Рози Томас - Чужие браки

• Название: Чужие браки
• Автор: Рози Томас
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1994
• ISBN: 5-85585-123-0

Роман современной английской писательницы Рози Томас рассказывает о сравнительно коротком периоде в жизни нескольких супружеских пар маленького городка неподалеку от Лондона.

Размеренный и спокойный уклад жизни нескольких семей, связанных, казалось, искренними и прочными отношениями, неожиданно рушится. Причиной, вызвавшей все эти непредсказуемые перемены, явилась красивая светская молодая женщина Нина Корт. Нина выросла в этом городке, но потом уехала в Лондон, вышла замуж.

Ничто не предвещало трагедии, но вдруг внезапная смерть мужа заставила Нину изменить свою жизнь…

Нина Корт — молодая красивая вдова — после смерти мужа возвращается из Лондона в свой родной город, в котором не была много лет.

Приезд Нины, которая как редкостная экзотическая птица приковывает к себе внимание многих мужчин, невольно повлиял на всех членов небольшого круга ее друзей.

Бурная связь Нины и Гордона Рэнсома обнажила подводные течения еще недавно казавшихся такими счастливыми браков, взорвала видимое благополучие супружеских отношений. И тайное стало явным…

---

Нина увидела, как вошло семейство Клеггов. Ханна была в норковом жакете по колено, с которым удивительно удачно контрастировали ее белокурые волосы. Ханна держала за руку Лауру, а Дарси вел Фредди. На малышах были двубортные синие курточки с вельветовыми воротничками. За отцом шли Кэтти и Люси, собирая дань бросаемых тайно или явно восхищенных взглядов. За близняшками шел крупный светловолосый юноша, которого Нина никогда раньше не видела. Когда молодой человек повернулся в профиль, пробираясь между рядами, она уловила черты фамильного сходства с Дарси.

Нина перевела взгляд со спутников Дарси на другой ряд. Когда она увидела Гордона, ее охватила ставшая уже привычной в таких случаях внезапная дрожь. Две старшие девочки сидели между ним и Вики. Вики сидела в конце ряда с белым свертком в руках. Волосы ее были коротко подстрижены и обильно побрызганы лаком. Все четверо смотрели прямо перед собой — образцовая семья, спокойно ожидающая начала представления.

Двери капитула справа от Нины отворились, и парами вошли хористы в белоснежных стихарях.

Они запели, и в зале воцарилась тишина.

— Однажды в городе царя Давида, — тянул хор.

Уильям Фрост пел соло. Его прекрасный голос, чистый и сильный, поднимался под своды здания. Через те же двери вошли двое детишек, изображавших Иосифа и Марию. На Марии было голубое одеяние, которое Нина видела недавно висящим на стуле в гостиной Марсель. Лицо девочки было перекошено от страха и волнения. Рядом с ней шел мальчик, одетый в серое, с маской ослика, которую сделала Нина, на голове.

Нина, Стелла Роуз, все графтонские парочки сидели под величественными сводами капитула, следя за сюжетом рождественской пьесы. Перед ними проходили пастухи в серых робах и короли в шикарных одеждах, подносящие подарки младенцу Христу, поющие и произносящие тщательно заученные уроки из Евангелия. Святое семейство, ангелы в белых одеждах и животные в масках склонились над колыбелькой. Дейзи Уикхем и Уильям Фрост вместе со школьным хором пели хорал, и серьезные лица детишек, казалось, отражали непознаваемое таинство Рождества Христова.

Пьеса была простой и великой одновременно.

Нина была тронута, она чувствовала, что то же самое испытывают люди, сидящие вокруг, ощущала себя единым целым со всем залом, к ней вновь вернулось ощущение покоя и защищенности, которое она не испытывала с тех пор, как девочкой присутствовала в этом же соборе на подобных празднествах.

Почти в самом конце представления Хелен начала плакать. Вики попыталась успокоить девочку, и Нина увидела лицо Гордона в тот момент, когда он наклонился к жене. Оно было другим, совсем незнакомым — словно это было лицо любого из сидящих в зале мужей и отцов, а не мужчины, который был ее любовником.

Вики с малышкой на руках выскользнула из капитула. Ее проводили понимающими улыбками. Щеки Вики горели, но голова была высоко поднята.

Зал встал, чтобы спеть последний хорал вместе с хором. Знакомые слова и музыка вновь заставили Нину почувствовать себя ребенком, стоящим рядом с родителями на том же самом месте и поющим тот же самый хорал. И, как будто воспринимая мир упрощенным, несовершенным сознанием ребенка, Нина вдруг остро пожалела, что некому прийти на смену той девочке, которой была она когда-то, что у нее нет своего ребенка, который встал бы на ее место.

Когда пьеса окончилась, Нина продолжала сидеть на месте, пока практически все присутствующие не покинули зал. Гордон прошел мимо с Эндрю и Дженис, не заметив ее. Клегги помахали Нине, а высокий молодой человек, который был, должно быть, сыном Дарси, кивнул, как будто был уверен, что хорошо знает ее. Когда Нина решила, что все ушли достаточно далеко, она тоже прошла через двери капитула и спустилась по ступенькам нефа. Нина посмотрела вверх на так хорошо знакомые готические арки, опиравшиеся на колонны. Именно отсюда начал тогда Гордон экскурсию по собору.

Нине не хотелось выходить через западные двери, так как она знала, что графтонские парочки наверняка соберутся на лужайке около елки, чтобы начать рождественский праздник. Если кто-то станет искать ее, пусть думают что она вышла с северной стороны.

Нина присела в тени нефа. Органист играл знакомую мелодию. Наверху, на галерее, горел свет.

Нина задумалась, не стоит ли ей помолиться, но не нашла слов, чтобы поведать Господу о своих грехах.

Через некоторое время один из служителей подошел и остановился около Нины. Это был очень высокий молодой человек, и сутана была ему коротковата.

— Боюсь, что собор уже закрывается, — произнес он, Нина оглянулась. Вокруг действительно никого уже не было.

— Я иду домой, — сказала она, улыбаясь юноше.

8

В канун Рождества Уилтон-Манор, резиденция Клеггов, был освещен, как крупный теплоход, стоящий на якоре среди моря припаркованных машин.

Майкл и Марсель Уикхем прошли расстояние от машины до дома молча, но, как только отворилась дверь, натянули на лица улыбки и, оживленные, вошли в дом.

Марсель сразу бросилась в глаза рыжая шевелюра Джимми Роуза. Близняшки Дарси были обе в обтягивающих легенсах, рядом с ними стоял Гордон Рэнсом, вежливо слушая Ханну Клегг, что-то шептавшую ему. На Ханне было облегающее платье из золотой парчи, скрывавшее только то, что никак нельзя было обнажить.

Марсель взяла с подноса, который проносили мимо, бокал шампанского и немедленно осушила почти половину. Вырвавшись наконец из дома, Марсель рада была возможности выпить и поболтать со знакомыми. Как будто бы от выпитого давление внутри ее головы уравнялось, наконец, с наружным давлением — Марсель вдруг почувствовала, как буквально врывается в нее гомон вечеринки — она слышала музыку, голоса, звуки приветствий. Настроение начинало подниматься.

— Марсель, Майкл, наконец-то, — рука Дарси Клегга обняла ее за плечи.

— Счастливого Рождества, Дарси!

— Вы уже запаслись выпивкой? Нет, это не выпивка, это только половина выпивки. Позволь мне долить тебе.

Шампанское заструилось в бокал Марсель. Майкл оставил ее. Она видела Дженис, чету Келли и еще дюжину знакомых, столпившихся в холле у елки и сидящих в гостиной. Марсель позволила увлечь себя навстречу поцелуям, приветствиям, сплетням, крепко сжимая в руках стакан.

Гордон увидел, как она вошла. И тут же невольно поискал глазами Нину. На ней было черное простое платье, и в нем она выглядела еще более худой, чем обычно. Глаза их на секунду встретились, затем оба отвели взгляд.

Дом сиял. Повсюду горели камины и были развешаны гирлянды из еловых веток, светились разноцветные фонарики. За приготовлениями следила Ханна и ее приемные дети, потому что Дарси был, как никогда, занят работой. Младшим Клеггам разрешено было встретить первых гостей, но сейчас дети уже спали наверху, повесив у кроваток чулки со своими именами, взрослые же дети Дарси, все трое — явно были украшением вечера.

Люси, Кэтти и Барни пригласили компанию своих сверстников, и эти юноши и девушки, пестро и разнообразно одетые, выделялись ярким пятном на довольно спокойном фоне вечеринки. Они все время просили диск-жокея играть никому незнакомые современные хиты, вместо милых сердцу мелодий шестидесятых и семидесятых, под которые обычно отплясывала компания, да и танцевала молодежь по-другому — в кругу, а не парами, нелепо размахивая руками.

Родители Графтона, оставившие своих родителей сидеть с внуками, вдруг обнаружили, что между ними и их детьми существует еще одно поколение младших.

Майкл и Дарси стояли плечом к плечу, наблюдая за молодежью. Майкл отказался от шампанского, отдав предпочтение виски. Стараясь заглушить шум голосов, он сказал Дарси:

— Ты когда-нибудь думал, что постареешь? Мы, дети шестидесятых, привыкли жить так, как будто у каждого дома припрятана склянка с эликсиром молодости, и все будет вечно идти так, как сейчас. Тем труднее сознавать теперь, что все прошло, все растрачено или унаследовано вот этими молодчиками, — Майкл показал стаканом в сторону танцующих, выплеснув при этом немного виски, так как был уже не вполне трезв.

Дарси пожал плечами.

— Никогда не думал, — сказал он, — что врачи тоже увлекаются всеми этими глупостями, которые проповедуют хиппи. Я был ребенком пятидесятых, мне больше всего на свете хотелось иметь то, чего не было v моего отца. Так что взрослел я не очень быстро.

Дарси выглядел озабоченным. В разговоре с Майклом Уикхемом участвовала лишь часть его сознания. За весь вечер он забыл о своих тревогах всего лишь раз, захваченный всеобщим весельем, но затем заботы вновь наползли на него, как змеи, притаившиеся среди камней.

Майкл удивленно взглянул на него, впервые заметив, что сегодня Дарси не стремится с обычным в таких случаях рвением играть роль гостеприимного хозяина. Он казался усталым, а его загорелое лицо приобрело землисто-серый оттенок. «Уж не болен ли он?» — подумал Майкл.