Александр Островский - Кто поставил Горбачева?

• Название: Кто поставил Горбачева?
• Автор: Александр Островский
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-6994-0627-2

Обстоятельства прихода к власти М. Горбачева по-прежнему окутаны тайной. Кто устранил его соперников в высших политических кругах СССР? Почему Горбачеву так легко удалось одержать победу на поистине роковом для судеб нашей страны заседании Политбюро ЦК КПСС в марте 1985 года и стать Генеральным секретарем партии?

По мнению автора данной книги, все это представляет собой настоящий политический детектив, в хитро сплетениях которого предлагается разобраться самому читателю.

---

Видимо, после того, как Ю.В. Андропов, A.A. Громыко и Д.Ф. Устинов покинули Заречье, о смерти Л.И. Брежнева были поставлены в известность начальник 9-го управления КГБ СССР Ю. В. Сторожев, председатель КГБ СССР В. В. Федорчук, члены и кандидаты в члены Политбюро, секретари ЦК КПСС. Когда это было сделано и кто занимался оповещением, мы пока не знаем.

«Однажды морозным ноябрьским утром, – вспоминает Б.И. Стукалин, – позвонил М.В. Зимянин и, ничего не объясняя, попросил срочно приехать к нему. В приемной секретаря ЦК я застал Е.М. Тяжельникова, В.Г. Афанасьева, Р.И. Кослапова, Л.М. Замятина и еще нескольких работников аппарата ЦК». Прислушавшись к их разговорам, Б. Стукалин понял, что умер Л.И. Брежнев[981].

Вскоре их всех пригласили в кабинет М.В. Зимянина, и он поставил перед ними задачу «подготовить тексты двух документов – некролога и обращения к партии и народу». Для этого всех приглашенных разделили на две группы[982]. Б. Стукал и н, Р.И. Косолапов и Л.М. Замятин получили поручение составить текст обращения[983].

Среди тех, кто в то утро был приглашен к М.В. Зимянину, находился и A.C. Черняев, благодаря записи в его дневнике, мы знаем, что это было «около 11»[984].

По всей видимости, одновременно с этим началась подготовка и медицинского заключения о смерти М.С. Брежнева. Удовлетворило оно не всех. Так, М.Т. Косарев, касаясь в своем интервью вопроса о причине смерти Л.И. Брежнева, осторожно сказал: произошла «по-видимому, остановка сердца»[985]. Свои сомнения на этот счет выразил и В.В. Богомолов[986].

Утверждая, что смерть Л.И. Брежнева «была странной», Н. Дебилов сообщил: «В последние недели жизни ему стали часто вместо снотворного давать таблетки-пустышки. Они не действовали, Леонид Ильич плохо спал, злился. Вдруг мне звонит буфетчица, просит подойти. Говорит, что Леонид Ильич попросил фужер водки. Какие-то товарищи порекомендовали вместо таблеток, чтобы лучше спалось. «Какой налить?» – спрашивает. Откуда мне знать? Он сам выбрал фужер среднего размера. Прошло несколько дней, и его не стало»[987].

То, что для Л.И. Брежнева «вместо лекарств» «специально изготавливались» «точные по внешнему виду «пустышки», подтверждает Е.И. Чазов[988]. По его свидетельству, «производство таблеток-пустышек, по виду и упаковке ничем не отличавшихся от настоящего снотворного» было организовано «в лабораториях КГБ» еще при Ю.В. Андропове[989].

Первоначально Е.И. Чазов утверждал, что из этой лаборатории «пустышки» получал Ю.В. Андропов, который и передавал их Л.И. Брежневу[990]. А поскольку из воспоминаний Н. Дебилова явствует, что Леонида Ильича продолжали снабжать «пустышками» и после того, как Ю. В. Андропов покинул Лубянку, возникает вопрос, кто и как передавал «пустышки» генсеку накануне его смерти?

Имея представление о характере взаимоотношений между Ю.В. Андроповым и В.В. Федорчуком, во второй книге своих мемуаров Е.И. Чазов скорректировал свою первоначальную версию, отметив, что, «пустышками» генсека «снабжал В. Чебриков», а «передавал их Брежневу один из охранников В. Медведев»[991]. Делалось ли это с ведома нового шефа КГБ или за его спиной, Евгений Иванович умалчивает.

Между тем, как установил ДА Волкогонов, Леонид Ильич имел привычку делать «рабочие записи», т. е. вести что-то подобное дневнику. Из этих рабочих записей явствует, что Ю.В. Андропов продолжал передавать генсеку «пустышки» и после того, как покинул Лубянку. «Юрий Владимирович, – писал Д.А. Волкогонов, – почему-то незадолго до смерти генсека несколько раз передавал Брежневу «желтенькие», а тот бесхитростно помечал об этом в своих «рабочих записях»[992].

Когда в 1995 г. В. Легостаев впервые обратил внимание на череду странных смертей, начиная с АА Гречко и кончая К.У. Черненко[993], Российская академия медицинских наук откликнулась на это гневным письмом[994].

Однако когда в 1997 г. В. Легостаев обратил внимание на расхождение показаний Е.И. Чазова с показаниями других лиц в описании смерти Л.И. Брежнева и, поставив вопрос об убийстве Л.И. Брежнева, потребовал от Е.И. Чазова объяснений[995], он предпочел промолчать и, издав в 2000 г. новые воспоминания, отделался на этот счет только эмоциональным всплеском.

Хранит с тех пор молчание и Академия медицинских наук.

Между тем у версии об убийстве Л.И. Брежнева появились и другие сторонники[996]. Причем некоторые авторы почти прямо связывают его с передачей генсеку «пустышек»[997].

И хотя бесспорных доказательств в пользу этой версии не приведено, отмеченные выше противоречия в воспоминаниях Е.И. Чазова, а также его упорное молчание на этот счет придают ей правдоподобность.

Смена власти

Е. И. Чазов пишет, что «о смерти Брежнева страна узнала во второй половине дня 10 ноября»[998]. На самом деле об этом 10-го знал очень узкий круг лиц. Даже О. Гриневский, который служил в Министерстве иностранных дел и утром этого дня оказался в кабинете A.A. Громыко, оставался в неведении о том, что произошло.

«Вернулся Громыко часа через три (т. е. около 14.00. – АО.), – пишет О. Гриневский, – но никого не принимал и все время разговаривал «по вертушке». А потом уехал на Политбюро, которое было срочно созвано тем вечером»[999].

Не исключено, что именно в это время в кабинете A.A. Громыко находился его заместитель Г.Н. Корниенко, который пишет, что был свидетелем «телефонных разговоров» своего шефа с Ю. Андроповым «в первые часы после кончины прежнего лидера». Во время одного из этих разговоров зашла речь о кандидатуре на пост генсека. «Андропов, – пишет Г.Н. Корниенко, – согласился занять этот пост при условии, что таково будет общее мнение других членов руководства»[1000].

Если учесть, что Юрий Владимирович уже утром 10-го забрал «бронированный портфель» Л.И. Брежнева, что он не возражал, когда до 11.00 A.A. Громыко и Д.Ф. Устинов предложили ему занять освободившееся место генсека, то приведенное заявление могло быть связано только с тем, что днем у него появились соперники.

И действительно, В.И. Болдин утверждает, что в тот день лица, наиболее близкие к умершему генсеку собрались, чтобы сколотить большинство для поддержки в качестве его преемника К.У. Черненко. Но «о сговоре стало известно Андропову раньше, чем все разошлись по квартирам» [1001].

«После этого, – утверждает Г.Н. Корниенко, – Громыко переговорил с Устиновым и Черненко и было условлено, что именно Черненко выдвинет кандидатуру Андропова на заседании Политбюро»[1002].

По свидетельству секретаря Л. И. Брежнева H.A. Дебилова, как только стало известно о смерти Леонида Ильича, на Старой площади появились «слухи, что Андропов будет генеральным секретарем, Устинов – председателем Совета Министров, а Громыко возглавит Президиум Верховного Совета СССР»[1003]. О том, что подобный план действительно существовал, пишет Г. Корниенко[1004]. Частично об этом свидетельствуют и воспоминания Анатолия Андреевича Громыко, который утверждает, что после смерти Л.И. Брежнева Ю.В. Андропов предлагал его отцу пост председателя Президиума ВС СССР, но он отказался[1005]. По свидетельству Г.Н. Корниенко, этому «воспротивились некоторые члены Политбюро», и «прежде всего Д.Ф. Устинов»[1006].

Со ссылкой на «Рабочую запись заседания Политбюро ЦК КПСС от 10 ноября 1982 г», хранящуюся в Архиве Президента Российской Федерации, Д.А. Волкогонов утверждает, что Политбюро собралось через «десять часов после кончины Брежнева»[1007], т. е., если исходить из официального сообщения о смерти, в 18.30.

В этом заседание должны были участвовать 24 человека (12 членов Политбюро, 9 кандидатов в члены Политбюро и 3 секретаря). Однако упоминают его в своих воспоминаниях только двое: М.С. Громыко и Д.А. Кунаев, и то буквально вскользь.

«В тот же день, – пишет Михаил Сергеевич, – состоялось заседание Политбюро. Создали комиссию по организации похорон во главе с Андроповым. Приняли решения, связанные с проводами в последний путь лидера государства и партии. Постановили срочно созвать внеочередной Пленум ЦК КПСС и по рекомендации Тихонова выступить с этим на Пленуме от имени Политбюро должен был Черненко»[1008].

Д.А. Кунаев сообщает, что K.M. Боголюбов вызвал его в Москву, ничего не сообщив о причинах вызова. «К концу дня» он был в столице и только здесь узнал о смерти Л.И. Брежнева. Кандидатуру Ю.В. Андропова на пост генсека предложил К.У. Черненко. «Никто не выступил, все молча согласились с этим предложением»[1009].

Д.А. Волкогонов на основании «Рабочей записи» тоже утверждал, что заседание было непродолжительным: выступили только Ю. В. Андропов, К. У. Черненко и Д. Ф. Устинов [1010].

По свидетельству Б. Стукал и на, когда текст обращения к населению по поводу смерти Л.И. Брежнева был готов, М.В. Зимянин ознакомился с ним, внес в него несколько исправлений и тут же отправился со Старой площади в Кремль, «где Политбюро уже собралось в полном составе»[1011]. Судя по всему текст, был тут же утвержден. На следующий день он появился в печати[1012].