Валерий Ярушин - Судьба по имени Ариэль

• Название: Судьба по имени Ариэль
• Автор: Валерий Ярушин
• Жанр: Биографии и Мемуары

Книга воспоминаний заслуженного артиста РСФСР Валерия Ярушина, руководителя легендарной советской группы «Ариель».

Группа «Ариэль» хорошо знакома всем поклонникам советской эстрады. Достаточно лишь вспомнить песни «Зимы и вёсны», «Старая пластинка», «На острове Буяне», «Уж ты, Порушка-Параня», «В краю магнолий» и другие. Коллектив был создан в 1970 году и просуществовал почти 20 лет.

В 1989 году после творческих разногласий, ансамбль прекратил деятельность в прежнем составе, и Ярушин создал группу «Иваныч», впоследствии переименованную в «Новый Ариэль». В 2002 году Ярушин переезжает в Москву и создаёт третий состав «Ариэля», а в октябре 2003 г. на сцене Московского Государственного Театра эстрады проводит фестиваль музыки «Битлз» «Битловские посиделки». С августа 2004 года по 2008 год вместе с солисткой, дочерью Алёной, и группой «Ярбэнд» Валерий Ярушин успешно представляет Россию на ежегодном всемирном фестивале рок-н-ролла «Битлфест» в Ливерпуле.

---

Очень к месту родился у Левы Гурова шедевр «Тишина» — песня о погибших солдатах. Я утяжелил аранжировку, придумал соло органа, и она произвела впечатление солидной композиции!

Наши музыкальные пристрастия не замыкались на рок-н-рольных командах. Мы одинаково любили «монстров» андеграунда 70-х — «Deep purple», «Led Zeppelin». Помню, когда работал над старинной русской народной песней «Отставала лебедушка», хотелось начать ее очень эффектно, как-то «язычески»! И здесь помог «диппепловский» язык вступления, которое вначале шокировало публику, потом оно показалось органичным. С этой композиции я понял, что готов на нечто большее и серьезное…

В это время нас ждало новое переселение, теперь во дворец трубопрокатчиков. Вообще, эти миграции мы объясняли просто погоней за хорошей аппаратурой. Появился «Regent-60» во Дворце спорта — мы туда; венгерский «BEAG» — в ДК ЗСО и т. д. Последние хозяева разрешили зваться «Ариэлем» и, послав заявку в Горький, сшили нам потрясающие кафтаны серебристого оттенка в стиле русских былинных молодцев. Особенно много возилась худрук Лидия Адриановна Ускова — наша «мамочка». Настолько самозабвенно готовились к конкурсу, что даже ночевали во дворце.

И вот Горький, декабрь 1971 года — фестиваль «Серебряные струны», посвященный 650-летию Нижнего Новгорода, по существу первый всесоюзный конкурс бит- и рок-групп. Участвовало свыше 30 групп страны. Приехав, мы почувствовали к себе некоторую прохладу, даже равнодушие. Видимо, переоценили себя — нас здесь не знали. На «бирже» перед конкурсом мы никак не котировались — какие-то металлурги с Урала… Но эта роль «темной лошадки» сыграла нам «на руку». Репетировать мы не стали. Во-первых сломался орган. И, пока наш радист Толя Семененко возился с инструментом, репетиционное время истекло. Решили выступать «с ходу» — будь, что будет! За кулисами шла словесная возня: первое место почти все предрекали какому-то скандальному трио «Скоморохи» с солистом-гитаристом Александром Градским. Тот вальяжно вышагивал за сценой — длинноволосый, в очках-каплях, своими модными клешами подметая сцену… Часто из его гримерки доносились высочайшие вокальные распевки. Каплун сразу как-то заревновал. Все время тыкал меня и спрашивал: «Какая нота?» Я ее называл. Боря тут же брал на тон выше и, раскрасневшись от удовольствия, бродил по коридору. Еще очень котировались «Солнечный камень» из Донецка и ленинградские «Аргонавты». У питерцев очень колоритно смотрелся органист под 2 метра ростом, таскающий свой инструмент на плече… Понравился у них и гитарист, Сашок. Спустя много лет я узнаю, что это был знаменитый Розенбаум! (Тогда у него не было усов и на голове что-то произрастало…)

Наконец, наш черед. Все выступления тогда начинались за закрытым занавесом. Я решил до конца заинтриговать жюри и публику, поэтому пошел на хитрость — попросил ведущую не объявлять нас, кто мы и откуда, а сообщить это после первой песни. На открытии занавеса публика видит картину: стоят пять добрых молодцев в шикарных кафтанах и «косят харду» под «Deep purple»! В зале шок — кто это, откуда?! Затем идет объявление: такой-то, такой-то ансамбль из Челябинска… Песня «Тишина» уже прошла «на стон», но сломался орган, и Шариков пересел за рояль. После исполнения «Golden Slumbers» с криками зала пришлось выйти на поклон еще раз, хотя это в условиях конкурса не было предусмотрено. Надо ли говорить, что популярность просто обрушилась на нас! Меня вдруг схватили какие-то люди, затащили в комнату и сообщили, что идет пресс-конференция. Девушки с блокнотами и микрофонами, мужчины с фотокамерами, вспышки!… — все это как-то было непривычно!..

Трио «Скоморохи» — Градский, Саульский, Фокин — выступили блестяще, поставив «на уши» фирменную публику, исполнив блюзы Рея Чарльза. Особенно, после «Джоржии» зал почти встал! Но это был ожидаемый успех, и, по всей видимости, был менее эффектен. Жюри попало в сложную ситуацию. И первое место пришлось поделить между «Ариэлем» и «Скоморохами». К тому же, гуровская «Тишина» получила приз за гражданственность тематики.

Так «Ариэль» обрел крепкие крылья для дальнейшего полета. Но, как говорится: нет худа без добра, и наоборот! Через месяц мы узнаем, что хвалебная информация о фестивале проникла в американский журнал «Форчун», где было опубликовано фото двух наших гитаристов Левы и Валеры в достаточно домашней обстановке: за кулисами, зевая, один из них чесал ногу. А рядом — кружечка с цепочкой… И подпись: «Рабочие парни из рабочего города Челябинска несут в массы мир волшебной западной музыки!»

Эта похвальба в наших советских кругах имела прямо противоположный эффект. Пришла депеша из Москвы на наш теле-радиокомитет: размагнитить и стереть всю информацию, касающуюся нашей группы!

Через некоторое время из ансамбля уходит Терпа (так Слепухина звал Лева).

1972 год, «Отдавали молоду»

Жаль было расставаться с Валерой, но армия есть армия… Кто-то посоветовал: возьмите Антошку! 15-летний Сергей Антонов, «мальчик-струйка», как мы окрестили его с Каплуном, сразу произвел хорошее впечатление. Был он высокого роста, но худенький — 58 кг. Но особое удивление — пальцы рук. Они настолько длинные, что часто, на спор, обхватив пятернёй гриф гитары, мог при этом сделать фигушку! В то время он играл в оркестре Олега Тергалинского и брал такие замысловатые аккорды, что мы диву давались!

К февралю мы опять стали «железнодорожниками». На этот раз, вместо ушедшей на пенсию Ривы Яковлевны, заступил Марк Борисович Каминский, бывший директор дворца трубопрокатчиков, который просто «утащил» нас за собой.

Этот год я очень хорошо запомнил, я, наверное, назову его самым счастливым в моей творческой судьбе, хотя он был и самым скандальным…

…В марте наш дворец принимал гостей со всего Советского Союза — состоялся семинар худруков-железнодорожников. И каким-то ветром занесло сюда латыша Ветру (прямо каламбур!) После нашего выступления на этом семинаре, к нам подошел Язеп Янович из Лиепаи и говорит: «У вас очень классная группа, хотите к нам, в Латвию? У нас в августе состоится крупный фестиваль, посвященный 50-летию образования СССР.» У меня аж голова закружилась! Прибалтика — это же почти заграница! «Конечно!» — почти заорали все…

Ветра оказался по-западному пунктуален: ровно через месяц на столе у Каминского лежало приглашение. Для меня это событие стало эмоциональным всплеском. Как сейчас, помню: сижу я на бабушкином сундуке в маминой комнате с баяном и двое суток не выхожу на улицу — так меня увлекла работа над русской народной песней «Отдавали молоду!» Чтобы подчеркнуть ее величие, даже назвал так: «Парафраз на тему русской народной песни «Отдавали молоду». Пожалуй, это лучшее, что я создал в стиле фолк-рока, где выплеснул все эмоции: здесь было все — и трагическое и смешное, и сдержанная классика и хулиганство на сцене, словом моя маленькая симфония на народную тему. С тональностью вообще вышел казус. Обработка написана в ля-бемоль миноре, в которой, как известно, семь бемолей(!). Пианисты, например, ее терпеть не могут, от нее, как они говорят, бывает «рак пальцев». Шариков, пока разбирал, матерился, но учил… Но это не было моим каким-то трюкачеством, просто я убежден, что каждая тональность для меня — это философская категория, которая имеет свою звуковую окраску! После записи этой композиции на пленку происходили анекдотичные ситуации. Некоторые меломаны, думая, что их магнитофон крутит медленно, подкручивали скорость на аппарате, справедливо полагая, что: ну, не может быть у гитаристов такой тональности, наверное, все-таки ля-минор!

В результате самопальных записей песня звучала в ля-миноре, отчего мой сольный голос «буратинил», а в конце каплунское: «…ма-а-ли-и-на-а-а…»можно было сравнивать с голосом юного Робертино Лоретти!

Забегая вперёд, хочется вспомнить любопытное мнение ныне известного композитора Андрея Мисина. Оказывается, он учился в челябинском мединституте и готовился стать врачом, как вдруг…

Именно, композиция «Отдавали молоду» развернула его судьбу на 180 градусов, и он с головой окунулся в музыкальную стихию!…

Постепенно мои аранжировки усложнялись и стало не хватать еще одного инструмента. Так появился шестой участник, однокашник Каплуна Володя Киндинов, родом из Днепропетровска, хороший джазовый пианист. Благодаря Боре тот сразу получил кличку «золовэйко» за звонкий голос. Я даже сделал его солистом в шуточной украинской народной песне «Марыся». Все шло своим чередом, звучание шести музыкантов позволяло играть сложнейшую музыку. Как вдруг!..

Концерт в парке им. Ю. Гагарина, проводы отрядов ССО на БАМ. Середина лета на удивление была холодной. Выступление проходило на воздухе, поэтому легкие концертные рубашечки решили не одевать, а остаться в своих теплых пиджачках. Концерт прошел, как всегда, здорово, но на следующий день меня срочно вызвали «на ковер» к директору. Его первый вопрос меня обескуражил: «Почему вы вчера выступали босиком?» Я стал лепетать: «Как… что… кто это сказал?» — «Мне позвонили рабочие радиозавода…»