Юрий Акимов - От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в.

• Название: От межколониальных конфликтов к битве империй: англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII-начале XVIII в.
• Автор: Юрий Акимов
• Издательство: Изд-во С.-Петербургского университета
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-288-03714-0

В книге, написанной на основе зарубежных архивных материалов, а также широкого круга опубликованных источников и научной литературы, рассматривается англо-французское соперничество в Северной Америке в XVII — начале XVIII в. Особое внимание уделяется внешнеполитическому и дипломатическому аспектам борьбы двух держав, роли и месту их заморских владений в межгосударственных отношениях того времени, первым самостоятельным шагам английских и французских колоний на внешнеполитической арене.

Во втором издании существенно расширен раздел о правовом статусе колониальной экспансии, использовано большее количество архивных документов.

Для специалистов-историков и международников, студентов и преподавателей гуманитарных факультетов, всех, интересующихся историей колониальной Америки и международных отношений.

---

В 1662 г. Темилу удалось устранить своих английских конкурентов и закрепить за собой земли в Новой Шотландии, а также получить должность губернатора колонии от Ля-Эв до границ Новой Англии.[543] Правда, в 1664 г. герцогу Йоркскому наряду с другими землями была пожалована территория, расположенная между реками Сагадахок и Сент-Круа и ограниченная Атлантическим океаном и рекой Св. Лаврентия, и, таким образом, владения Темпла (а заодно и французов) были урезаны. Однако никаких конкретных шагов, направленных на освоение этого региона, герцог не предпринимал, сосредоточив свои усилия на долине Гудзона.

Людовик XIV также достаточно живо интересовался колониальной частью переговоров, одобряя действия своего посла. Правда, французский король (очевидно, вспомнив о событиях конца 1620-х — начала 1630-х годов) сразу же заявил, что не пойдет на выплату англичанам каких-либо компенсаций за Акадию.[544] Показательно, что он считал вопрос возвращения этой колонии чисто политическим делом, обусловленным колебаниями внешнеполитического курса Карла II. Людовик XIV писал д'Эстраду: «Я хочу дать ему [Карлу II. — Ю.А.] удовлетворение во всем, что в моей власти. Но также справедливо и то, что я не отказываюсь от защиты своих собственных интересов; особенно, если его интересов на самом деле там нет, и им руководит лишь желание помешать мне».[545]

В марте 1665 г. началась вторая Англо-голландская война. Ее начальный этап складывался неудачно для Республики Соединенных Провинций, что вызвало тревогу Людовика XIV. Французский король всеми силами старался склонить воюющие стороны к миру, опасаясь, что поражение голландцев подтолкнет их к союзу с Англией, который помешает ему осуществить его собственные планы в отношении Испанских Нидерландов. В августе 1665 г. Людовик XIV пообещал руководителям Республики Соединенных Провинций, что, если Англия не примет его мирных предложений, он объявит ей войну.

В сентябре 1665 г. ситуация резко изменилась. Умер Филипп IV, и французский король, основываясь на деволюционном праве, готовился предъявить претензии на Испанские Нидерланды, что неминуемо должно было привести к войне с Испанией. Воевать одновременно с испанцами и англичанами Людовик XIV не решился, хотя мысль о войне на два фронта у него была.[546] В итоге он решил использовать войну с Карлом II для того, чтобы под ее прикрытием сконцентрировать свои силы во Фландрии. В то же время Людовик XIV не оставлял надежды на то, что ему удастся помирить Англию и Республику Соединенных Провинций. Вплоть до декабря 1665 г. в Лондоне известный французский дипломат Оноре Куртен вел переговоры с англичанами. Однако недовольство Карла II двойственным поведением французов и нежелание Людовика XIV связывать себя какими-либо конкретными обязательствами привели к срыву переговоров. В январе 1666 г., выполняя союзные обязательства перед голландцами, Людовик XIV объявил Англии войну.

Но, объявив войну, французский король вовсе не собирался воевать с англичанами. Эскадра герцога Бофора, которая должна была соединиться с голландским флотом для совместных действий против англичан, «задержалась» у берегов Прованса и добралась до Ламанша только к сентябрю 1666 г., а затем из-за сильной бури укрылась в Бресте и Дьеппе.[547]

Пока англичане и голландцы вели друг с другом ожесточенную морскую войну, а в Лондоне свирепствовала знаменитая «Великая чума», Франция готовилась к захвату Испанских Нидерландов. От Англии Людовику XIV в тот момент требовалось только согласие на эту акцию. В феврале 1667 г. при посредничестве герцогини Генриетты Орлеанской между двумя державами начались тайные переговоры. 11 мая 1667 г. было заключено секретное соглашение, в котором Англия брала на себя обязательство не препятствовать французскому вторжению в Испанские Нидерланды, а Франция обещала прекратить помощь голландцам. В соглашении также шла речь о том, что обе стороны вернут захваченные друг у друга колонии. Сразу же после этого в Мадрид был доставлен знаменитый «Трактат о правах королевы», а армия Тюренна начала кампанию во Фландрии. Англоголландская война продолжалась еще некоторое время, но после не менее знаменитого, чем чума, прорыва флота де Рейтера на Темзу, между Карлом II и Республикой Соединенных Провинций начались переговоры. 21/31 июля 1667 г. в городе Бреда был заключен мир между Англией и Голландией и подписан официальный мирный договор между Англией и Францией.

На фоне этих событий большой европейской политики ситуация в Америке развивалась следующим образом.

Когда Англия и Франция оказались в состоянии войны, Темпл, а также губернаторы Коннектикута и Массачусетса получили из Лондона приказ всеми имеющимися силами атаковать как голландские, так и французские поселения и «привести соседние с ними французские колонии к повиновению Его Величеству».[548]

В Лондоне начали строить большие планы изгнания французов с североамериканского континента. В королевском письме, направленном тогда же губернатору и совету колонии Коннектикут, прямо говорилось, что «сейчас самое благоприятное, чем когда-либо, время, чтобы избавиться от этих беспокойных соседей и захватить французские и голландские острова и колонии и особенно Канаду».[549]

Однако ведущее тяжелую войну с голландцами правительство Карла II не считало американские дела первоочередными. Для осуществления этих прожектов двор не хотел присылать в колонии ни солдат, ни кораблей, ни денег. В вышеупомянутом письме Карла II властям Коннектикута говорилось, что колонии должны действовать только своими силами.[550] В дальнейшем король откровенно писал Темплу, что прислать в Северную Америку какие-либо военные силы метрополия не может, так как все они заняты в Европе, либо направлены для защиты островов Вест-Индии, которым грозит серьезная опасность.[551] Приоритеты английской политики того времени здесь видны очень четко: сначала Европа, потом сахарные острова Карибского моря и только потом Северная Америка.

В этой ситуации наибольшую активность проявил губернатор Нью-Йорка полковник Ричард Николлс. В январе 1666 г. власти Новой Франции начали военную операцию против мохоук, одного из племен Лиги ирокезов. Однако посланный в их страну отряд Реми де Курселя сбился с пути из-за непогоды и вышел к голландскому поселению Корлаэр (будущее Скенектади), расположенному в 25 км от Олбани.[552] Николлс усмотрел в этом нарушение английских прав и заявил о том, что французы «вторглись на территорию, принадлежащую Его Высочеству [герцогу Йоркскому. — Ю. А.]». В отместку за это Николлс выдвинул идею нападения на Канаду и предложил властям Массачусетса и Коннектикута участвовать в этой акции. «Я <…> не могу представить себе, почему такая замечательная возможность действий против Франции должна быть упущена, когда намерения Его Величества столь положительны», — писал Николлс. С его точки зрения, следовало быстро на лошадях перебросить отряды колониальной милиции в долину реки Св. Лаврентия, используя момент, пока «вся мощь» Канады, «занята столь далеко от дома и <… > оставшиеся французы будут не в состоянии оказать какого-либо серьезного сопротивления».[554]

Однако власти Новой Англии не поддержали эту идею. Администрации Коннектикута и Массачусетса ссылались на то, что их милиция недостаточно обучена, дорог в Канаду, по которым могли бы пройти лошади, нет, а кроме того, высказывали опасение, что на стороне французов выступит большинство индейских племен, через земли которых придется проходить англичанам. Например, в письме Сэмюэла Уиллса говорилось, что «мохоук, с которыми французы сейчас ведут войну, были долгое время закоренелыми врагами индейцев, окружающими нас, поэтому те смогут соединиться с французами (являющимися их большими друзьями) против мохоук и также против нас, если мы будем воевать с французами».[555]

Аналогичные аргументы приводились и в донесениях, отправлявшихся в Лондон. Дж. Уинтроп младший писал государственному секретарю графу Арлингтону, что «после совещания с сэром Томасом Темплом и губернатором и советом в Бостоне, ввиду необходимости хороших кораблей, трудностей сухопутного марша и позднего времени года, было единодушно решено, что в настоящее время ничего не может быть сделано этими колониями в отношении захвата каких-либо мест в Канаде или в ее окрестностях».[556] В том же духе высказывался и Темпл.[557]

Такая реакция властей Новой Англии вполне объяснима. В то время интересы этих колоний практически не пересекались с Канадой, а большая часть Акадии находилась под контролем англичан. Удар по французским поселениям долины реки Св. Лаврентия был нужен только активно занимавшимся пушной торговлей купцам Нью-Йорка и Олбани, ставших владением Лондона лишь за два года до рассматриваемых событий в результате военной экспедиции, результаты которой еще не были должным образом закреплены с точки зрения международного права. Бостону и Хартфорду было совершенно незачем тратить свои силы и средства ради интересов соседней колонии, которая к тому же вполне могла еще вернуться под контроль своих прежних хозяев.