Г. Костырченко - Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм.

• Название: Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм.
• Автор: Г. Костырченко
• Издательство: «Международные отношения»
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-7133-1071-Х

Первое фундаментальное научное исследование об использовании антисемитизма как одного из инструментов осуществления тоталитарного Сталинского режима. Базируется на документальной основе с привлечением ранее засекреченных материалов из архивов высших органов КПСС и советского государства. Прослеживаются два тесно связанных между собой процесса: сосредоточение абсолютной власти в руках Сталина и его перераставшие в юдофобию целенаправленные практические действия, усиливавшееся стремление списать реальные политические проблемы на происки «еврейских националистов».

Исследование содержит обоснованные выводы о необходимости преодоления антисемитизма как формы национальной нетерпимости с целью дальнейшей этнополитической интеграции народов России.

---

* Данные на 1 августа 1946 г.

Антиеврейская чистка в отраслях оборонной индустрии началась главным образом с 1949–1950 годов. С этого времени в той же системе производства вооружения на крупных артиллерийских предприятиях были смещены со своих постов директора А.И. Быховский, Б.А. Хазанов, Б.А. *Фраткин, главный инженер М.З. Олевский. Оказались не у дел и другие руководители, в том числе А.А. Форштер (подмосковный радиолокационный завод № 304), М.М. Дунаевский (завод № 297 в Йошкар-Оле), С.П. Рабинович, его заместитель M.Л. Слиозберг (московский НИИ-20, разрабатывавший радиолокационную технику). Известный радиофизик академик М.А. Леонтович, оказавшись невольным очевидцем проведения такой чистки с национальным уклоном в стенах ЦНИИ-18 (радиолокационной научно-исследовательской организации), прямо заявил в июле 1949 года секретарю тамошнего парткома:

«Я не согласен с тем антисемитским курсом, который сейчас принят партией… Я могу назвать институты, откуда евреев увольняют в алфавитном порядке только за то, что они евреи…».

Через месяц Леонтович был отстранен от руководства секретной лабораторией № 1, а потом и вообще вынужден был уйти из института. Но без работы он не остался. На его счастье, в 1951 году Курчатов предложил ему в своем институте должность руководителя исследований по проблеме управляемого термоядерного синтеза[1370].

В роли защитника гонимых выступал порой и министр вооружения Д.Ф. Устинов, который, будучи заинтересованным в поддержании высокого уровня исследовательско-конструкторских работ, проводившихся в отрасли, старался, как мог, сохранить для нее наиболее талантливых специалистов. В определенной мере благодаря ему остался на своем месте руководитель ОКБ-16 А.Э. Нудельман, проектировавший в годы войны авиационные пушки, а потом управляемые противотанковые и зенитные реактивные снаряды. А в декабре 1950 года Устинов вступился за главного конструктора Свердловского артиллерийского завода № 8 Л.В. Люльева, получившего в 1948 году Сталинскую премию за создание зенитных ракет. Увольнения Люльева добивался первый секретарь Свердловского обкома В.И. Недосекин, который обвинял его в сокрытии компрометирующих данных о родственниках и особом благоволении к сотрудникам «одной национальности». Несмотря на это Устинову удалось убедить Маленкова и заведующего отделом машиностроения ЦК И.Д. Сербина в том, что Люльева трогать нельзя, ибо, лишившись этого уникального специалиста, отрасль столкнется с большими трудностями в разработке нового ракетного вооружения.

Однако несмотря на то, что с мнением Устинова в верхах считались и он был вхож к Сталину, его возможности отнюдь не были безграничными. В июле 1950 года министру вооружения пришлось «принять к исполнению» подготовленное Сербиным решение секретариата ЦК о низложении директора НИИ-88 Л.Р. Гонора[1371], которого он лично знал как толкового заместителя, когда еще до войны руководил ленинградским заводом «Большевик». В годы войны Гонор был сначала директором военного завода № 221 «Баррикады» в Сталинграде, потом — артиллерийского завода № 8 в Свердловске. В 1946-м он возглавил НИИ-88, созданную в Подмосковье головную проектную организацию в области ракетостроения. Это был целый комплекс исследовательских, конструкторских, производственных и испытательных подразделений, занятых созданием дальних ракет, в том числе и на базе немецкой ФАУ-2. Здесь работали будущие академики С.П. Королев, М.К. Янгель, В.П. Мишин, Н.А. Пилюгин и другие талантливые создатели советской ракетно-космической техники. Удивительно, как во главе такого секретнейшего предприятия Гонору удалось удерживаться более полутора лет после разгона в конце 1948 года ЕАК, в президиум которого он был избран в 1944-м. Причиной тому, видимо, стало покровительство со стороны Устинова, а также репутация Гонора как одного из наиболее авторитетных представителей советского директорского корпуса, к тому же удостоенного звания Героя Социалистического Труда и награжденного Сталинской премией. Однако, оказавшись потом не удел, Гонор, несмотря на прежние заслуги перед родиной, несколько месяцев находился в положении безработного, пока в октябре 1950-го Устинов не выхлопотал для него у Маленкова должность директора завода, № 4, находившегося в далеком Красноярске. Казалось, что это предприятие в провинциальной глуши может стать надежным убежищем для Гонора. Но в конце 1951 года оно оказалось причастным к так называемому «артиллерийскому делу», возникшему после принятия 31 декабря постановления политбюро, в котором отмечалось, что изготовлявшиеся на заводе автоматические зенитные пушки «С-60» имеют конструктивные недостатки. Поскольку выяснилось, что дефекты были выявлены еще в 1949 году при испытании опытных образцов и Министерство вооруженных сил не только Не настояло тогда на их устранении, а санкционировало передачу недоработанной пушки в серийное производство, основную вину за «вскрывшееся вредительство» возложили на военных: были арестованы заместитель военного министра, маршал артиллерии Н.Д. Яковлев и начальник главного артиллерийского управления И.И. Волкотрубенко. Но свою долю ответственности пришлось нести и руководству Министерства вооружения (взяли под стражу заместителя министра И.А. Мирзаханова). И только особое благорасположение Сталина к Устинову спасло последнего тогда от ареста. Впрочем, его предупредили, что «в случае повторения попыток обмана правительства он будет отдан под суд». После того, как фортуна отвернулась от любимца диктатора, он уже не мог, как прежде, защищать «своих людей». Этим не преминули воспользоваться Сербии и другие недоброжелатели Гонора в аппарате ЦК. В мае 1952 года, ссылаясь на наличие «серьезных компрометирующих материалов», они добились его отстранения от руководства заводом в Красноярске. После возвращения Гонора в Москву им вплотную занялось МГБ. На Лубянке из архива следствия по делам еврейских националистов были извлечены показания журналистки М.С. Айзенштадт (Железновой), расстрелянной ранее по обвинению в шпионаже. В них утверждалось: Гонор, являясь «домашним знакомым и приятелем» журналистки, помог ей устроиться в свое время в редакцию газеты «Сталинградская правда»; позже она, установив «преступную связь с главарями Еврейского антифашистского комитета», передала им для опубликования в американской печати очерк о том, как Гонор на посту директора военного завода «Баррикады» участвовал в обороне Сталинграда. В общем, налицо были «сношения» Гонора с «еврейскими националистами» и переправка через них за границу «секретной» информации. На основании этого абсурдного обвинения 6 февраля 1953 г. министр госбезопасности Игнатьев поставил перед Маленковым, Берией и Н.А. Булганиным (тогда первый заместитель председателя Совета министров СССР и председатель бюро Совмина по военно-промышленным и военным вопросам) вопрос об аресте бывшего директора. Через три дня те, исполняя волю Сталина, дали соответствующую санкцию, и Гонора водворили во Внутреннюю тюрьму МГБ. На его счастье, диктатору оставалось жить совсем немного, поэтому узника вскоре освободили, а потом и реабилитировали[1372].

Еще более драматические события развернулись в другом военно-промышленном ведомстве — в системе Министерства авиационной промышленности, где от государственного антисемитизма пострадали десятки высококвалифицированных работников еврейского происхождения. Разумеется, и тут были свои «неприкасаемые», например такие выдающиеся авиаконструкторы, как С.А. Лавочкин, М.Л. Миль (создатель вертолетов), М.Р. Бисноват (разработчик первой советской крылатой ракеты), которые были защищены от ударов судьбы своим уникальным талантом и способностями.

Повальная чистка в отрасли началась с колыбели советского авиастроения — Центрального аэрогидродинамического института им. Н.Е. Жуковского. Комиссия ЦК, проводившая там проверку в мае 1950 года, доложила руководству:

«На ряде важнейших участков ЦАГИ находятся люди, которых по политическим соображениям следовало бы заменить. Они группируют вокруг себя лиц одной национальности, насаждают нравы восхваления друг друга, создавая ложное мнение о незаменимости, протаскивая «своих людей» на руководящие должности».

Чтобы не возникло сомнений, о ком идет речь, к записке, адресованной Маленкову, авторы приложили список сотрудников еврейского происхождения, подлежащих немедленному увольнению из института. Таковых оказалось около 60. Все они имели родственников за границей, главным образом в США. Один из руководителей ЦАГИ, А.А. Дородницын, пытался как-то защитить наиболее талантливых специалистов, включенных в этот «черный список». Однако его ходатайства были встречены комиссией в штыки, а ее председатель тет-а-тет разъяснил ему, что надо бороться с «пятой колонной». Видимо, за недостаточную борьбу с этой «опасностью» 2 июня секретариат ЦК наложил строгие взыскания на заместителя министра авиационной промышленности по кадрам С.И. Афанасьева и начальника ЦАГИ С.Н. Шишкина, которого месяца через три после этого вообще убрали из института[1373].