Мария Ермакова - Лазарет на перекрестке миров. Начало

• Название: Лазарет на перекрестке миров. Начало
• Автор: Мария Ермакова
• Жанр: Космическая фантастика

Задумалась в процессе написания — что может преодолеть человек? Он слаб, у него мягкая кожа, нежные ткани, нет когтей и зубов, нет панциря или крыльев. Он легко поддается чужому влиянию и сбивается с истинного пути. Ему не преодолеть высокие горы — без кислородной маски и альпенштока, океаны — без кораблей, космос — без звездолётов. Получается, человек не может преодолеть ничего. Кроме одного. Он может преодолеть себя самого. А человек — это целая Вселенная…

---

Лу-Тан подплыл к ней и завис в воде, придерживаясь длинными пальцами за край бассейна.

— У вас есть пословица — восемь раз отмерь, один отрежь! — назидательно заметил он. В такие моменты «морж» всегда напоминал ей прежнего начальника — светило отечественной нейрохирургии.

— Семь, — не сдержалась она. — Отмерять надо семь раз, а не восемь!

На пороге показался Бим. Старый спаниель после процедур омоложения, которым его подверг Лу-Тан, выглядел великолепно — шерсть лоснилась, цветные пятна на ней были ярки, когда-то подслеповатые глаза смотрели живо и ясно. Яростно виляя хвостом, он залился звонким лаем, многократно отразившимся от стен — от неожиданности Э не успел включить звукопоглощение. Не успело замолкнуть эхо, как по станции прокатился трубный звук сирены — к входному шлюзу пришвартовывался корабль.

Лу-Тан быстро выскользнул из воды, словно выпрыгнул.

— Ваше счастье, Танни! У нас будет живой пациент. Идите, быстренько приведите себя в порядок. Встретимся у шлюзовой.

Татьяна бросилась бежать, сопровождаемая по пятам Бимом. Радуясь движению, спаниель лаял, как заведенный. Она не смогла пересилить любопытство и по пути к себе заглянула в смотровую. Чужой корабль, совсем не похожий на МОД, висел прямо под ногами, выпустив швартовочные штанги и нащупывая ими жерло шлюза.

Через полчаса Татьяна в белоснежном комбинезоне с красным крестом на спине, едва сдерживая дрожь волнения, стояла рядом с Лу-Таном и ждала, пока откроются двери последней шлюзовой камеры. Они подались друг от друга, шипя воздухом, и на пороге показался ее первый пациент.

Татьяна Викторовна молча открыла и закрыла рот. На пороге сидела болотная жаба, зеленая, пупырчатая… На голову выше самой Татьяны. Необъятные метры складчатой кожи заколыхались прямо у нее перед глазами.

— Дорогая…! — церемонно захлопал ластами Лу-Тан. Судя по тому, что имени гостьи Татьяна не услышала, оно целиком состояло из ментального кода. — Как я рад! Ваши покои давно готовы!

Жаба квакнула, отодвинула брюхом опешившую Татьяну и последовала за доктором, который затараторил на своем языке, перемежая речь «ментальным» молчанием.

Татьяна поплелась за ними. Пациентку надо было как-то для себя определить, и она, немного помучавшись, придумала ей имя — Жабёна.

Лу-Тан поместил вновь прибывшую в самой просторной палате. Э создал в ней бассейн, точнее ванну, до краев наполненную дымящейся жидкой грязью, и Жабёна залезла в нее отдохнуть с дороги. От удовольствия она издавала тихое горловое ворчание, от которого у Татьяны волосы становились дыбом. По указанию Лу-Тана спаниеля не пускали в эту часть станции, поэтому покой и тишина в грязевом, дурно пахнущем SPA гостье были обеспечены.

Старый доктор казался взволнованным, что Татьяну удивило. Она привыкла к его спокойствию и рассудительности. Когда он прочел ей вступительную лекцию про серафид — так называлась эта раса — она прямо спросила его, в чем дело?

— Мы с ней родом с одной планеты! — улыбнулся Лу-Тан. — Как это у вас называется — Родина? Мы с ней родом с одной Родины! Я лечил ее, когда она была еще… — он задумался, подбирая слово.

— Лягушонкой? — скрывая улыбку, подсказала Татьяна.

Лу-Тан с готовностью закивал.

— Да, именно. Спасибо.

К стыду своему Татьяна еще не успела изучить родную планету своего наставника. Вселенная была наполнена разнообразнейшими формами жизни. Татьяна Викторовна одновременно изучала огромное количество чуждых землянину анатомий и физиологий потенциальных пациентов, подключаясь к Э на двадцать часов земных суток — тридцатичасовой суточный цикл станции этому вполне способствовал. После чего падала, как мертвая, в постель.

Лу-Тан рассказал, что планета Крелос, каталожный номер Звездной Ассоциации ЕМА-2804Д, населена двумя разумными расами. Его соплеменники покорили глубоководное пространство океана, на шестьдесят процентов покрывающего планету. А серафиды обитают на оставшихся сорока процентах суши, представляющей собой россыпь заболоченных островков с полосами бесконечных пляжей, которые объявлены общей территорией. Кроме того, Татьяна с изумлением узнала, что Жабёна — особа королевской крови. Ее отец (имя не произносимо) Верховный правитель Влажного легиона, а один из сыновей пупырчатой матроны по выбору дедушки станет следующим правителем.

— А зачем она прибыла в нашу скромную обитель? — удивилась Татьяна Викторовна. — Отчего не захотела лечиться на родине?

— Лечиться? — рассмеялся Лу-Тан. — Она не лечиться приехала. Политическая обстановка во Влажном легионе всегда была сложной. А для родов нужно спокойствие и сосредоточение…

— Для чего? — переспросила Татьяна. — О господи!

— У нас мало времени, — заметил Лу-Тан. — Завтра мы проведем обследование, подсчитаем икринки с помощью сканера, определим дату родов. К утру вы должны знать все о физиологии серафид, о процессах оплодотворения, внутриутробного развития и родах. Пройдитесь по педиатрии — малыши потребуют неусыпного надзора…

Лу-Тан прислушался к чему-то.

— Идите, Танни. Этого вам хватит на всю ночь. А меня ждут новости о родине…зовет меня!

Они расстались на пороге медицинского сектора. Татьяна приласкала заскучавшего в ее отсутствие Бима, накормила его и наскоро перекусила сама, проглотила пару таблеток стимуляторов, чтобы не засыпать, и подключилась к Э на всю ночь.

* * *

Значительно увеличившиеся в размерах икринки плавали в бассейне рядом с материнским. В отличие от последнего «лягушатник» был заполнен чистой озонированной водой с витаминными добавками. Каждые полчаса Жабёна, отдыхающая в теплой грязи после долгих, но успешных родов, протягивала длинную лапу и пробовала температуру воды. После чего отправляла в пасть пару зеленых, мерзко пахнущих котлет, которые ей готовил Лу-Тан из собственных запасов водорослей и замороженной «рыбы». Запасы ему регулярно доставляли с родной планеты.

Татьяна навещала «юную» мамашу каждый час, прослушивала икринки прибором, очень напоминающим стетоскоп. Но, в отличие от него, прибор выдавал полную картинку физиологического состояния исследуемого объекта на сетчатку глаза врача и параллельно передавал данные на анализ Э. Икринки росли здоровыми и яркими, и внутри уже угадывались шустрые, тыкающиеся мордочками, темные силуэты.

Жабёна на Татьяну внимания не обращала. Грузно ворочалась в грязи, дремала, лопала котлеты, снова и снова пробовала воду. Ее корабль периодически отшвартовывался от станции и облетал дозором пространство вокруг. Татьяна, с самого прилета на станцию увлекшаяся изучением инопланетных кораблей, раскопала информацию о звездолетах серафид. Выполненные в форме спиралевидных ракушек они были маневренны, но не очень быстры. Образец номер один, который ей случилось наблюдать воочию, к тому же, был непрост. Татьяна дала задание Э проанализировать его вооружение и тот ответил, что начинка «ракушки» тянет на военный крейсер среднего класса. Нет, не все сказал ей хитроумный «морж»! Объяснение про «сложную политическую обстановку» Татьяну Викторовну не устроило. В перерывах между бесконечным беганием в VIP-зону, как она окрестила для себя палату Жабёны, Татьяна изыскивала в закоулках Э информацию про политическое устройство общества серафид, но полученные данные ее не удовлетворили. Тогда она изучила обычаи, семейные отношения, религию. И вот тут-то неожиданно нашла ответ на свой вопрос. После чего несколько мгновений пребывала в состоянии шока. Пришлось вновь вспомнить про антистрессовые капсулы.

Икринки принадлежали Вечности — так она поняла смысл одного из главных сакральных текстов, который Э не без труда перевел на межгалактический код, а она, уже самостоятельно, на родной язык. Вместилища Жизни выпадали в воду прямо из Вечности, затаившейся в материнском чреве. Они считались бессмертными и святыми. Они не принадлежали Влажному Миру Живых, и поэтому любой мог вернуть их Вечности. То есть, попросту, уничтожить, не понеся за этого никакого наказания. Этим пользовалась многочисленная родня Верховного правителя, стремящаяся подсунуть последнему для выбора собственных ставленников. Лягушата, которые у серафид вылуплялись, минуя стадию головастиков, напротив, считались собственностью Влажного легиона. Попытки противоправных действий против них карались смертью и осуждались обществом и религией.

Осознав это, Татьяна Викторовна взглянула на Жабёну новыми глазами. Мать, решившаяся на далекое и опасное путешествие ради спасения своих детей, заслуживала уважения. Кроме того, Татьяна внимательно изучила ее данные. Прямых указаний не было, но гормональный фон и некоторые ранние изменения в мягких тканях пациентки подтолкнули Татьяну к мысли, что Жабёна уже откладывала икру и, возможно, не единожды. Чем заканчивались эти попытки, она могла только догадываться — догадки вызывали слезы на глазах.