Анатолий Иванов - Публицистика

• Название: Публицистика
• Автор: Анатолий Иванов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Публицистика
• Год: 1981

Избранные статьи, очерки, заметки.

---

«Сибирские огни» — колыбель многих наших писателей, и я своим литературным рождением обязан этому превосходному журналу. Первый успех окрылил меня, и я принялся работать над произведением, в котором мне хотелось показать, как человек преодолевает растлевающее влияние собственничества, то есть продолжить на своем сибирском материале раскрытие темы, которой столько внимания уделил в свое время Максим Горький. Главная художественная идея произведения, названного «Повитель», заключалась в том, чтобы показать, как время изменяет людей. Сначала сюжет «Повители», конечно, в самых общих и схематических чертах, был изложен в рассказе, который я понес в «Сибирские огни». Разговоры в редакции убедили меня в том, что за пределами рассказа остались мои знания изображаемых людей, того, что сделало героев такими, какими я их написал. Чем больше я размышлял на эту тему, тем яснее мне становилась необходимость раздвинуть временные и пространственные рамки произведения, увеличить количество сцен, а также картин и персонажей. Углубленная работа над обрисовкой характеров и привела меня в конце концов к романной форме.

Я хотел добиться того, чтобы мои герои были увидены читателями во всей своей жизненной яркости. Однажды, размышляя на берегу реки в одиночестве, я нашел, как мне кажется, необходимую метафору, которая обозначила бы то, что жило в моей душе и просилось наружу. «На первый взгляд голыши, обильно усыпавшие берег, вроде одинаковые по цвету и по форме. А расколешь камень, другой, третий — и видишь: до чего же они разные! У одного по всему сколу поблескивают на солнце, горят и переливаются крупные, золотисто-голубоватые блестки. Другой тускло и маслянисто отсвечивает срезанным как по линейке боком. А третий, оказывается, был насквозь изъеден какой-то буроватой ржавчиной: от легкого удара он рассыпается на несколько частей, выбросив, как пересохший табачный гриб, облачко пыли». Так и мне хотелось заглянуть в душу каждого своего героя, увидеть, чем он живет, что его радует, мучает, возвышает или унижает. Человек действует в сложном и противоречивом сцеплении обстоятельств, в которых проявляются общие закономерности времени. Поэтому человека — для того чтобы пристально рассмотреть его душевные движения — надо было увидеть среди других людей, в действии. Таким образом, происходило сложное взаимодействие человека и обстоятельств, формирование душевного строя, который, словно чуткий музыкальный инструмент, реагирует на все события, встречи, происшествия.

Я родился в Восточном Казахстане, граничащем с Сибирью, и село наше было типично сибирским, и я хорошо знал героев, о которых мне приходилось рассказывать, до мельчайших тайн и сокрытностей. У меня не было никакой внутренней потребности «дополнительно» изучать материал, ибо все, что было с героями, зримо, рельефно, вполне очевидно стояло перед моими глазами. Я знал и характерные словечки, которыми обменивались персонажи.

Шаг за шагом прослеживал я пути и перепутья героев для того, чтобы произнести над ними справедливый и окончательный суд, воздать за добро и зло, которые в жизни никогда не являются абстрактными, отвлеченными категориями. Всей художественной системой образов подводил я читателя к правде, которая прозвучала в словах Тихона Ракитина: «Всю кровь, все мозги изъела ему жажда собственности. Сперва из человека превратила в зверя, а потом так оплела, что все соки выжала, высушила. Так вот повитель обовьет молодое растение, пьет из него соки, душит. Вянет растение, сохнет, бледнеет… Часто и совсем погибает…» Вместе с тем я дал читателю возможность именно в это мгновение увидеть лицо осуждаемого, как отражение характера: «Лицо его было по-прежнему бескровным, белым, точно никогда не видело солнца. Бледность кожи просвечивала даже сквозь густую щетину бороды. Только брови да подковка усов были черными, выделялись на лице отчетливо, как нарисованные». Мне было очень важно, чтобы все происходящее стояло перед глазами, — в этом, на мой взгляд, важнейший секрет художественного мастерства. Недаром Гоголь говорил, что художник видит больше, чем отдельный человек, что он видит как бы за всех.

На долю «Повители» выпал большой читательский успех. В 1959 году критик Александр Макаров обратил внимание на то, что в «Повители» избрана для художественного раскрытия узкая сфера семьи, но с помощью заостренности, которой удалось добиться, правда жизни предстала во всей своей убедительности.

Для своего нового романа «Тени исчезают в полдень» я избрал эпиграфом народную поговорку: «Оттого молодец с лошади свалился, что мать криво посадила». Иногда пишут, что этот роман направлен против сектантов, ведущих свою подлую подрывную работу. Конечно, в нем есть мотивы, которые могут быть таким образом истолкованы. Но на самом деле больше всего меня интересовал человек, сложность его духовной структуры. В романе много тяжелых, даже мрачных страниц. Я ничего не хотел скрывать от читателя — правда должна была предстать во всей своей обнаженности.

Иногда меня спрашивают: люблю ли я читать стихи? Почему я их читаю?.. Все дело в том, что в жизни свет и тени живут рядом, что они нераздельны. Да, действительность изобилует и мрачными жестокостями, но в ней всегда есть и своя светлая, я бы сказал, праздничная сторона. Высоко ценю людей, которые умеют видеть поэзию жизни. Разумеется, ее лучше всего наблюдают поэты. Всегда с удовольствием читаю и перечитываю жизнелюбивые стихи Василия Федорова, чье творчество неотделимо от нашей сибирской стороны.

Роман «Тени исчезают в полдень», созданию которого посвятил семь лет жизни, я закончил эпилогом, воспроизводящим шествие весны по земле. Я мечтал о том, чтобы читатель, узнав о жестокостях и всяческих трудных, иногда даже неприглядных делах, увидел красоту жизни, ее неисчерпаемую поэзию. «А весной даже небольшие реки текут стремительно и бурливо, разбивая об утесы и каменистые берега, перемалывая в водоворотах все, что туда попадает… Время тоже течет, как река, тоже перемалывает и выбрасывает на берег всякое гнилье и мусор. И воздух год от года становится свежее, а земля — чище…»

В настоящее время я работаю над романом «Вечный зов». Действие его начинается в начале столетия и охватывает период до начала 60-х годов. Среди действующих лиц произведения — крестьяне и рабочие, подпольщики и чекисты, партийные работники, бойцы и командиры Красной Армии. Главное, что меня интересует, — становление и возмужание человека, история сибирских крестьян, нелегкие, полные драматизма судьбы трех братьев — Антона, Федора и Ивана. «Вечный зов» — название аллегорическое. Один из моих героев говорит, что человек рано или поздно начинает задумываться над сутью и смыслом бытия, жизнью окружающих его людей, общества и над своими собственными делами и поступками. Это его заставляет делать властный зов жизни, вечное стремление найти среди людей свое, человеческое место. Мне хотелось показать, как человек становится гражданином, а потом и бойцом за справедливость, за человеческое достоинство и за человеческую радость. Собственно, в этом — гражданственном становлении человека — и видят мои герои вечный зов никогда не прекращающейся жизни. Мне хотелось высказать свою концепцию развития человеческого характера, упрямо преодолевающего препятствия, возникающие на пути. Первая книга была отмечена в 1971 году Государственной премией РСФСР имени Горького. Сейчас я деятельно работаю над второй, завершающей книгой.

Люблю острые сюжеты. И не только потому, что они вызывают читательский интерес. Все дело в том, что именно в пору, когда человек разрубает запутанные узлы, полнее всего проявляется его характер.

ВЕЛИКИЙ ХУДОЖНИК

Быстрый и многоликий литературный процесс идет беспрерывно, механика его сложна, и порой трудно понять, за какие достоинства та или иная книга, худосочность которой видна невооруженным глазом, объявляется вдруг шедевром, а ее автор соответственно прославляется. Но безжалостное время всему дает свою справедливую оценку, и очередной шумный соискатель славы и литературного величия быстро и навсегда забывается.

Причина этого довольно проста. Всякое истинно художественное литературное произведение должно объективно исследовать те или иные социально-нравственные процессы, происходящие в обществе, в глубинах народных недр. Только тогда это литературное произведение будет полезно (а значит, и интересно) народу. Современники обнаружат в нем созвучность своим идеалам и чаяниям, а объясненные художником всегда противоречивые процессы и конфликты бытия помогут кому-то уточнить, а кому-то и просто найти свое место в жизни. Для последующих поколений такое произведение будет как бы памятью народной о прошлой, давно или недавно бурно шумевшей жизни, наследниками которой они являются. А помнить и понимать прошлое — значит отчетливо знать и понимать свое будущее и свое человеческое предназначение на земле. То есть истинно художественное произведение выполняет примерно одинаковую функцию по отношению к современникам и к потомкам. Потому-то оно и выдерживает испытание временем.