Ростислав Фадеев - Кавказская война.

• Название: Кавказская война.
• Автор: Ростислав Фадеев
• Издательство: Изд-во Эксмо, Изд-во Алгоритм
• Жанр: История
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-10808-4

Имя генерала Ростислава Андреевича Фадеева сегодня несправедливо забыто. Между тем он был ярким, неординарным человеком, бесстрашным героем Кавказской войны и выдающимся мыслителем — геополитиком и соuиологом. Специалисты считают, что работы Фадеева являются лучшим исследованием восточной политики России. Блестящий литературный стиль, острота и парадоксальность мысли делают чтение фадеевских сочинений настоящим «пиршеством разума».

---

Фадеев жестоко критикует действия, подобные походам 1839 и 1844 годов, справедливо указывая, что они проводились по рецептам европейских войн — разбить вооруженные силы противника, овладеть главными центрами страны, довести противника до невозможности продолжать сопротивление и заставить принять наши условия. Но на Кавказе нет никаких центров населения. Захват аулов, один за другим, отдавал в руки войск только пустые стены, поскольку жители уходили, уводя скот и увозя зерно. Все усилия 1840-х годов не давали результатов, а Восточный Кавказ постепенно переходил под контроль Шамиля. Требовались либо совершенно несоразмерные силы для захвата одновременно всех аулов, либо смена стратегии. Здесь Фадеев выходит на сформулированный позднее, но существовавший извечно критерий «стоимость/эффективность», т. е. соразмерность усилий с ожидаемым результатом.

Действительно, это основной закон войны. Аналогично, в Афганистане (а американцы — во Вьетнаме) мы вполне могли бы увеличить ОКСВ до миллиона, вложить в операцию сотню-другую миллиардов рублей дополнительно и в итоге начисто ликвидировать сопротивление. Но вот вопрос — оправдывали бы такие жертвы полученные преимущества? Бесспорно, нет — как в Афганистане, так и во Вьетнаме.

По Фадееву, стратегия экономии сил и средств, избранная князем Воронцовым после несчастного даргинского похода, была единственно верной в условиях недостатка сил. Противоповстанческие действия требуют огромного напряжения — известны успешные примеры ликвидации партизанского движения англичанами в 1956 г. в Кении и в 1958 году в Малайе. Менее известно то, что успех был достигнут тогда, когда на одного партизана имелось не менее десяти солдат контрпартизанских сил. Фадеев сообщает, что в 1855–1856 годах из 270 тыс. солдат Кавказского корпуса невозможно было выделить силы для отражения планировавшегося 50-тысячного десанта союзников, и это верно иллюстрирует распределение сил в контрпартизанской войне. А в период главнокомандования Воронцова блокирование вражеских территорий и подготовка базы для будущего сокрушительного натиска в 1844–1854 годах создали условия для применения стратегии сокрушения князем Барятинским. Кстати, к этому времени численность Кавказской армии была доведена до 400 тыс. штыков и сабель (т. е. строевых бойцов).

Применение той или иной стратегии рождается не столько гением полководца, сколько политическими условиями. Восточная война создала и политические условия для применения стратегии сокрушения — пережитая опасность потери Кавказа вынудила правительство империи к решительным действиям. С 1856 года силы и средства на Кавказе содержались в необходимых количествах.

Касается Фадеев и проблемы командования, представляя Барятинского как выросшего на Кавказе генерала, самостоятельно выработавшего и стратегию, и оперативные методы, соответствующие ситуации. Он показывает создание командных структур с правами корпусных штабов и наделение их зонами ответственности и долгосрочными задачами — явление, обычное в наше время, но тогда большое новшество. Это характеризует полководческий талант Барятинского и понимание нашим автором основ стратегии вообще и основ противопартизанской стратегии в частности. Затрагивает Фадеев и вопрос подбора частных начальников. Здесь, кстати сказать, он очень лестно говорит о Д.А. Милютине, начальнике штаба армии — их непримиримые разногласия на личной почве возникли только к середине 1860-х годов. Правда, он и тут характеризует Милютина только как разработчика и детализатора идей Барятинского, во что трудно поверить — Дмитрий Алексеевич и сам достаточно долго воевал на Кавказе, в свое время занимал пост обер-квартирмейстера и, несомненно, имел достаточный запас своих идей (ими он всегда был богат), а равно и волю к их проведению в жизнь. В конце концов, в 1860-е годы вражда Милютина и Барятинского и возникла из-за того, что военный министр строил военную реформу по своему разумению, а не по пожеланиям «победителя Шамиля».

Несомненно, удачным был выбор командующего на направлении главного удара — генерала Н.И. Евдокимова, вышедшего из простых казаков в графы и генерал-адъютанты, военного самородка, какими всегда была богата Россия. Подбор других командующих оказался менее удачен, их приходилось сменять в ходе операции, но сам факт наличия полномочий для смены корпусных командиров (обычно в империи такие полномочия командующему не предоставлялись) показывает факт оптимального решения проблемы подбора частных начальников (отметим, что такое право Барятинский получил благодаря своей дружбе с императором с юношеских времен, но это не умаляет значения принципа).

Наконец, планирование операции, отличавшееся высокой степенью детализации и полным соответствием сложившимся условиям. Все изложенные принципы характерны, повторим, для современного уровня развития военного искусства. Не случайно мы употребляем по отношению к заключительному этапу Кавказской войны термин «операция», в современном понимании означающий совокупность согласованных и взаимосвязанных по цели, месту и времени сражений, боев и ударов, проводимых на театре военных действий или операционном (стратегическом) направлении по единому замыслу и плану. Это понимание термина «операция» сложилось только в 30-е годы XX века, как и само оперативное искусство. Но в 1856–1859 годах на Кавказе мы видим настоящую операцию в ее современном понимании, проведенную по всем правилам оперативного искусства.

Конечно, в этом прежде всего заслуга командующего, генерала Барятинского. Но и роль его ближайших помощников, прежде всего генерала Милютина и полковника Фадеева, умалить нельзя. Оперативное искусство как раз тем и характеризуется, что это — искусство не личностей, а управленческих коллективов. Поэтому не стоит ограничивать роль Ростислава Андреевича только верным пониманием вопроса (хотя и это уже очень много).

Собственно стратегия Барятинского в изложении (и при участии Фадеева) состояла в нанесении главного удара по слабым местам — в первую очередь по чеченской плоскости, достаточно хорошо подготовленной к действиям войск трудами Воронцова. Существенный момент — непрерывность действий, срывающая полевые работы и заготовку продовольствия противником. При этом изнурение русских войск устранялось периодической сменой соединений и частей на переднем крае и отводом их на отдых и тыловые работы (по закреплению успехов — прежде всего прокладка дорог). Далее Барятинский применял принцип переноса направления главного удара и маневр войск вдоль фронта, с одного направления на другое — в Ичкерию. На третьем этапе операции предусматривалось новое перенесение направления главного удара — в Дагестан. При этом Барятинский сочетал нанесение главного и вспомогательных, отвлекающих ударов на других направлениях.

В этой операции можно видеть сознательное применение и таких принципов военного искусства, как внезапность, введение противника в заблуждение, всестороннее обеспечение действий войск — все это вроде бы азбучные прописи, но вспомним, что и в наши дни на том же самом Кавказе не раз проводились операции различного масштаба с явным забвением этих прописей — это поможет нам еще раз верно оценить степень полководческого искусства командующего и оперативного искусства штаба, а равно и высокий уровень квалификации Кавказской армии того времени, далеко опередившей по своему профессионализму другие войска империи.

Наконец, высокий моральный дух войск Кавказской армии, о котором наш автор так много пишет. Этот элемент стратегии, узнав его на опыте, Фадеев приучился ставить выше любого другого (что не означает пренебрежения другими элементами).

И еще один существенный элемент противопартизанской стратегии, сейчас опять-таки являющийся общим местом, — опора на местные вооруженные формирования. Они были налицо в двух видах — казачьи войска и туземные дружины («в горах слишком много людей, привыкших кормиться одним оружием, чтобы оставить их голодать без занятия» — сказано, словно о сегодняшней Чечне!). Кстати, именно так и было сделано в 1914 году — все беспокойные элементы гор были собраны в добровольческую конную Туземную дивизию («Дикая дивизия»). Это соединение отлично сражалось на фронтах Первой мировой войны и, в полном соответствии с законами жанра, после революции стало основой для всех и всяческих разбойных банд, терроризировавших Кавказ. Что ж, Фадеев абсолютно был прав, когда писал: «Надо только дать правильный исход их воинственности».

О казачестве генерал-писатель говорит много. Он справедливо видит в этой чисто народной военной организации огромные потенциальные возможности, предполагая употреблять казачьи военные формирования для осуществления таких сторон военного дела, «о которых не слыхали прежде — блокировать неприятельскую армию в ее собственной стране, разъединить ее и обхватить с тыла и флангов, разорвать сообщение между отдельными колоннами». Он выступает за всемерное развитие казачьих войск и не раз с восторгом описывает, как быстро становились боеспособными казаками поселенцы на Кавказской линии при наличии староказачьего кадра. В современной ситуации нищеты и слабости Вооруженных сил России рано или поздно придется взять на вооружение и этот опыт. Стоит обратить внимание и на многозначительное высказывание Фадеева: «На Кавказе было бы невозможно управиться с горцами без заселения казаками передовых линий». И далее, в «Кавказских письмах»: «<…> прибегли к системе заселения передовых линий, скромные результаты которой скоро оказались гораздо более положительными, чем шумные и бесплодные походы предыдущего периода». По Фадееву, гораздо более важный результат существования казачьих войск, нежели участие казачьих частей в войнах России и в охране границ, дает защита пределов страны массой вооруженного населения. «На полевой ли работе, дома ли, все население всегда стоит на часах у опасной границы. Если бы захотели заменить ее действительную силу соответственной силой регулярной кавалерии, то государственные финансы рухнули бы под несоразмерной тяжестью». Что ж, они и рухнули. То правительство Российской Федерации, которое решит реально покончить с современной Кавказской войной, сможет сделать это только по смыслу данных замечаний.