Карина Дёмина - Владетель Ниффльхейма

• Название: Владетель Ниффльхейма
• Автор: Карина Дёмина
• Жанр: Фэнтези

Осиротел Ниффльхейм, страна мертвецов и туманов, последнее прибежище тех, кому в мир яви заказана дорога. Льды сковывают сердце мира, и скор тот день, когда иссякнет Горячий ключ, последний источник волшебства. А с ним исчезнут коварные гримы и кровожадные драугры, кроткие ульдры и безголовые тролли, драконьи корабли и чудовищные усебъёрны. Если не найдется того, кто сумеет достичь чертогов Хель, взойти на опустевший трон и объявить Ниффльхейм своим владением. Вот только забыли герои северный путь. И не по своей воле трое подростков попадают на изнанку привычного им мира. Они — последний шанс сказочной страны. Но какова цена этого шанса?

Автор предупреждает, что книга создана на основе скандинавской мифологии, а потому добротой не отличается. Любовная линия очень слабая. И финал специфический.

Книга написана в 2011 г.

---

— Уходи.

Она тронула бока коня, и черный жеребец подался вперед. Он придавил Вершинина к стене, оскалился и дыхнул жаркой вонью.

— Уходи, — повторил Вершинин, глядя на всадницу.

— Что? Не боишься меня?

Теперь Вершинин видел и трещины на конской шкуре, сквозь которые проглядывали розоватые мышцы и седые кости; слышал, как хрустит древняя подпруга, сдирая кожу, и как падают желтые капли яда, разбиваясь о костяную твердь.

— Уходи.

— Выпей, — сказала Рейса-Рова, протягивая череп. — Выпей, Вершинин.

Он принял чашу, удивляясь тому, что тяжела она без меры, будто отлита из серебра.

— Пей же! Не страшны дети Асгардсрейи тому, в ком нету страха!

Призрачный ветер заскулил, и прочие всадники подались прочь, шепча недовольно.

— Что делаешь ты? — спросил слепой старик. — Позабыла, зачем мы здесь?

— Нет, Хельблинди, Смертельнослепой[4], сам позабывший, кто он есть. Я помню! И тени асов не будут под варгом ходить. Пей! — она дернула поводья, поднимая жеребца на дыбы, и Вершинин сделал глоток.

Яд был горек, как слезы.

— Пей! Пей до дна! До дна!

Ее смех звенел, и свет, мигнув, погас. Темнота заполнилась хрипящими горячими телами, стуком копыт, воем собачьей охотничьей своры.

Вершинин пил, вливая горечь глоток за глотком.

Сейчас, наверное, он умрет.

— До дна! До дна! Пей же! Пей!

Точно умрет.

Пустая чаша покатилась по полу. А доктор Вершинин прилип к стене. Ему чудилось — сам дом держит его, но такого быть не могло, как не могло быть и лошадей в узком коридоре. Вновь вспыхнувший свет ослепил и заставил схватиться за сердце.

— С вами все хорошо? — заботливо осведомился ревизор, поддерживая Вершинина под локоть. — Вы бледно выглядите, Борис Никодимыч. Уж не приболели часом?

— Я?

— Вы, — ревизор поправил очки. — Полежите. Отдохните. Подумайте. Дело, конечно, ваше. Но Варг — существо упрямое. Не след с ним ссориться. Матушка-то не вернется, так он другого кого найдет… зачем воевать?

Билли Эйгр шел, оставляя на белой плитке характерные полукруглые следы, похожие на отпечатки конских копыт. Но Вершинин моргнул и следы исчезли.

— Что ж, до встречи… надеюсь, не скорой.

Сейчас обожженная ладонь была горяча. А ревизор, выйдя из здания, принюхался к ветру.

— Погода сегодня хорошая…

Небо трещало, грозя бурей.

Тем же вечером доктор Вершинин обнаружит на плече новую родинку, в форме конской головы. Но это событие будет сущей мелочью по сравнению со всеми предыдущими.

Глава 9. Драугр

Варг слышал, как близится буря. Он вышел навстречу и встал в воротах дома: больше он не побежит ни от людей, ни от Дикой охоты.

Неслись собаки по-над землею, роняли пену кони, грызли железные удила. Визжали всадники, подхлестывая скакунов раскаленными хлыстами. И острые копыта выворачивали землю, рассекали камни.

Хрипели рога.

Варг перехватил ясеневую ветку с заледеневшими острыми листьями и замахнулся.

— Стой! — крикнул он, рассекая воздух.

И Асгардсрейя остановилась. Взметнулись юбки Рейса-Ровы, посыпалась парша с конской гривы, и вздрогнула земля, принимая тяжесть Охоты.

— Что скажешь мне, Рейса-Рова? — спросил Варг, усмехаясь. — Неужто и ты не порадуешь?

— Не порадую, — ответила Рейса-Рова.

— Что ж так? Твои псы утратили хватку? Кони повыдохлись? Или может, сама ты устала? Если так, то зайди в мой дом. Отдохни. Гостем будешь и ты, и дети твои. Ешьте досыта. Пейте допьяна. А потом идите и принесите мне его голову!

Всадники зароптали. Варг видел цепи ярости, протянутые сквозь их тела, связавшие души, объединившие в одно целое, имя которому — Асгардсрейя. Цепи эти тянулись к Извечному слепцу и волоокой Рейса-Рове, переплавляясь черной кровью в яд, которым полнилась, но не наполнялась чаша. Поговаривали, что вместит она целое море. А может и вмещала, горечи людские бессчетны. Тоской веяло от нее, и новорожденные туманы норовили подползти ближе, протянуть жадные лапы, зачерпнуть чудодейного зелья.

— Что молчишь, Рейса-Рова? — Варг упер ветку в землю, но земля оттолкнула то, что сама и родила. — Или не по вкусу тебе мое угощенье?

— Твое угощенье хорошо, Варг Безымянный, — Рейса-Рова подалась вперед, почти легла на конскую шею. — Вот только в словах твоих не было правды. Ты дал нам след. Но дичь — не та.

— И чем не та? Или вы, дети Дикой охоты, томте-ниссе испугались?

— Зачем ты дразнишь их? Ведь знаешь, что мы сами есть страх. А твой Вершинин — чист.

— Да какая теперь разница?!

Он позволил себе закричать, и цепи Асгардсрейи зашевелились, распались на звенья, поползли к нему, но замерли у черты.

— Какая разница теперь? — уже тише повторил Варг. — Прежние времена миновали. Учитесь жить наново. Не брезгуйте дичью.

Ропот всадников утих, стоило Рейса-Рове поднять руку.

— Мы есть прежние времена. И так было. И так будет.

— Гордость говорит?

— Правда говорит. Ты не слышишь.

Еще как слышит. Но разве поверит она, если рассказать?

— Ты — варг. Тот, кто вне закона.

Добыча по праву. Это она сказать желает? И это говорит, роняя слова, как змеиный хвост роняет капли яда. Горе тому, кто пригубит чашу Асгардсрейи. Не остаться ему прежним. Смешается яд с кровью, выжжет душу, вымучит… но это — если душа имеется. А коль нету ее, то заполнит пустоту безумной яростью, выкует цепь да привяжет к цепям иным, обрекши во веки веков скакать по небу.

— Не бойся, Варг. Мы страшны лишь живым и мертвым. А ты не жив. Ты и не мертв, — Рейса-Рова переложила чашу в левую руку. — Тебя собственный страх надвое рассек.

— Зато теперь у меня не осталось страхов.

— Это ты так думаешь, — она вдруг улыбнулась ласково и, протянув руку, коснулась ветки. Позеленели листья, выстрелили белые корни, впиваясь в землю. И вот уже не ветка — молодой ясень качается на ветру.

— И пиво свое, Безымянный, или выпей, или вылей… а лучше вернись в Ниффльхейм. Сестрица примет тебя. Не вернешься? Что ж, тогда не взыщи, если кто из младшей стаи по следу твоему пойдет.

— И ты не взыщи, тетушка Рова, если кто из младшей стаи следом моим подавится.

Ветер взвыл, и Дикая охота исчезла. Только ясень остался, тонкий, с зеленой дикой кроной. Варг хотел было вывернуть треклятое дерево, да передумал: чего попусту силы тратить.

Скоро зима. Само умрет.

— …все больше беспокойства у жителей Северо-Западного округа столицы вызывает история с останками, обнаруженными…

Впаянная в пористый песчаник панель держала картинку, лишь изредка искры пробегали по лицу дикторши, делая черты гротескными, уродливыми.

— …тридцать два тела были извлечены…

— Хозяин, все готово, — сказал Брунмиги от порога.

— …в настоящее время ведутся работы с целью установить личность…

По велению Варга панель увеличила лицо и выплеснула его на окружающий камень. Этому человеку шла гранитная серость и плотность. Черты тяжелые, особенно челюсти. Нижняя выдается, и губы человека заламываются в характерный бульдожий прикус.

Он не говорит, оставляя слова другим, но смотрит в камеру. Вызов?

— …подростки в возрасте десяти-четырнадцати лет…

— Цепкий, — оценил челюсти Брунмиги. — Но можно его… ну того.

— Нет. Пусть себе бежит.

Не догонит. Пусть и ослаб Варг, но и в слабости он сильнее человека, хоть и меченного Дикой охотой. Нет уж, не стать Гончаку на след, не выйти к забору, не спуститься в подвал, на самое дно его, не видеть сердце йотуна, на слышать, как трещат стены и проседает свод на каждом ударе. Но держат, держат кости. Белые ребра — арками. Грудина — потолком. Бедренные кости — колонны. Суставы-капители плотно облеплены плесенью, светятся, разгоняя тьму. А из земли фаланги выпирают, каждая — с Варга высотой. На вершинах их — пузыри с болотными огоньками.

Но не на них Варг глядел, и не на кувшины с кровью, вдоль стен выстроившиеся, но на стол, на котором лежал давешний мертвец. Горло его было аккуратно зашито и замотано для надежности и красоты желтым шарфиком.

Расстегнутая рубашка обнажала изрисованный рунами торс. Цепи прочно держали мертвеца, хотя он пока не шевелился, лишь пялился в потолок пустыми глазами.

Варг возложил левую руку на лоб, а правую — на ребра. Нажал. Раздался сухой треск, и мертвец слабо дернулся.

— Железны враны
врезались в раны,

Выхватив из-за пояса нож, Варг воткнул его между четвертым и пятым ребрами, завершая рисунок.

— Останки стали
в тарчах торчали.

Он повернул клинок и надавил. Сухо треснула рукоять. Железо осталось внутри тела.