Раймонд Чандлер - Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты

• Название: Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты
• Автор: Раймонд Чандлер
• Издательство: Автор
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1992
• ISBN: 5-85212-014-6

Раймонд Чандлер (1888–1959) — признанный мастер американского детектива. Роман «Леди в озере», опубликованный в 1943 году, написан в характерной для писателя манере «крутого детектива».

Дэшил Хэмметт (1894–1961) также широко известен как автор детективных произведений. В СССР были опубликованы его романы «Мальтийский сокол», «Стеклянный ключ» и др. романы.

Книга открывается небольшим эссе Р. Чандлера, посвященным не только творчеству Д. Хэмметта, но и канонам детективного жанра.

---

— Но ведь вы знаете, как это случается в семейной жизни, почти у всех случается, — печально продолжал Чесс. — Через какое-то время мне как самому обычному, не очень добродетельному мужику захотелось других ощущений. Чего-нибудь новенького. Может, все это гадко, да только так вот почему-то происходит.

Чесс посмотрел на меня, и я подтвердил, что понял его мысль.

Он опрокинул второй стакан. Я передал ему бутылку. Вверх по сосне, с ветки на ветку, ни на секунду не останавливаясь, запрыгала голубая сойка.

— Да, — вздохнул Чесс. — Все, кто в деревне живет, полудурки какие-то, и я таким же становлюсь. Хорошо здесь устроился, за жилье платить не надо, каждый месяц — большая пенсия, половина денег — в военных облигациях. Женат на такой прелестной блондинке, лучше которой себе и представить нельзя, а вот повел себя как последний болван. Сам ведь пошел на такое. — И Чесс показал на коттедж из красного дерева на той стороне озера. Лучи заходящего солнца окрасили стены коттеджа в цвет бычьей крови. — Прямо здесь, с этой смазливой шлюхой, которая для меня ну ни черта не значит. Господи, какой же дубиной надо быть!

Чесс выпил третий стакан и поставил бутылку на камень. Нащупал в нагрудном кармане сигарету, зажег спичку о ноготь большого пальца и жадно затянулся. Я дышал раскрытым ртом, тихо, словно взломщик за занавеской.

— Черт, — сказал Чесс. — Думаете, раз я в госпитале побывал, так теперь уж и из дома никуда не уйду, и характер у меня изменится. Не тут-то было. Она тоже блондинка, как и Мюриэл, роста примерно того же, фигура похожа, даже цвет глаз почти одинаковый. Но, братец, какие же они все-таки разные! Хорошенькая, не спорю, но не так чтобы лучше Мюриэл, а по мне так раза в два хуже. В общем, раз утром жгу я мусор на той стороне, одним словом, занимаюсь себе своим делом. А она выходит из коттеджа с заднего входа, сама в пижамке такой тоненькой, аж сиськи просвечивают. И говорит своим паскудным голоском, эдак с ленцой: «Выпей, Билл. Не стоит так много работать в такое прекрасное утро». А выпить-то я люблю. Ну, иду к двери на кухню, выпиваю стаканчик. Потом еще и еще, и вот смотрю, я уже в доме. И чем я ближе к ней становлюсь, тем глаза у нее делаются похотливее.

Чесс замолчал и вперился в меня тяжелым, неподвижным взглядом.

— Вы спросили меня, удобные ли здесь кровати, вот я и осерчал. Вы-то ничего такого в виду не имели. Просто мне это напомнило кое о чем. Да, кровать у нее удобная.

Чесс замолк, последние его слова повисли в воздухе. И настала тишина. Он наклонился, чтобы взять с камня бутылку, и замер, глядя на нее. Казалось, мысленно он борется с ней. Как водится, победило виски. Чесс долго и жадно глотал из горлышка, а потом плотно завинтил колпачок, словно теперь это имело какой-нибудь смысл. Подобрал с земли камушек и швырнул в воду.

— Возвращаюсь я через дамбу, — медленно заговорил он уже пьяным голосом. — Все нипочем. Мол, как-нибудь выпутаюсь. Мы, мужики, иногда в таких вещах очень сильно заблуждаемся, верно? Выпутался вот. Слышу, Мюриэл говорит мне что-то, а сама при этом даже голоса не повышает. А говорит такое, что и представить себе невозможно. Да, выпутался.

— И она от вас уехала, — сказал я, когда Чесс умолк.

— В тот же день. Меня даже дома не было. Таким я себя подлецом почувствовал, что протрезвел враз. Залез в свой «форд» и поехал на северный берег, засел там с двумя такими же, как я, идиотами. И ничего хорошего из этого не вышло. Уже под утро, часа в четыре, вернулся домой, а Мюриэл нет, собрала вещички и уехала, и осталось от нее — записка на шкафу да запах крема на подушке.

Чесс вытащил из старого потертого бумажника листок бумаги с потрепанными краями и протянул мне. На разлинованном листе из тетрадки карандашом было написано:

«Прости, Билл, но лучше умереть, чем оставаться жить с тобой. Мюриэл».

Я вернул записку и спросил, кивнув на противоположный берег:

— Ну а там что?

Чесс поднял плоский камушек и хотел бросить его так, чтобы он запрыгал по воде, но так у него не получилось.

— Там ничего, — сказал он. — Собрала вещи и уехала тем же вечером. Я ее с тех пор не видел, да и видеть не хочу. За весь месяц от Мюриэл ни строчки не было. Представить себе не могу, где она. Может, с каким-нибудь другим парнем. Надеюсь, он будет лучше с ней обращаться, чем я.

Чесс поднялся, вынул из кармана связку ключей и тряхнул ею.

— Ну так если хотите посмотреть коттедж Кингсли, то давайте сходим. И спасибо, что выслушали эту историю. И за выпивку спасибо. Вот. — Он протянул мне жалкие остатки моей пинты.

6

Мы спустились к воде и ступили на узкую дамбу. Держась за веревочное ограждение, натянутое между железными столбиками, Чесс вышагивал впереди, резко выбрасывая вперед свою негнущуюся ногу. В одном месте вода, лениво побулькивая, перекатывалась через бетон.

— Утром спущу немного через колесо, — не оборачиваясь, сказал Чесс. — Больше эта хреновина ни на что не годится. Это все киношники понастроили тут три года назад. Снимали какую-то картину. Вон причал на том берегу — тоже их работа. Большую часть — из того, что они понастроили, разобрали и увезли, а причал и мельничное колесо Кингсли попросил оставить. Вроде как это придает месту колорит.

Вслед за Чессом по массивным деревянным ступеням я поднялся на веранду коттеджа Кингсли. Билл отпер дверь, и мы шагнули в тепло и тишину. Внутри было почти жарко. Свет, проходя через решетчатые жалюзи, падал на пол узкими полосками. Гостиная оказалась приветливой и просторной, на полу — индийские ковры, мягкая дачная мебель отделана металлическими полосками, занавески из ситца, пол из грубых некрашеных досок, множество светильников, в углу — встроенный бар с круглыми табуретками. Комната опрятная, чистая, не похоже, что покидали ее в спешке.

Мы осмотрели спальни. В обеих стоят одинаковые кровати, а в одной еще и большая двуспальная, покрытая кремовым покрывалом с вышитым по нему шерстяными нитками узором. Билл пояснил, что эта спальня хозяина. Туалетный столик из покрытого лаком дерева уставлен туалетными принадлежностями и косметикой. На двух баночках с кремом — витиеватая марка компании «Гиллерлейн». Одну стену комнаты сплошь занимают встроенные шкафы с раздвижными дверцами. Отодвинув одну, я заглянул внутрь. Шкаф до отказа был набит летней женской одеждой.

Пока я копался в шкафу, Билл Чесс следил за мной с угрюмым видом. Я закрыл дверцу и выдвинул снизу глубокий ящик для обуви. Там было по меньшей мере полдюжины пар туфель, на вид совершенно новых. Я задвинул ящик и выпрямился.

Прямо передо мной, выставив вперед подбородок и уперев I руки в бока, возвышался Билл Чесс.

— С чего это вам понадобилось рыться в дамских вещах? — спросил он грозным голосом.

— Есть на то причины, — сказал я. — Например, такая: миссис Кингсли домой не вернулась. Муж ее больше не видел. И где она, он не знает.

Чесс разжал кулаки и опустил руки вдоль тела.

— Сыщик, так и есть, — прорычал он. — Первое ощущение — самое верное. Всегда я так говорил. А я-то перед ним разоткровенничался, олух ушастый!

— Я умею ценить откровенность, — сказал я и прошел мимо него на кухню.

Большая зеленая с белым газовая плита, раковина, отделанная лакированной сосной, на хозяйственной веранде — автоматический титан для воды, из кухни — вход в столовую со множеством окон. Полки заставлены расписными тарелками, стаканами, оловянной посудой.

Всюду образцовый порядок. В сушилке нет ни грязных чашек, ни тарелок, нигде не видно ни стаканов, ни пустых бутылок. Муравьи не ползают, мухи не летают. Может быть, миссис Кингсли и вела беспорядочный образ жизни, но, уезжая отсюда, о порядке она позаботилась.

Через гостиную я вышел на веранду и подождал, пока Чесс запрет дверь. Когда наконец он повернул ко мне свою мрачную физиономию, я сказал:

— На откровенность я вас не вызывал. Но и потом не останавливал. Кингсли вовсе не обязательно знать о том, что его жена к вам приставала. Если, конечно, за этим не кроется ничего более серьезного.

— Да пошли вы к черту, — огрызнулся Чесс, сохраняя хмурую мину.

— Ладно, пойду. А не могло случиться так, что ваша жена и жена Кингсли уехали вместе?

— Не понял, — сказал Чесс.

— Пока вы ходили заливать горе, они вполне могли и поссориться, и помириться, и поплакаться друг другу в жилетку. А потом миссис Кингсли могла увезти вашу жену. Ведь у нее было какое-то средство передвижения?

Версия была довольно наивная, но Чесс воспринял ее со всей серьезностью.

— Нет. Мюриэл никому в жилетку не плакалась. Слезы — это не для нее. А если бы ей и захотелось всплакнуть у кого-нибудь на плече, так не у этой же алкоголички. А что до машины, так у нее свой «форд». В моем ей ездить было не просто, там управление сделано под мою ногу.