Карина Дёмина - Медведица, или Легенда о Черном Янгаре

• Название: Медведица, или Легенда о Черном Янгаре
• Автор: Карина Дёмина
• Жанр: Фэнтези

Вновь история о любви, о кровной мести, женском коварстве и мужской слабости. О том, что верность не купишь, но продать всегда можно. Об оборотнях, на сей раз традиционных, и о том, что человек всегда в состоянии переломить судьбу.

Что будет: Север, немного финской мифологии и нечисти (правда, здесь будут лишь мотивы), богов, героев негероического плана, дева-оборотень и Черный Янгар, человек, лишенный души.

Чего не будет: опять же легких побед и слабых врагов.

---

— Я кладу к подножию вашего трона окаменевшие мои слезы…

…камни сыпались сквозь пальцы. Но не на них смотрел Вилхо, но на деву.

Во дворце было множество женщин, желавших снискать милость кёнига. И в прежние времена Вилхо бездумно тратил себя на них. Кто бы объяснил ему тогдашнему, жадному до жизни, что с мужским семенем уходит из тела живительная сила.

Много лет уже, как берег себя Вилхо. И постель его пустовала тридцать ночей из тридцати одной. Да и в ту, дозволенную лекарем для естественной разрядки, Вилхо старался проявлять сдержанность.

Но сейчас, глядя в синие, яркие, словно сапфиры, глаза, он готов был забыть обо всем.

— Встань, — сказал он. — Подойди.

И девушка поднялась с колен.

На ней было простое белое платье, которое лишь оттеняло удивительную красоту ее. Чем ближе подходила девушка — а поднималась она по ступеням медленно, позволяя Вилхо разглядеть себя — тем быстрее стучало сердце его.

— Мы желаем знать, кто ты.

— Пиркко Ину, — ответила она шепотом, который слышал лишь кёниг. — Несчастная дочь, чье сердце разрывает отцовское горе. Сестра, чья судьба — оплакивать гибель братьев.

Сама она опустилась на колени у ног Вилхо. И глянув в глаза, добавила:

— Твоя раба, если того пожелаешь…

— Чего же ты хочешь?

— Отзови Янгара.

— Разве не по праву он мстит?

Опустились ресницы. И полыхнули щеки румянцем.

— Я женщина, — тихо сказала Пиркко-птичка. — Разве понимаю я что-то в мужских делах? Мне ли думать о праве, когда вот-вот лишусь я и отца, и братьев, и всех родных, которых имею. А сама стану наложницей человека, измаравшего руки в их крови.

Наложницей?

Вскипела кровь Вилхо.

Вот, значит, что пожелал взять себе Янгар.

— Что ж, нас тронули твои слезы, — Вилхо постарался говорить ласково. — Передай своему отцу, чтобы явился он к нам. Оба они, и Ерхо, и Янгар, должны предстать перед нами до первого дня зимы. И оба, поклонившись друг другу, поклясться в мире и дружбе.

Тень легла на круглое лицо Пиркко.

Легла и исчезла.

— Благодарю, мой кёниг, — сказала она и, протянув руку, коснулась словно невзначай ладони. — И прошу простить меня за дерзость. Много я слышала от отца о твоем величии, однако слова оказались не способны передать истину.

— Какую же?

— Нет на Севере мужчины, способного сравниться с тобой, — Пиркко-птичка зарделась. — И я… буду хранить твой образ в собственном сердце.

Она прижала ладони к груди.

И пятна золотой краски остались на белом одеянии.

Глава 21. Люди и звери

Зверь, попавший в капкан, — законная добыча.

Беспомощная.

И легкая.

Но все равно опасная, если подойти ближе. Тем более, когда речь идет о медведе.

Почему Янгхаар не ударил? Хотел ведь. Руку занес. И смерть подарил бы быструю, милосердную. Медведица, предвидя ее, распласталась на листьях.

У нее были зеленые глаза.

Яркие, как камень, который даже осенью ловил солнце, ненадолго возвращая Янгара в лето. И в них Янгар увидел тоску и страх.

Звери на арене не боялись. Измучены были. Разъярены.

А эта…

Слеза вдруг выкатилась и повисла на длинной реснице, вот-вот скользнет по морде…

…по побледневшей от боли щеке. И губы дрожат, сдерживая крик. Чужая боль впервые не кажется далекой. И Янгар, наклоняясь, подбирает слезы губами. Они горьки, как соль, что остается на старых сваях, размечая высоту прилива.

Память отступила, только оставила эту полузабытую горечь.

И в груди знакомо заныло.

А маленькая медведица с шерстью рыжей, как опавшая листва, и человеческими глазами лежала. Ждала приговора. И Янгхаар Каапо, который никогда прежде с ударом не медлил, опустил руку.

— Спокойно, девочка, — сказал Янгар и положил копье на листья.

А медведица зарычала, но не грозно, жалобно скорее.

Она позволила себе помочь.

И вернулась на следующий день… и возвращалась вновь и вновь. Пожалуй, эти встречи делали Янгара почти счастливым. Правда, он уже привык к тому, что его счастье не длится долго.

Послание кёнига доставили затемно.

Высокий гонец с поклоном протянул тубу, запечатанную алым сургучом, и глядя на Янгара с неодобрением: вот ради него гонцу пришлось преодолеть много миль по бездорожью и осенней распутице, произнес:

— Кёниг желает получить ответ.

Взмыленную лошадь гонца увели. А ему по обычаю поднесли чашу горячего сбитня. Отказываться гонец не стал. Янгар же, сорвав печать, вытряхнул пергамент.

Аккуратные буквы.

Тщательно подобранные слова.

И небрежный росчерк кёнига внизу страницы. Вилхо всегда лишь подписывал послания, и после с огромным наслаждением ставил рядом печать. Круглую, с оленьей головой и короной.

— Позволь, угадаю, — Кейсо вошел в шатер, когда Янгхаар перечитывал послание, пытаясь найти повод не подчиниться приказу. — Тебе велено остановить войну.

— И явиться во дворец, чтобы лично примириться с Ерхо Ину.

Янгар спрятал письмо в тубу.

Придется ехать.

Встать перед золотым троном и склонить голову перед человеком, который не достоин поклона. Выслушать недолгую речь, которую напишут для Вилхо другие, и сделать вид, что в радость исполнить и этот приказ…

…о неподчинении и речи быть не может.

…а клятва?

…что кёнигу чужие клятвы.

— Пожалуй, — Янгхаар опустился на подушки и, подхватив одну, из серебряной колючей ткани, обнял. — Я больше не хочу служить кёнигу.

Кейсо нахмурился.

Забавный он человек. Никогда-то прямо не скажет, все будет виться словами вокруг да около, или брови хмурить. И сдвигаясь к переносице, почти касаясь друг друга, меняют они толстое его лицо. Складками идет лоб, щеки словно больше становятся, и нос почти исчезает меж них.

— Я не собираюсь идти против Вилхо, — пояснил Янгар. — Но я и не желаю его видеть.

Он слаб, беспомощен, по-старчески брюзглив.

Жаден.

И трусоват.

Хитер. Порой бесчестен.

Но хуже всего, что сам облик Вилхо вызывал у Янгара глубокую внутреннюю неприязнь. Он, видя этого разбитого болезнями, с любовью перебирающего собственные страдания, человека, вновь и вновь чувствовал себя обманутым.

— Кёниг может… неправильно понять это твое желание, — Кейсо не стал садиться. Он расхаживал по шатру, двигаясь беззвучно. И лишь полы шелкового халата, на сей раз темно-синего, с аистами и тростником, колыхались.

— Ты его правая рука.

Которая устала держать меч.

— Не спеши, — попросил Кейсо и, пробежавшись пальцами по складочкам короткой шеи, произнес. — Пиркко-птичка сидит нынче у подножия трона. Так сказал мне добрый человек, что привез письмо. А еще сказал, будто бы песни ее весьма радуют Вилхо. Умеет птичка выбирать правильные слова.

— Прикажешь бояться?

— Посоветую быть осторожным. Но ты ж не послушаешь…

Кейсо выразительно постучал по руке. И Янгхаар улыбнулся: ну да, еще ныли раны, оставленные клыками маленькой медведицы. И верно то, что могла она руку сломать. Или до горла добраться. Но ведь не сломала же? И не добралась?

А раны уже и затянулись почти.

Зато теперь маленькая медведица приходит к Янгхаару. И ждет его, и ложится, позволяя лечь рядом. Он расчесывает густую шерсть ее, удивительного рыжего оттенка, и рассказывает истории о прошлой своей жизни.

Чтобы как во сне.

Или почти, ведь в овраге нет лета. Есть дождь. И мокрые листья. Солнце. Лохмотья туч. Черные деревья и старая ель, под лапами которой сухо. Там хватает места для двоих, ведь медведица не столь и велика, а Янгару много не надо.

От ее шерсти пахнет не зверем, но опавшей листвой и медом.

Мед она любит.

А сырое мясо — нет.

И вчера медведица положила голову на колени Янгара. А он гладил массивный лоб и молчал. Ему просто было хорошо.

— У нее глаза моей жены, — сказал Янгар, откидываясь на подушки.

Он принял решение. Янгхаар Каапо, Клинок ветра, и вправду оставит кёнига.

И дворец, где слишком много золота и условностей, чтобы чувствовать себя свободным.

И сам город, который так и не принял Янгара.

Пусть делят власть Золотые Рода, а Янгхаар в лес вернется, в этот самый. И дом себе поставит, не роскошный особняк с каменными подвалами, но обыкновенный, из живого дерева.

Кейсо слушал, терзая тонкую свою бороденку и головой качал.

— Я знал, малыш, что твоя жена тебя ранила, но чтобы настолько… ты хоть сам понимаешь, о чем говоришь?

Распрекрасно.

Янгар уже видел этот свой дом с расписными ставнями, с крыльцом на резных столбиках, с просторным двором… и конюшня будет. Янгхаар всегда любил лошадей.

…и медведица с зелеными глазами станет заглядывать в гости.

…возможно, однажды она поверит ему настолько, чтобы остаться.