Ольга Озаровская - Старины и сказки в записях О. Э. Озаровской

• Название: Старины и сказки в записях О. Э. Озаровской
• Автор: Ольга Озаровская
• Издательство: ОГИ
• Жанр: Сказки
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-94282-509-6

Перед вами переиздание двух ставших классическими собраний фольклорных текстов: былин (старин) и сказок, записанных О. Э. Озаровской на русском Севере (в основном на Печоре, Пинеге и Мезени) в 1915 и 1928 годах.

---

Последние годы в жизни О. Э. Озаровской были очень тяжелыми. Подступающая слепота заставила фольклористку покинуть Москву и перебраться во Фрунзе, где работал ее сын Василько, некогда спутник по ее севернорусским странствованиям. Здесь она и скончалась 12 июля 1933 г. В наследство потомкам от этой незаурядной женщины остались ее книги, востребованные нашим временем.[44]

Т. Г. Иванова

Литература и источники

Озаровская 1916 — Озаровская О. Э. Бабушкины старины. Пг., 1916. Воспоминания 1929 — Д. И. Менделеев по воспоминаниям О. Э. Озаровской. М., 1929.

Старый домик 1911 — Старый домик. Музей старины Ю. Э. Озаров-ского. СПб., [после 1911].

Русское зарубежье 1995 — Русское зарубежье: Хроника научной, культурной и общественной жизни. 1920–1940. Франция / Под общ. ред. Л. А. Мнухина. М., 1995. Т. 1.

Кахрилло 1910 — Кахрилло Е. Д. Концертная хроника // Артист и сцена. СПб., 1910. № 7/8.

Гастроль 1910 — Гастроль О. Э. Озаровской // Граммофонная жизнь. 1911. № 5.

Артист и сцена 1910 — Артист и сцена. СПб., 1910. № 7/8.

Письма Андрея Белого 1988 — Из писем Андрея Белого 1927–1933 гг. / Предисловие и публикация Т. В. Анчуговой // Перспектива-87: Советская литература сегодня. Сборник статей. М., 1988. Рыбников 1909 — Песни, собранные П. Н. Рыбниковым / Под ред.

А. Е. Грузинского. М., 1909. Т. 1.

Кирша Данилов 1901 — Сборник Кирши Данилова / Под ред. П. Н. Шеффера. СПб., 1901.

Шавердо 2002 — «Боролись за землю, за волю, за свободу народа». Из воспоминаний «бабушки» курских революционеров Паулины Шавердо // Отечественные архивы. 2002. № 6.

Григорьев 1904 — Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым в 1899–1901 гг. М., 1904. Т. 1.

Озаровская 1915а — Озаровская О. Э. Северные старины // Северное утро. Архангельск, 1915. 28 нояб., № 264; 29 нояб., № 265.

Озаровская 1915Ь — Озаровская О. Э. За жемчугом // Северное утро. Архангельск, 1915. 4 июля, № 146.

Озаровская 1915с — Озаровская О. Э. Сказительница былин //Архангельск, 1915. 18 сент., № 208.

Озаровская 1915d — Озаровская О. Э. Марья Кривополенова — сказительница былин // Русские ведомости. 1915. 13 сент., № 210.

Мильчик 1971 — Мильчик М. И. По берегам Пинеги и Мезени. Л., 1971. С. 56–59.

Озаровская 1924 — Озаровская О. Э. Из дневника фольклориста // На Северной Двине: Сб. Архангельского общества краеведения. Архангельск, 1924.

Сказительница 1915 — Сказительница былин // Русское слово. М., 1915. 27 сент., № 221.

За жемчугом 1915 — «За жемчугом» (лекция О. Э. Озаровской) // Раннее утро. М., 1915. 27 сент., № 222.

Пастернак 1983 — Пастернак Б. Из переписки с писателями / Пре-дисл. и публ. Е. Б. и Е. В. Пастернаков // Из истории советской литературы 1920-1930-х годов: Новые материалы и исследования. М., 1983. (Литературное наследство; Т. 93).

Озаровская 1916 — Озаровская О. Э. Бабушкины старины. Пг., 1916.

Ляцкий, Аренский 1895 — Ляцкий Е. А., Аренский А. С. Сказитель И. Т. Рябинин и его былины. М., 1895.

Озаровская 1928 — Озаровская О. Э. Северная экспедиция 1921 г. в Архангельской губ. // Slavia. 1928. К.ос.7. № 2.

Григорьев 1939 — Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым в 1899–1901 гг. Прага, 1939. Т. 2: Кулой.

Новичкова 2001 — Новичкова Т. А. Песенно-эпический фольклор из коллекции О. Э. Озаровской: Неопубликованные записи // Русский фольклор: Материалы и исследования. СПб., 2001. Т. 31.

Озаровская 1927а — Озаровская О. Э. Песня о городе Казани // Изв. О-ва археологии, истории и этнографии при Казан. Гос. ун-те. 1927. Т. 33, вып.4.

Озаровская 1927b — Озаровская О. Э. Северная свадьба // Художественный фольклор. М., 1927. Вып.2–3.

Бабушкины старины

От собирателя

Есть сказочный край на Руси… Все поражает человека, попавшего на русский север впервые: и неожиданная красота высоких алебастровых берегов с черными таинственными пещерами над чистой широкой рекой, и переливы красок двухмесячного дня, пересекаемого только краткой сонной тишиной, и крестьянский быт, так непохожий на уклад мужицкой жизни в средней России, и эта удивительная любовь к слову, к песне, к сказке ко всему чудесному.

Там в реке еще живет «чертушко» с тремя телячьими головами; в лесу — «он»; в дому — «хозяин»; в теплой баенке (бане) — ласковый, шутливый «байницек».

Там, на реке Пинеге, когда жонки идут за малиной, они всегда должны быть готовы к встрече с медведем, встрече мирной и кроткой (медведь всегда уходит), но от этой встречи и у мужиков волосы встают «дымом», и шапки на голове приподнимаются… Там не ходят по грибы, а ездят «на конях в телёгах» целыми семьями, всей деревней в темные сузёмы (тайга) «ломать грибы»… и за несколько часов с непрерывным ауканьем, чтобы не закружиться в глубоких, одинаковых с виду «мургах» (огромные воронкообразные ямы — следы исчезнувших лесных озер), семья наломает столько грибов, что их засолу хватит на целую зиму. Это большое важное дело, о котором говорят с такой же заботой и волнением, как и о страдных работах, добыть грибов, которые подкормят зимою.

Там, по берегам Пинеги, где корабельные леса пересекаются наволоками (лугами), окруженные высокими черными пряслами (на них сушат снопы золотого ячменя) стоят задумчивые села с дивными церквами, в высоких домах просторно живется крестьянину с большой семьей. Избы в пять-шесть покоев не редкость; всегда есть «гостиная горница» с городской обстановкой, со множеством цветов на окошках.

И хозяин такой избы — не кулак, не мироед, а только здоровый работник. Было бы здоровье, а северянин лесом, зверем, да рыбой всегда наживет денег и от излишка нарядит жонку и дочку в узорчатые сарафаны, в бархатный повойник или парчевую повязку. Любят и берегут там старинные наряды, как и старинные песни, как и вековечные обряды.

Ну, рядом с богатством встречаешь, конечно, и убогость — лютые морозы да ветры убивают и хлеб на корню и здоровье человека — и тогда удивляешься терпенью, выносливости и той силе благочестия, которое всегда, словно радостный золотой венчик, украшает северную «сиротину» (нищего).

В этом сказочном краю, где крестьянин, никогда не знавший крепостного ига, жил свободно, хранил и любил слово и украшал им свою жизнь, как скатным жемчугом, должна была случиться сказка, и она случилась.

Давным-давно, в деревне Усть-Ежуга, при впадении реки Ежуги в Пинегу, стояла маленькая черная избушка, в ней семь голодных ртов и одна только пара рабочих рук, да и то женских. Это — мать, работница неустанная, а с нею четверо ребятишек, да старая бабка, да огромный столетний дед.

Дед с детьми водился, растил их вместо таты. Мама оставит ребятишек в избе, уйдет на работу, а дед, старый, таинственный, притягательный, много видевший, много слышавший дед — с ними. Им и любо. Дед в молодости ходил по Зимним Кедам, бил морское зверье; оттуда вынес свои старины.

И ребятишки пристают.

— Дедушко! спой старину… Дедушко! спой былину!

Дедушко заповорачиватся, запокашливат, — то скоро дедушко запоет… Споет былину про Илью про Муровича, длинную, длинную.

— Дедушко, спой коротеньку!

Споет дедушко коротеньку, дети просят длинну. Ребятишек отколе ни возьмись штук пятнадцать в избу уж набилось; все слушают: распелся дедушка.

И «внялась» в эти старины одна крошечная Машутка, все упомнила и пронесла сквозь скудную, тяжкую жизнь драгоценный светильник поэзии и донесла, уже старческими руками, до большого города, до молодой толпы, ей на улыбку и на радость.

А жизнь была скудная. С десяти лет пришлось побираться, ходить по кусочкам. Пришли годы: выдали Машу замуж в деревню Шотогорку. Для сиротины разве найдешь хорошего жениха? Хоть и работница была Маша, а хозяйство все кривилось: муж пил, и на руку нечист был, и бродяжить любил.

А тут «зеленые года[45] пришли; семь подряд. Пришлось Марье на телег ездить по деревням, собирать. Дети умирали, мужа убили бродяги на дороге, осталась одна дочь.

Дочь вышла замуж в деревню Веегоры тоже бедно; хоть старалась оприютить мать, да откуда возьмешь, когда у самой ребятишки живут впроголодь.

И на старости лет, с корзиной в руках, крошечная сморщенная Марьюшка бегает по деревням, собирает кусочки. Белые, теплые внучатам снесет, черные высушит и сухарьки в лавочку продаст (там их для скота покупают).

Ночует, где Бог приведет; добрым хозяевам и духовный стих споет и старину, где рады. А кто не попросит, так для них, что и «горло драть понапрасну». Своя гордость есть.

Было одно событие в жизни: наезжал «Москвец»[46], записал все старины, на машину с трубой голос снял. Пела ему с радостью.

А потом еще пятнадцать лет мыкалась, нигде не имея угла; даже у дочки заживаться не смела: не быть бы в тягость. И так до 72 лет, до чуда, до счастливой встречи.