиф Сераковский взывал к полякам идти на Москву под знаменами Наполеона и на стенах Кремля водрузить старинное польское знамя. От 400 до 500 студентов Виленского университета немедленно изъявили желание образовать из себя полк волонтеров. Священники, дворянство, женщины, как сказано было в 6-м бюллетене "великой армии", все требовали независимости их родины от России. Шесть пехотных полков были навербованы в Литве для этой "великой армии", а дворянство добровольно предложило от себя Наполеону I еще четыре кавалерийские полка, и все это несмотря на холодный прием, оказанный им в Вильне депутации от варшавской генеральной конфедерации, несмотря на то что он не обещал ей восстановления прежней Польши, а прямо указал, что поляки должны всего ожидать от собственного единодушия и не должны никаким движением, никакими происками тревожить Австрию в спокойном обладании Галицией (речь 30 июня (11 июля) в Вильне).

Москва узнала на опыте, каково отзывается на России этот польский патриотизм, ею же подогреваемый. Изо всех солдат Наполеона польские солдаты производили на Русской земле самые большие неистовства. Казалось, что по крайней мере теперь Россия не возьмет на себя забот о возбуждении в поляках тех самых притязаний, которые привели их на Москву. Но судьба судила иначе. Война уже приближалась к концу; для наполеоновских полчищ началось позорное и гибельное отступление. Стало явно, что ни собственною силой, ни с помощью Наполеона полякам не удастся отторгнуть от России ее исконное достояние и восстановить свое прежнее королевство. С изумительною бесцеремонностью они обратились к прежним своим проискам, и еще 7 октября 1812 г. князь Михаил Огинский представил императору Александру I проект воззвания к полякам, подданным России, герцогства Варшавского и Галиции, о том, что он восстановляет королевство Польское в пределах 1772 г. с конституцией 3 мая 1791 г. и не только дарует всепрощение за присоединение к неприятелю и за враждебные действия против России, но и обнадеживает их особенною своею милостью и покровительством, если только они действовали против России из одного лишь польского патриотизма, и сверх всего обещает вознаграждение из русского государственного казначейства за ущерб, нанесенный польским провинциям переходами и стоянкою русских войск. Это был уж чересчур либерально: император Александр I ограничился дарованием прощения (12 декабря 1812 г.); впрочем, в то же время в письме к князю Адаму Георгию Чарторыйскому (от 1 января 1813 г.) заявил, что он остается верен своим планам, но что образ действий польской армии при разорении Смоленска, Москвы и т. д. возбудил старую национальную ненависть и что герцогство Варшавское, заключив союз с Россией, должно наперед примирить с собой эту последнюю. Между тем и этого союза не потребовалось. Русские войска заняли герцогство Варшавское, которое не имело ни малейшей возможности сопротивляться. Герцогство Варшавское, имевшее еще большие размеры, чем нынешнее Царство Польское, фактически, по праву войны, было уже во власти России.

В таком положении было польское дело, когда открылся Венский конгресс. На Венском конгрессе никто и не думал оспаривать у России обладание значительнейшею частью герцогства Варшавского. Без малейшего сопротивления со стороны европейских держав и без всяких условий теперешнее Царство Польское могло бы быть присоединено к России в качестве ее провинции. Поляки оспаривают это, но они искажают истину. Вся Европа не только соглашалась, но и настаивала на том, что было в интересе России и в интересе всеобщего спокойствия. В первом официальном документе по этому предмету, именно в письме к императору Александру I от 14 октября 1814 г., к которому присоединен был еще подробный мемуар, лорд Кассльри, представитель Англии на конгрессе, прямо говорит: "Умоляю Ваше Величество не думать, что я против значительного увеличения ваших владений со стороны польских границ или что я без удовольствия стал бы смотреть на такое увеличение. Возражения мои касаются только пределов и формы такого увеличения. Ваше Величество можете получить очень обширный залог благодарности к вам Европы, не требуя от ваших союзников и ваших соседей условий, несогласных с их политическою независимостью". Британский посол, точно так же как Австрия и Пруссия, заботились только о том, чтобы предостеречь императора Александра от восстановления пышного титула королевства (или царства) Польского, и поставляли ему на вид, что это событие будет иметь пагубные последствия для самой же России, для пограничных областей ее. Они понимали, что для поляков это непременно будет лишь промежуточною станцией. Устами лорда Кассльри говорила мудрость опытного политического человека. "Все, чего желают ваши союзники и Европа, — писал лорд Кассльри в том же документе, — клонится к тому, чтобы Ваше Величество ради сохранения мира шли путем постепенного усовершенствования административной системы в Польше, и если вы не решились на полное ее восстановление и на предоставление ей совершенной независимости, то отказались бы от пышного титула (короля польского), который распространил бы тревогу в России и в соседних странах и, льстя честолюбию небольшого числа знатных лиц, в сущности, доставил бы менее свободы и благоденствия, чем более умеренная и более скромная перемена в административной системе страны". Далее в своем мемуаре от того же числа он говорит: "По-видимому, Ваше Величество имеете намерение присоединить герцогство Варшавское к русским провинциям, доставшимся России по первым разделам Польши, и образовать из них отдельную монархию, управляемую Вашим Величеством в качестве короля польского на условиях, которые покажутся пригодными для восстановления королевства под властью русской династии… Этот проект должен был сильно встревожить и смутить дворы австрийский и прусский и вообще породил опасения во всех государствах Европы… Такое приглашение, обращенное ко всем полякам, собраться под знаменем России для восстановления их королевства, новые надежды, им даруемые, новый пыл, в них возбуждаемый, новое поприще, открываемое для деятельности и крамол этого легкомысленного и беспокойного народа, возможность возобновления в будущем тех борений, в которые так долго вдавались поляки как друг с другом, так и с своими соседями, все эти и многие другие соображения бросаются в глаза каждому и оправдывают опасения Европы".

Вот как либеральная Европа 50 лет тому назад смотрела на планы и попытки императора Александра, направленные к восстановлению Польского королевства. Кто бы мог подумать, что та же самая Англия и даже Австрия будут ссылаться на акты Венского конгресса, ими колоть нам глаза и во имя их требовать от нас уступок, которые по необходимости они должны признавать невозможными?

В предостережениях недостатка не было; но император Александр I оставался верен либерально-польским планам, и 31 декабря 1814 г. в приложениях к ноте графа Нессельроде, адресованной Меттерниху, Гарденбергу и Кассльри, впервые были формулированы те условия, которые перешли потом в отдельные трактаты России с Австрией и с Пруссией (оба от 21 апреля (3 мая) 1815 г.), а наконец, и в первую статью заключительного акта Венского конгресса, ту самую, которую теперь нам тычут в глаза, хотя русский же император и внес ее в акт. Вот как выражены эти условия в ноте 31 декабря 1814 г.: "Остальная часть Варшавского герцогства отходит к русское державе как единое государство (comme etat uni), которому Его Императорское Величество предоставляет себе дать национальную конституцию и расширение границ, какое признает пригодным. Его Величество Император Всероссийский, желая сделать всех поляков причастными благодеяниям национальной администрации, ходатайствует пред августейшими своими союзниками в пользу их подданных этой нации в видах обеспечения за ними провинциальных учреждений, которые основывались бы на справедливом внимании (egards) к их национальности, и в видах дарования им участия в управлении их страною". В трактате с Австрией эти условия высказаны в том же виде, как в заключительном акте конгресса, но в трактате с Пруссией есть некоторая перемена, а именно — вместо: "Поляки, подданные трех держав, получат представительство и учреждения национальные" сказано: "Получат учреждения, обеспечивающие их национальность".