Карл ЯСПЕРС - ПРОСВЕТЛЕНИЕ ЭКЗИСТЕНЦИИ

• Название: ПРОСВЕТЛЕНИЕ ЭКЗИСТЕНЦИИ
• Автор: Карл ЯСПЕРС
• Жанр: Философия

Основополагающий труд немецкого философа Карла Ясперса «Философия» (1932) впервые публикуется на русском языке.

Вторая книга «Философии», высоко оцененная H.A. Бердяевым, посвящена центральным проблемам учения о человеке. Определяя человека как «возможную экзистенцию в существовании», и выясняя экзистенциальный смысл человеческого Я, философ не оставляет в стороне традиционных проблем: мы находим здесь обсуждение декартова «я есмь» и различных решений вопроса о свободе воли. Экзистенциальный субъект раскрывается в коммуникации с другими: Ясперс выясняет критерии экзистенциальной коммуникации и причины ее обрыва и ненаступления. Экзистенциальный субъект историчен, действует в неповторимой ситуации своего мира: в центре рассмотрения поэтому -тема «пограничной ситуации», где самость раскрывается как безусловность и приходит к самой себе: болезнь, смерть, вина, борьба. Анализируются «безусловные действия» личности в подобных ситуациях; в том числе вопрос о самоубийстве. Экзистенция действует в полярности объективности и субъективности; поэтому философ разбирает смысл их единства, и то, что происходит, если экзистенция предает себя ради объекта или ради субъективного произвола. Отдельное внимание уделено экзистенциальному смыслу истории и общественности, как обликов объективности.

---

 1. Обусловленные и безусловные действия.

- От перемены положения небесных светил и до изменений на земной поверхности - всё это только события (Geschehen). Растение и животное живут в неосознанной целесообразной отнесённости их замкнутого в себе существования. Действует только человек. Действуя, он знает, чего он хочет. Деятельность - это активность, которая, зная о себе, сама определяет себя (Handeln ist die Aktivität, die sich wissend selbst bestimmt).

Инстинктивная деятельность, ещё лишённая рефлексии в собственном смысле слова, совершается силой уверенности инстинкта и в наивной бесспорности просто вступающей в дело воли. Эта деятельность становится целесообразной деятельностью (Zweckhandeln), если влечение не только приходит к сознанию собственной цели, но между влечением и его удовлетворением помещают себя рассчитывающие меры, как ряд целесредственных соотношений. Если удовлетворение влечения не просто тормозят и откладывают, но в конце концов и забывают о нем, то открывается нескончаемое множество целесообразного. Ибо всякой цели предлагается вопрос: зачем? Цель становится относительной, и вопросы задают снова; рефлексия как расчет не может отыскать конечной цели; если только эта цель не дана извне. Если же она сохраняется, исходя из инстинктивной сферы, как наивное удовлетворение, не задающее вопросов, то целокупность влечения и рефлексии есть наполняющая и проявляющая наше сознательное существование витальная деятельность, побуждаемая интересами и целями.

Есть ли деятельность непосредственная инстинктивная деятельность, или же отделяющаяся от инстинкта рассудочно-целесообразная деятельность, или же исполненная влечения в рефлексии витальная деятельность, - она в сущности своей есть обусловленные дела существования (bedingtes Tun des Daseins). Влечение к расширению существования, к чувственному наслаждению, к авторитету и влиятельности, все то, что философы исстари соединяли в названиях удовольствия, богатства и власти, обусловливает деятельность, в которой ищет себе удовлетворения. Пожелание предвосхищает исполнение, страх - недостижение желаемого; и то и другое действует расслабляюще. Надежда и забота подхлестывают активность.

Но эта деятельность может найти мнимый покой лишь на мгновение. Насыщение и усталость, пресыщение полученным и желание нового влекут ее все вперед, без малейшей возможности достичь когда-нибудь окончательной цели. Бессмысленная понужденная гонка влечений, без всякой конечной цели, подобна самообману человека, в котором влечение к жизни коварно обещает ему то, чего он никогда не сможет найти; это - мука жажды жизни, снова и снова слепо рождающей сама себя, пока наконец жизнь не оборвется.

Однако в деятельности человека может живо присутствовать также и другое, силою которого он изъят тогда из нескончаемости во времени назад - в некоторое деятельно удостоверяющееся в себе самобытие. Оно присуще положительно как сознание бытия даже в крахе, отрицательно же - как беспокойство потери себя даже в самом полном богатстве существования. Мы называем это безусловной деятельностью. Если деятельность обусловлена удовольствием от удовлетворения влечений, целью и интересами существования, то безусловная деятельность хотя и не может быть действительной без этой плоти существования воли к жизни, но в обусловленных действиях она существует не только в них, но в то же время и свыше их (Ist das Handeln bedingt durch Lust der Triebbefriedigung, durch Zweck und durch Daseinsinteressen, so kann unbedingtes Handeln zwar ohne diesen Daseinsleib des Lebenswillens nicht wirklich sein, ist aber in den bedingten Handlungen nicht nur in ihnen, sondern zugleich über sie hinaus).

Инстинктивная деятельность есть наша животная природа, схваченная в человеческом сознании; как присутствие существования она лишена трансценденции. Безусловная же деятельность есть выражение самосознательной экзистенции, совершающей в явлении существования в отнесенности к своей трансценденции то, что для нее вечно существенно. - Целесообразная деятельность обусловлена показуемой (aufzeigbaren) целью и сама есть лишь средство. Безусловной же деятельности желают в ней самой как таковой; поскольку она имеет цели как деятельность в мире, она все же не бывает достаточно обоснована из этих целей. В то время как целесообразная деятельность хотела бы знать конечную цель, которой, однако, найти никогда не может, безусловная деятельность не нуждается в какой-либо конечной цели, потому что пребывает в самой себе как выражение некоторого бытия. - Витальная деятельность как целое, состоящее из влечения и рассчитывающей целесообразности (das Ganze aus Trieb und berechnender Zweckhaftigkeit), несмотря на всю светлость в партикулярном, слепа в своеволии своего существования. Безусловная же деятельность просвечивает (durchleuchtet) влечение и рефлексию достоверностью бытия, которая как таковая не заключается ни во влечении и его удовлетворении, ни в рассчитанной цели, и больше того - остается, когда и то и другое переживает крах, потому что самая деятельность исходит из экзистенции, релятивировавшей своеволие.

2. Существование и безусловность.

- Деятельность привязана к ситуациям в мире. Как безусловная деятельность она совершается в то же время в пограничной ситуации. Безусловность как экзистенция в пограничной ситуации не может быть видима объективно. Для психологического исследования она неотличима от беззаботной витальности, которая не задает вопросов о том, чего она, собственно, хочет.

Поэтому невозможно дать достаточно исчерпывающее определение безусловных действий. Как мыслимые они суть только призывающий знак (das appellierende signum), который делается постижимым для нас только через воплощение его в нашем собственном существе.

Мышление о них описывает их как возможности по контрасту с действиями, совершаемыми в абсолютизации существования. Действия, совершаемые из одного существования, подобны безродному блужданию в мире, словно бы им не полагается иметь ни цели, ни смысла за пределами партикулярного; ибо они уже - не только природные события, они уже вышли за рамки неосознанной целесоотнесенности биологического существования.

Тогда знак безусловных действий, в отождествлении их с деятельностью из историчности экзистенции, обозначает взаимопроницание существования и безусловности: будучи связана со всяким существованием, безусловность отличается от него в том отношении, что она в своей историчности снова усваивает его себе вплоть до полного с ним единства. Поэтому безусловная деятельность всецело предана осуществлению или же, напротив, обращает существованию радикальное «нет». Осуществляя, она употребляет все силы в неустанном движении планирования и расчета и укоренена в конкретности своей ситуации во времени.

Деятельность, однако, перестает быть безусловной там, где человек теряет себя ради мира (Handeln hört aber auf, unbedingt zu sein, wo der Mensch sich an die Welt verliert). Поскольку цели в мире принадлежат для рефлексии к нескончаемости других целей, в которой никакой конечной цели не видно, то полагать цели в мире как таковые абсолютными - означает утратить безусловность. Совершая абсолютизацию внутримирового, я падаю в ничто, где ожидают меня незамыкаемость целесообразного, заведомый конец и гибель всякого существования, и наконец - утрата моей собственной жизни. Если все есть не более чем только существование, то нескончаемость тающих в ничто осуществлений не знает остановок. Что одно, что другое - все ничтожно, потому что исчезает; мнимая безусловность в мире сохраняется только как жажда любой ценой держаться за свою жизнь.

Безусловность деятельности в мире возможна поэтому, только если я словно бы оставил мир и только теперь вновь в него вступаю. Деятельность в мире получила в этом случае, вместе со всем существованием, символический характер, который не лишает мир его действительности, но являет его пронизанным лучами из его глубины (Unbedingtheit des Handelns in der Welt ist daher nur möglich, wenn ich die Welt gleichsam verlassen habe und nun erst in sie zurücktrete. Das Handeln in der Welt hat dann mit dem ganzen Dasein den Symbolcharakter gewonnen, der die Welt nicht unwirklich macht, sondern von ihrer Tiefe durchstrahlt sein läßt). Тогда становится возможным, что все лишь действительное релятивируется для нас, и все же мы каждый раз с полной отдачей вновь принимаемся за него; что релятивирование не делает это действительное безразличным, но сохраняет для нас его весомость и важность. Напряженность в существовании, заключающаяся в том, что я действую так, как если бы сама существующая действительность была абсолютной, -и в то же самое время сознаю, что, как лишь действительное, все одинаково ничтожно, - эта напряженность есть истина безусловной деятельности в мире.

Если безусловность невозможно понять, исходя из целей в мире (nicht aus den Zwecken in der Welt verstehbar), то нам все-таки хотелось бы понять ее в той рассудочной форме, которая логически выводит из целей. Тогда безусловность подвергают метафизической интерпретации, исходя из некоторой трансцендентной цели: Безусловной деятельностью, - говорят тогда, - мы приобретаем себе сокровище в потустороннем царстве; деятельность в этом мире - это средство для того, чтобы обрести жизнь в потустороннем мире. Или же безусловность выражают в виде цели прославления Бога в мире. Подобные метафизические формулировки как чувственное представление (Versinnlichung) и опредмечивание трансценденции представляют собою беспомощное рассудочное выражение для того отношения к ней, которое в этой безусловности сообъемлется (mitergriffen), но никогда не познается.