Евгений Чириков - Отчий дом. Семейная хроника

• Название: Отчий дом. Семейная хроника
• Автор: Евгений Чириков
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-902152-81-1

В хронике-эпопее писателя Русского зарубежья Евгения Николаевича Чирикова (1864–1932) представлена масштабная панорама предреволюционной России, показана борьба элит и революционных фанатиков за власть, приведшая страну к катастрофе. Распад государства всегда начинается с неблагополучия в семье — в отчем доме (этой миниатюрной модели государства), что писатель и показал на примере аристократов, князей Кудышевых.

В России книга публикуется впервые. Приведены уникальные архивные фотоматериалы.

---

Такие же циркуляры получили исправники.

Теперь вернемся к никудышевскому отчему дому и его окрестностям.

Никудышевка и Замураевка, хотя и расположены поблизости друг от друга, но, продолжая пребывать в кровной родственной связи, они теперь так же далеки друг от друга по своей сущности, как окопавшиеся в траншеях и готовые каждую минуту вступить в сражение враги.

В одном лагере Павел Николаевич с братьями и своими друзьями, в другом — предводитель дворянства, тесть его, генерал Замураев, опора всей уездной «опоры трона».

Между лагерями — глубокий ров, но мост через этот ров еще не взорван.

Дочь генерала, Елена Владимировна, пребывает в долголетнем замужестве за Павлом Николаевичем, а дети Павла Николаевича приходятся внуками вождю враждебного лагеря. Помимо того, этот вождь преисполнен глубочайшей преданности и почтения к единственной в никудышевском лагере представительнице старого дворянского рода, Анне Михайловне Кудышевой. Имеются еще общие, нейтральные, так сказать, друзья по бабушке, как, например, — исправник, воинский начальник, благочинный отец Варсонофий, друзья обоих домов — купцы Ананькин и Тыркин.

Мост довольно крепкий. Случается моментами, что часовые на мосту временно останавливают взаимное движение, но женщины и дети, как бы по взаимному соглашению врагов, беспрепятственно путешествуют из одного лагеря в другой и мешают взорвать заложенные с обеих сторон мины…

Дальше больше: случается, что через женщину вражеским лагерям приходится сходиться за одним общим столом.

Так вышло на свадьбе Наташи.

Охрана моста была снята, и свадьба эта, к особенной радости бабушки, была признана праздником обоих лагерей.

Бабушка торжествовала. Радовало ее как это прекращение вражеской разобщенности родственников, так еще и две большие победы, одержанные ею перед свадьбой.

Одна победа, правда, сопровождалась большими волнениями в отчем доме и была одержана бабушкой не без помощи друзей из вражеского Павлу Николаевичу лагеря, но для бабушки это было на втором плане. А главное: исчезла с никудышевского горизонта ненавистная бабушке акушерка Марья Ивановна со всей тайной компанией.

Двое из этой компании, как помнит читатель, были арестованы еще на Светлом озере, около стен Незримого Града Китежа, а недавно приехавшие из Симбирска жандармы увезли с собой в даль неизвестности и Марью Ивановну с какими-то вещественными доказательствами. Конечно, это происшествие взволновало всю Никудышевку, а всех жителей соединенных штатов заставило пережить очень сильные ощущения, но в общем жандармы оказались деликатными, никуда не полезли, кроме левого флигеля. Пострадал только один «акушеркин штат»…

И вот душа бабушки ликовала: «Давно бы это следовало сделать!»

Бабушка выглядела боевым орлом, ездила с визитом к генералу Замураеву налаживать свадебные отношения лагерей: худой мир лучше доброй ссоры! Как прекрасно, что к Наташиной свадьбе опустел левый флигель!

Посмотрит на него бабушка, облегченно вздохнет, перекрестится и скажет:

— Точно мозоль с души срезали!..

Бабушка приказала левый флигель привести в порядок, оштукатурить снаружи и оклеить новыми обоями внутри, чтобы и духом акушеркиным не пахло!

Оглядывая стены в комнатах, удивлялась:

— Можно ли подумать, что тут жила благородная женщина!

Усмотрела бабушка в чулане флигеля акушеркин инструмент, с помощью которого когда-то была оскорблена, брезгливо поморщилась и позвала девку:

— Возьми эту гадость и выброси в помойную яму!

Девка унесла, но не выбросила, жалко стало, — подарила на деревню, там ребятишки из клистирной трубки пожарный насос устроили.

Большим огорчением был сперва оставшийся беспризорным незаконнорожденный якутенок с громкой фамилией столбового дворянина Кудышева, но тут тоже устроилось: якутенка Ваньку пожалели Григорий с Ларисой и взяли к себе на прокормление и воспитание.

Вторая победа — над будущим зятем Пенхержевским. Хитрый! Намеревался повенчаться с Наташей по католическому обряду в Симбирске и там же в тесном семейном кружке отпраздновать, да и поминай как звали: за границу, в свадебное путешествие!

Не тут-то было! Бабушку, как говорится, на кривой не объедешь… Бабушка все своевременно взвесила и принялась воевать. Родители Наташи не придавали этому вопросу большого значения: не все ли равно? Ведь Бог у всех один! А бабушка:

— Ну, если у всех один, так почему в костеле, а не в нашей православной церкви?

— Не понимаю, — говорил Павел Николаевич, — молитесь о соединении церквей, а как доходит до дела…

— Хорошо! Соединение так соединение: сперва в нашей, а потом и в костеле. А праздновать по старине: в родном доме!

Само собой разумеется, что бабушка давно настроила Наташу по-своему. Когда заговорил Павел Николаевич на эту тему в присутствии дочери, та сказала:

— Папа! А кто будут у нас дети, если родятся: поляки или русские?

Павел Николаевич сейчас же понял, что бабушка тут уже поработала:

— Вера и религия это — одно, а национальность — другое. Есть католики и среди русских… И все это чепуха!

Тогда выступила бабушка:

— Если повенчают по-католически, в костеле, то твои дети, а мои правнуки будут поляками!

Наташа написала жениху длинное письмо, и в ответ пришло сразу три письма: одно Наташе, другое — бабушке, третье — Павлу Николаевичу. И во всех письмах была одна и та же фраза: «Я так люблю Наташу, что готов повенчаться по обрядам всех религий в мире».

И все были в восторге. Бабушка от своей победы, Павел Николаевич — от высокой просвещенности Адама Брониславовича, а Наташа — от богатырской силы любви жениха…

Значит, теперь всё в порядке, все — на своем месте.

Бабушка с удвоенной энергией подготовляла свадебное пиршество. Она пустила в оборот заветную шкатулку, куда долгие годы прятала от жадных взоров Павла Николаевича денежку на черный день. Светлый день пришел, однако, раньше черного, и бабушка решила во славу и честь своей любимой внучки последний раз в жизни устроить «ассамблею» по всем правилам старины: пир на весь мир, с музыкантами, с бенгальскими огнями и фейерверками, с лакеями в перчатках, с печатными приглашениями с короной и родовым гербом…

Увы! Только по размаху своему этот семейный праздник несколько напоминал давно прошедшие невозвратные дни симбирского столбового дворянства. Что прошло, то не вернется!

Вышла не старинная дворянская ассамблея, а злая карикатура на нее, словно умышленно устроенная, чтобы показать, что никакого столбового дворянства не существует, а есть только землевладельцы из дворян, похожие на обедневших и переряженных героев из гоголевских «Мертвых душ», купцы и фабриканты из дворян, чиновники из дворян, интеллигенты и тайные революционеры из дворян, да вот такие чудом уцелевшие осколки, как престарелая величественная бабушка Анна Михайловна Кудышева…

IV

Прежде чем перейти к описанию Наташиной свадьбы и бабушкиной ассамблеи по сему поводу, я должен рассказать вам о некоторых происшествиях, предшествовавших этому чрезвычайному событию в Симбирской губернии.

Весной этого года весь Симбирск был встревожен появлением на его улицах первого автомобиля. Не менее чрезвычайное событие!

Героем его был Ваня Ананькин… и Англия, откуда родом было это чудо последних годов истекшего столетия.

Поехал Ваня в Англию со своей Зиночкой, чтобы на людей поглядеть да и себя показать, а кстати проведать о новости в пароходном деле: какие-то бесколесные пароходы — «теплоходы» — придуманы. А в пьяном виде вместо машины для «теплохода» автомобиль купил. Очень уж захотелось Симбирск удивить.

Там же, в Англии, Ваня и управлять этой удивительной каретой научился.

В то время даже в столицах автомобили были редкостью, а в провинции просвещенные жители о них слыхали, но никогда не видывали. Понятно, что Ваня всех удивил и, когда катался по улицам, производил фурор и смятение: за автомобилем гонялась толпа зевак, как за слоном из цирка, извозчичьи лошади пугались, и седоки часто терпели крушения, составлялись протоколы, но в законах гражданских не было такой статьи, чтобы прекратить это безобразие, а штрафов, налагаемых городским судьей за неосторожную езду, Ваня не боялся.

Однако Ване мало было скандалов в Симбирске. На свете чуда нет, к которому не пригляделся бы свет! Ваня задумал пробраться на автомобиле в Никудышевку, к Наташиной свадьбе. До Алатыря погрузил автомобиль на свой пароход, а от Алатыря решил ехать вместе с Зиночкой автомобилем. Дело было дня за три до свадьбы.

Покатались они по городу Алатырю, взбудоражили его просвещенных и непросвещенных жителей. Предложили отцу Варсонофию с диаконом, которые должны были венчать Наташу, поехать с ними, но отец Варсонофий уклонился: