Ольга Озаровская - Старины и сказки в записях О. Э. Озаровской

• Название: Старины и сказки в записях О. Э. Озаровской
• Автор: Ольга Озаровская
• Издательство: ОГИ
• Жанр: Сказки
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-94282-509-6

Перед вами переиздание двух ставших классическими собраний фольклорных текстов: былин (старин) и сказок, записанных О. Э. Озаровской на русском Севере (в основном на Печоре, Пинеге и Мезени) в 1915 и 1928 годах.

---

— Ну так вы сделайте, и чем скорее, тем лучше.

Мастер ушол и в скором времени приготовил сосуд вроде сигары с крышкой. Значит, человека можно спустить, и поедет куда угодно. Нужно было делать пробу при мастере. Взяли огромный обрез, налили воды, положили тяжести семь пудов и спустили. Он не потонул. Значит, тело человека вполне понесет.

И мастер говорит:

— Сосуд сей можно отпирать, есть пружина; только открывать можно изнутри, кто будет там человек, а так не откроешь, только поломаешь.

Мастера за это наградили щедро.

Дядя говорит:

— Теперь поедем в магазин.

Купили дамской кустюм, приблизительно на Ванин рост. Привезли на карапь.

Ну, Ваня переоделся. У нево не было ни бороды, ни усов, только пробивались, так и те парикмахер подчистил. Ваня в этот сосуд повалилса. А чиновник говорит:

— Провизии не бери, скоро будешь на свободе.

В бот спустили, привезли.

У этово чиновника все было подкуплено, штоб пропустили сосуд. Ну вот, пронесли этот сосуд в сад. В этом саду был фонтан и пруд, и стоял часовой. С этово пруда никогда не брали воды, кроме как ее высочеству умыватьса. В этот пруд этот сосуд спустили. Это сделано было ночью. Когда утро настало, утром две фрелины явились с кувшином за водой. Увидали этот сосуд. Солнышко отражает ево на той стороны.

— Што это, Маша?

— Ох, сосудик!

Побежали на ту сторону.

— Ох, там барышня! Не знаю, жива-ли, нет-ли! Бегут обратно. И без воды прибежали. А она ждет умыватьса.

— Што же вы без воды?

— Ох, ваше высочество, там сосудик плават и в нем барышня.

— Вам представилось.

— Нет, есь сосуд.

Вот она пошла сама смотреть.

Действительно, сосудик плават.

— Иди, скажи дежурному генералу, штоб созвал людей.

Ну, дежурной явилса с людьми.

Вот он приказыват. Ну, живо достали — в пруде, не в море. И все видят: барышня лежит живая, гледит, мигает, улыбаетса.

Ну и внесли сосудик в ее комнату.

Она приказывает:

— Откройте.

Но как ни старались, не могут.

А Ваня смотрит: этот чиновник тут же, мигнул ему, што «открой».

Ваня нажал пружинку, и крышка сама приподнялась.

Крышка приподнялась и барышня села.

— Здраствуйте!

— Здраствуйте!

— Как вы сюда попали?

— Я повалилась спать в своей спальне, а сама не помню, как очудилас здесь.

Смотрит императорска дочь: барышня очень красива, только вышее ростом. Она к отцу побежала.

— Ох, папаша, кака у меня подружка красива! Позвольте ей у меня остатьса.

Он посмотрел. Барышня красива, образована и сказывает, откуда урожденка. (Он уж придумал, врет.) Ну, император разрешил остатьса быть дочери подружкой, спать ночью в одной спальной, только на разных койках.

Императорска дочь разделас и повалилас, а гостья нижний кустюм не раздевает, стала боhу молитьса. Молилась до тех пор, пока императорска дочь не заснула. Тогда Ваня свой кустюм снял, в одной юбочке повалилса на свою койку и уснул.

А утром постаралса встать раньше.

Опять боhу молитса.

— Кака у меня подруга боhомольна.

Так может быть неделю прожили, как сестры живут. Вечером подружка молитса и утром молитса. Императорска дочь задумалась: неужели подружка всю ночь молитса, надо погледеть.

Вечером повалилас, притворилас, што спит, а Ваня помолилса, потом стал нижний кустюм снимать — у нево груди накладные. Императорска дочь ведь не глупа, видит, што не девушка: Ох, што тут делать? Императорска дочь была горячая. Созвать тревогу, — пропадет как червяк. И дала волю повалитьса ему.

Только поспел повалитьса, императорска дочь встает и подходит к ево койки.

— Сестрица, вставай!

— А што?

— Да встань, встань!

— Сейчас, только нижний кустюм надену.

— Не надо.

— Как это, неловко!

— Не надо.

Горячитса, просто вся тресетса.

— Сознавайтесь, вы не девушка?

Он пал на колени.

— Я мушшина.

— Вы знаете, што с вами за это будет?

— Знаю, я на все решилса.

— Што же вас заставило?

— Я хотел ваше лицо повидать.

— Только?

— Только. Я в вас влюбилса.

— Где же вы меня видели?

— В театре.

— Вы не видели, я была под флёром.

— Не видел, но я влюбилса; решился хотя бы и на смерть, только бы увидеть вас.

Што ей делать? Она любила ево, пока была сестрой, а теперь еще более полюбила.

— Ну будем жить, как жили. Не стесняйса, Ваня, но спать ложись на своей койки.

Ну, еще прожили так две недели. Император ее за купеческого сына не отдаст, значит приходитса бежать.

— Приготовь корабли к отъезду.

Отправилис гулять, попрощалис и условилис:

— Жди меня таково-то числа на карапь в громадном сундуке. Покупай, не торгуйса.

Она вернулась во дворец одна.

— Где сестра?

— Вот в толпе потеряла.

Ну, во дворце много беспокоитьса не стали: появилас барышня, потом потеряласа. Эту барышню привезли на корапь. Матросы подняли параходный трап, она в другом кустюме, так и не узнали. Дядя сам не узнал; думал, што покупательница.

— Чем могу служить?

— Да што ты, дядя, не узнал што ли?

— Ох, это ты, Ваня! Ну што, как?

Ваня все рассказал. Они корапь испорожнили, приготовили для сундука.

Ваня ездит на гору, поджидает сундук. На пятой день видит: на четверке лошадей громадной сундук везут.

— С чем он?

— Да и сами не знаем, велено продать за пять тысяч.

Он не торгуясь купил.

Все это было сделано скоро.

Но вот беда: дядя опасно заболел. Ваня ево любил, как отца. Везти дядю нельзя, надо с ним остатьса.

— Капитан, вези сундук.

А тут поиски: императорска дочь пропала.

Капитан и повез сундук. Видит обстановка не та, дом казенной.

— Кто здесь живет?

— Здесь живет полицмейстер.

— Што же этот дом под постой отдан?

— Нет, это дом полицмейстера.

— А где есь прежняя хозейка этого дома?

— Она живет там-то.

Обсказали улицу, номер дома.

Капитан видит дом маленькой, деревянной. Расспросил купеческую вдову, как это вышло. Она рассказала.

Полицмейстер заявил: «Ну вот што, хозейка: твой сын заграницей пропадает, ты в престарелых годах, не имеешь права владеть таким домом». И выселил меня. Я подавала просьбу к губернатору, не обратили внимания, а к императору не смела.

Внесли сундук с трудом, так што пришлось стену ломать. Сундук проночевал, день стоит. У ней только и прислуги одна кухарка. Ушли они обе к обедни, императорска дочь и вышла из сундука. Огляделась.

— Как он обманул меня жестоко! Говорил дом каменной, большой, а у нево малой, деревянной.

Купеческа вдова вернулась, видит девица под окном.

— Дитятко, кто ты такая?

— Я, голубушка, из заграницы. А вы мать такому-то?

— Да, я мать.

— А я ему невеста.

И все рассказала. Только, говорит, омманул он меня жестоко: говорил, што дом каменной, а он маленькой, деревянной.

— Дитятко, он вас не омманул.

И рассказала, как полицмейстер дом у ней отобрал.

— В таком случае пошлите за извошшиком.

А там извошшиков масса, сейчас же нашли.

Она надела нарядное платье и поехала.

Полицмейстеру докладывают. Он вышел, раскланялса.

— Што вам угодно?

— А мне то угодно: очистить дом к трем часам.

Полицмейстер озяб. Видит дама нарядная, говорит категорически, с ней не много поспоришь. На каком, говорит, основании…

— На том основании, што я ему жена и этот дом мой.

Полицмейстер дом очистил к трем часам. Вот она переехала со своей маменькой.

Ваня пишет: «Дрожайшая моя невеста, дяде стало лучше, но ехать еще опасно…»

Она отвечает. И вот она с каждой почтой переписку имеет с Ваней.

Вот однажды встала рано и села у окошка. А было жарко. Она вместо веера платком носовым махнула на себя раза два, а в это время офицер вел караул на гаубвахту. Он видит, прекрасная дама в окошко платком махнула: он и подумал, што ему махнула. Привел караул на гаубвахту, просит товаришша еще остатьса:

«Меня, говорит, пригласила прекрасная дама: платочном махнула».

Офицер товаришш согласилса. Он пришел к дому, дал звонок, выходит камердинер.

— Вам кого угодно?

— Хозейку.

— Молодую или старую?

— Разумеется, молодую.

Она вышла в прихожую. Офицер раскланелса.

— Што вам угодно?

— Изволили махнуть. Зачем вы меня звали?

— Как вы жестоко ошиблис. Я махнула на себя воздух, а не вас.

И крикнула лакею:

— Позовите кучера Петрушку, да повара Андрюшку, проводите ево нечестно; как он незванной пришел.

Те пришли, да и поворотили ево, этово офицера, выпроводили нечестно: по шее просто. Он пошел, сам сердитой, переменной.