Юрий Пашковский - Хроники Равалона

• Название: Хроники Равалона
• Автор: Юрий Пашковский
• Издательство: АЛЬФА-КНИГА
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9922-1406-2

Твари из адских измерений, нечисть из аномальных зон, нежить из пораженных некроистечениями земель, креатуры черных магов, обезумевшие духи и элементали — вот стандартный набор, с которым часто приходится иметь дело боевым магам. Но помогать упырям? Работать на Повелителей преисподней? Нет, тут уж лучше отказаться. Что? Не получится? Тогда боевому магу не остается ничего, кроме как выполнить контракт. Но когда вокруг гибнут бессмертные, как смертным выполнять свою работу?

---

Я учел ошибку Мага-Дракона и вампиров. Они призвали Монаду в старого вампира, знающего о многом и многое.

Они думали, что Монада Хаоса, получив тело смертного, что вел достойный и мудрый образ жизни, будет следовать его этическим принципам и умонастроениям. Они ошиблись — и призывающие вампиры погибли, а Маг-Дракон приобрел рану на всю жизнь. Рассудок и разум, эти составляющие сознательного, Монада проигнорировала. Ее интересовало бессознательное, та яма, куда скидывались все желания, что считались неразумными и аморальными. И хохочущий старый мудрый вампир, переполненный темными страстями, начал исполнять их, обагряя руки кровью, пока Заклинание Мага-Дракона не сразило его.

Может, в потоках фантазмов и психических отклонений ей легче было устроить свою хаотическую природу. Многомерность этой природы отпугнула бы и даймонов, но, по неведомым причинам, она была приспособлена к бессознательному вампиров. А может, дело в чем-то другом. Не знаю. Но я решил использовать ребенка, в котором сознательное и бессознательное еще не отделены друг от друга так сильно, как у взрослых, дитя, в котором еще не появились порочные и жестокие желания, столь известные взрослым. И, разумеется, я слегка изменил тело вампиреныша, вшив в него пузырьки с эликсирами и добавив в кровь немного моих чар. Это должно было обуздать Монаду, не дозволить ей творить все, что придет на ум. И спасти меня и моих слуг, если Монаде вздумается убить нас.

Я хотел бы, чтобы он мог вылечить меня от моей болезни. Но внуши я ему эту мысль, — и, если бы Монада помогла, всю оставшуюся жизнь мне пришлось бы дрожать от мысли, что мальчишка возьмет и передумает и я тут же умру. Не говоря о том, что я не собирался держать Монаду в Равалоне долгое время. Маг-Дракон не оставил никаких сведений, как влияет на реальность пребывание Монады в мире, но я не думаю, что длительное нахождение частицы Хаоса благотворно для мира. После поражения Золтаруса я собираюсь вернуть Монаду туда, откуда призвал. И поэтому я никогда не узнаю — мог ли мальчишка вылечить меня.

Символы, расположенные в гранях, выпустили в потолок голубые лучи света. Маг-Дракон не успел довести Призыв до этой стадии. Я из последних сил заставлял мальчика думать только о леденце, и он послушно грыз и грыз сладость, которая никак не кончалась. Лучи света сошлись в центре, на теле мальчишки, глянувшего на них, но не превратившего ни во что иное.

И когда голубые лучи сомкнулись на Монаде, обвязав ее заклятиями Послушания и Верности, я сомкнул веки. Сон мой длился неделю. И мне не снилось ничего. Спустя неделю Монада сидела на том же месте и продолжала грызть леденец. Мне еще предстояло научиться обращаться с моим орудием, а времени оставалось мало, Тиары готовились к выступлению.

И вот я здесь, перед богом-упырем, и Монада Хаоса направляется к Золтарусу, чтобы получить его Кровь. Все пошло не так. Я хотел, чтобы Четверка похитила Сосуд и доставила его мне. Я собирался держать взаперти Монаду и спустить ее на Тиаров, если те прознают, кто похитил Сосуд. Пускай Монада изначально мне нужна была для схватки с Золтарусом, но я не желал этого. Я не желал, чтобы бог-упырь пробуждался. Я бы достал Кровь из Сосуда без пробуждения Золтаруса и спрятал бы его в бездонных обрывах в горах, в которых не рискнули селиться даже балроги. Там бы его никто не нашел еще очень долгое время.

А если бы надо было, я бы заставил горы сойтись, чтобы они скрыли обрыв. После того, как вылечусь.

Но все пошло не так.

Трое из Четверки мертвы. Эвану не вернешь. Только Кровь. Кровь бога-упыря. Если я ее не получу, все окажется напрасным. Бессмысленным представлением на подмостках бытия, не нужным никому спектаклем, за который актер не получит оплаты. Столько жизней, столько Сил…

Золтарус увидел идущего к нему мальчишку, оставляющего за собой дорожку из желтых цветов. Меня и Ахеса он увидел тоже. Но внимание сосредоточил только на нем. Может, чувствовал угрозу, которой не обладали я и мой орк.

Ты же хочешь умереть, Золтарус. Раз ты здесь и один, значит, слова юного Сива оказались правдой. Ты хочешь умереть, разве нет? Так умри. Монада позаботится о тебе. А я позабочусь о твоей Крови.

Золтарус метнул в мальчишку кость, одну-единственную. Похоже, он и сам удивился, что кость была одна, но удивился как-то вяло. Заклинание Магистра выбило его из колеи, и Золтарус пока был своей тенью, а не упыриным богом.

Мальчишка поймал кость, подул на нее и радужной бабочкой заставил порхать над собой.

Я улыбнулся. Ты бог, Золтарус, но и боги ограничены своими Принципами. А Монада Хаоса ничем не ограничена… по крайней мере, даже под заклятием Послушания она более свободна, чем я или Золтарус. Ведь это лишь тело мальчишки-вампира подчиняется Послушанию, сама Монада творит то, что ей хочется, а Призыв делает так, что ей хочется быть в теле мальчишки-вампира.

Золтарус раскрыл рот и плюнул кислотой. Монада схватила ее в ладони, перелила в появившуюся рядом кружку и выпила как воду, то есть действительно выпила воду, в которую превратилась кислота. Монаде было весело. Мальчишка забавлялся.

Он подошел к Золтарусу. Желтая дорожка стала ледяной. Монада могла, не задирая головы, смотреть в глаза богу-упырю: Золтарус, стоящий на дне ямы во весь рост, как раз находился на уровне его взгляда. Они не моргая глядели в глаза друг другу, бог-упырь и Монада Хаоса, почти так же, как недавно Золтарус и Лесной эльф, почти так же — и совершенно иначе.

Мальчишка не выдержал и отвернулся первым. Монада была недовольна. Вокруг бога-упыря замелькали призрачные тени. Я еле сдержал желание Монады выбросить Золтаруса из вероятностей бытия. Такой исход устроил бы Магистра, но не меня. И даже не устроил бы юного Сива. Впрочем, они оба уже мертвы, их надежды отныне неважны.

Они и раньше были неважны, только они об этом не знали.

Я крепко сжал клюку и слегка стукнул по земле. В теле мальчишки должен треснуть определенный пузырек и потечь эликсир, приводящий в действие чары в крови. Правая рука вампиреныша лопнула, как перезревшая дыня, вместо нее возникли четыре щупальца с шипами. Эти щупальца, сложенные вместе, были похожи на вытянутую крокодилью пасть, только четырехстороннюю. Золтарус удлинил свои руки, пытаясь дотянуться до мальчишки, но, начиная с пальцев, руки стали осыпаться мелкими кристаллами. Бог-упырь вздрогнул и недоверчиво глянул на Монаду.

Мне показалось, или в его глазах мелькнула надежда?..

Я стукнул клюкой еще раз. Следующий эликсир воздействовал на поведение, направляя тело на определенную последовательность действий. Мальчишка вскинул правую руку, «крокодилья пасть» раскрылась, и щупальца накинулись на бога-упыря, оплетая и втягивая его в руку Монады. Это было отвратительное зрелище. Онтический Эфир, только начавший восстанавливаться, не защитил бога-упыря. Плечи Золтаруса треснули, вытягиваясь вверх, из спины вырвался позвоночник. Кожа сползла первой и вся. Серебристо-золотистая кровь лужей разлилась в яме, а после начала струйками подниматься, в засасывающие все, что было Золтарусом, щупальца. Монада поглотила бога-упыря полностью. Щупальца сплелись и обратились в руку. Мальчишка обиженно посмотрел в яму. Он еще не наигрался.

Исходя из моих расчетов, перемолотое тело Золтаруса сейчас усваивалось телом мальчишки. Монада же продолжала искать, что еще изменить в угоду своим желаниям. Воздух затянулся красноватой дымкой, пошел топазовый снег, складывающийся в падении в искристые ажурные вязи. Мальчишка набрал снега в ладони, слепил снежок, дунул на него. На ладонях ползала небольшая черепашка, на ней стояли маленькие слоны, на них расположилась обезьяна, поднявшая над головой лапы и держащая в них диск, на котором можно было различить крошечные города, дороги, леса, горы, озера, а если приглядеться — то и движущиеся в городах и по дорогам точки. Мальчишка с удовольствием смотрел на мир в своих руках. Что это было: проекция реального Мироздания или само оно, по воле Монады выдернутое с путей Вселенной, по которым перемещалось?

Я стукнул рукой по клюке. Нижняя ее часть исчезла, вместо нее появилась длинная тонкая игла, покрытая такими крохотными рунами, что разглядеть их возможно только под увеличительной линзой. Передав клюку Ахесу, я направился к Монаде. Орк шел следом. Я присел, взглянул на мир в руках мальчишки. Он зачарованно любовался им.

—Давай сыграем в игру, — сказал я, стараясь не смотреть в глаза Монаде.

—Тавлеи или триктрак? — спросил мальчишка. Да уж. До Призыва он не знал об этих играх.

—Нет, — покачал я головой. — Давай так: я буду придумывать вещи, а ты их создавать. Чем быстрее создашь, тем больше получишь призов.

—Призы! — Мальчишка захлопал в ладони. Мир исчез из его рук. — Играем, играем!

Он сосредоточился, ловя мои мысли. Монаде нравилось творить. Может, в Монадах Хаоса было что-то от Мыслей Тварца, самосозидающих сущностей, любое движение которых является Творением.