Рональд Колд - Клинки свободы

• Название: Клинки свободы
• Автор: Рональд Колд
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014312-5

Мятежная принцесса Лучар привела закаленное битвами воинство под стены своей древней столицы. Мужество и воинский опыт суровых ополченцев, отважных моряков и верных присяге му'аманов вступают в противоборство с отвратительными порождениями Нечистого и черными заклинаниями его адептов. Древнее искусство осады и штурма крепостей противостоит магическим ритуалам и извращенному разуму колдунов. Кто же окажется сильнее в смертельной, бескомпромиссной схватке?..

---

В один прекрасный момент на дорогу вышел большой лохматый медведь, лениво зевнул и нахально улегся посреди тропы.

Кен отпустил рукоять сабли и сложил руки на груди. Даже пер Сагенай, ежедневно упражнявшийся с магическими символами и хрустальным шаром, не смог прозреть своим редким даром предвиденья появление брата Альдо.

— Думается, за вами все же следует приглядывать, — его густой голос с характерной хрипотцой раздался из небольших зарослей диковинных кустов, на ветвях которых распускались белые цветы, наполняющие лесной воздух пряным ароматом. — Заговор в Д'Алви вызрел отличный, да вот только секретность его подобна драной котомке. Положить можно много чего, а донесешь ли?

— Все, я дальше не иду, — сказал Кен, останавливаясь и садясь прямо на влажную от росы траву.

— Что такое, северянин? Или больше домой не тянет? — Аграв ухмыльнулся Вагру и пихнул локтем пера Сагеная.

— Не пойду, пока не признаетесь, кто еще за нами увязался, — упрямо сказал Кен.

— Вообще-то, кажется, все, — сказал Альдо, щурясь на солнце и прислушиваясь к далеким лесным звукам, но тут же поправился: — Я имею в виду, из друзей!

Глава 26 Пограничная стража

Есть два случая, при которых пограничная стража Атви, а точнее, ее северный кордон, срывается из теплых бревенчатых домов, утопленных в землю по окна и в снег по крышу, и растворяется в ледяной пустоши. Один: если на одно из дружественных иннейских племен совершено нападение, и подросток, закутанный в ломкие от мороза шкуры, приносит алую стрелу. И второй, более важный: если приказ поступил от самого Коршуна.

Сейчас именно воля главного разведчика Атвианского Союза погнала дюжину мужчин в объятия ледяных смерчей. Они брели в хаосе бурана, держась за тонкую черную веревку. Если кто оступился, упал — тогда все, мерзлая пасть севера не отпустит безумца, сделавшего хоть пару шагов в сторону от связки. Не то, чтобы очень уж лютовало местное зверье. Заполярные песцы и редкие полярные волки и в подметки не годились огромным стаям серых хищников из Тайга. Крупных тварей здесь давно извела сама дикая природа края. Пустошь не любит одиночек, но равно не терпит и больших, шумных стай и отрядов.

Норов своего негостеприимного края давно раскусили иннейцы, предпочитая жить не племенами, а отдельными родами, собираясь крупными стойбищами лишь по редким праздникам.

Также вести себя научила жизнь и северный кордон. Вряд ли кто решится на одиночную прогулку за охотничьи угодья Двурогих Рыб, а отряд в сотню воинов никогда не пошлют в край пурги и бурана офицеры пограничной стражи. Пустошь выплюнет их кости через несколько суток, и никто никогда не найдет виновника смертей.

Дюжина следопытов двигалась среди базальтовых глыб, похожих на клыки титана и усыпанных мелким сияющим крошевом.

Поистине звериным чутьем командир отряда вывел своих людей к тайному убежищу, организованному соседями и союзниками, метсами Канды.

Коршун со своим отрядом как-то посетил это укровище, теперь следовало возместить республиканцам убыток в самых необходимых в тундре вещах.

Отвалив в сторону неприметный пористый камень величиной с могучего лесоруба, офицер шагнул в мерзлый каменный мешок. Осмотревшись, он сделал знак головой, так как говорить мешал порывистый ветер и мелкая белая крупа, забивающаяся в рот.

Следом втащили сани с большой вязанкой дров, стали вволакивать тяжелые мешки.

— Назад пойдем налегке — два перехода, и уже дома, у печки, — мечтательно сказал один из следопытов, с любопытством оглядывая убежище. — И что только надо пронырам-метсам в этом диком краю?

— Раз готовят такие стоянки, значит надо, — весомо и бессмысленно, как и полагается настоящему младшему командиру, сказал старший, пододвигая мешки к стене.

Пещера, куда набились все двенадцать воинов Союза, стала быстро нагреваться от человеческих тел и дыхания. А снаружи дул страшный ветер. Ледяное крошево лупило по камням, и казалось, будто гигантская когтистая рука скребет вслепую по пустоши, ища, кого бы заграбастать и утащить в вечное безмолвие.

— А может, переждем это безобразие? — раздался первый несмелый голос.

Командир для порядка грозно рыкнул, но вскоре ему и самому не очень-то захотелось выходить под пронизывающий ветер из теплого воздуха.

— Вам разрешишь, так начнете чужие дрова жечь, — подал мысль командир.

После короткой перепалки решили, что у метсов от трех поленьев не убудет и пошли шарить за пазухами и в сумках, выискивая огниво, трут и кресало.

У лесных и даже степных следопытов, охотников, просто путешественников все эти вещи всегда находятся под рукой. А вот в ледяных просторах к северу от Атви они совсем ни к чему — разве чтобы порадовать себя блеском искр и стуком стали о камешки. Дрова здесь — на вес жизни человеческой, а то и дороже. По крайней мере, зимой. А это время года в пустошах длится месяцев семь-восемь.

Не найдя нужного у своих воинов, следопыт принялся пытливо, шаг за шагом, обследовать убежище. И оказался прав — кучка трута в промасленной тряпке и могучее огниво лежали под камнем.

Пока солдаты возились с черной пастью закопченного очага, офицер вскарабкался на плечи самого сильного и безошибочно нашел камень, закрывающий отдушину «черного дымохода».

Скоро огонь весело потрескивал, радуя глаз и грея замерзшие тела.

Разыскивая огневые припасы, офицер пару раз чувствовал, как напрягается затылок, словно загривок у волка морщится в ожидании близкой беды. Дома, в Тайге, он обязательно прислушался бы к этому шестому чувству — а чего опасаться в теплой пещере, в буран, посреди тундры?

Каменный мешок облюбовали не только метсы. Здесь иннеец Бобр, принявший по собственному почину кличку Воин-Месть, прятал своего друга, можно сказать, часть себя. Огромный вербэр дремал, вырыв в углу могучими лапами самую настоящую берлогу. Обладая воспетой в сказаниях северных народов способностью к многолетней спячке, он тихо ждал прихода хозяина.

Медведь-оборотень — не самый лучший спутник, когда нужно собрать информацию о противнике. Он прекрасный защитник, а еще лучше орудует, когда нападает сам. Но расспрашивать людей на дорогах, подолгу сидеть в душных кабаках, трястись на санях или телегах, чтобы услышать за сутки бессмысленного трепа спутника одну единственную нужную фразу — нет, не для таких целей выводили их древнейшие колдуны.

Потому Бобр, не забывая кормить своего друга и побратима, скитался по Тайгу один. Воин-Месть долгое время служил добровольцем в легионе киллменов Республики Метс, и знал, что такое регулярная армия. Используя свои познания и природную иннейскую хитрость, он призраком просачивался сквозь кордоны пограничной стражи.

Он искал сведения об одном единственном человеке, тяжко оскорбившем Бобра. Редкими ночами, что удавалось иннейцу провести в одной пещере с вербэром, он смотрел, как оборотень выкусывает снежных блох, и вслух жаловался ему на то, что проклятый атвианец Кен сделал его изгоем в собственном роду, заставил пойти на жуткое преступление — вытащить на поверхность древнее, погребенное в веках зло.

Вербэр привык к звучанию голоса хозяина и теперь не обращал ни малейшего внимания на его причитания.

Иногда Бобру приходилось отпускать своего «питомца» на охоту. Оборотень мог уничтожить зараз несколько семей, благо еще, что мог терпеть голод месяцами, не теряя силу, нюх и способность к преображению.

Последняя охота случилась в метсианских землях, и Бобр решил поскорее уйти оттуда, ибо знал, что, стоит Аббатствам прознать о воскрешении старинного кошмара пустошей, и они запросто наводнят солдатами и собаками всю тундру. Конечно, всегда можно откочевать на север, к Ледяному Морю, — но как тогда отыщешь Кена.

Бобр знал, как приструнить своего разгулявшегося вербэра. Достаточно было нанести себе небольшую рану (главное — чтобы с кровью!), и он начинал корчиться от боли.

Найдя тайный лагерь, иннеец не стал ни трогать чужие запасы, ни позволять медведю жрать залетных следопытов. Несколько ран на предплечье, и Воин-Месть добился полного подчинения со стороны «побратима» в этом вопросе.

Когда приходили республиканцы, а Бобр тем временем искал следы Кена, вербэр прикидывался камнем, выставив из берлоги в углу лобастую башку. А прикидываться он умел мастерски. Оборотень не мог обмануть только своего спасителя, магия ему отказывала.

Но в этот раз случилась промашка, и вот по какой причине. Иннеец без смысла и толка блуждал южнее кордона атвианцев, размышляя, что бы значили принесенные торговцами вести из Чизпека, когда навстречу ему вышел человек.

Казалось бы, что тут странного, а тем более — страшного?

Но иннеец испугался так, как не пугался с тех пор, как сознательно отдал все свои три души (а именно так считали в его племени), в пищу Кошмару Пустоши.