Владимир Корчагин - Именем человечества

• Название: Именем человечества
• Автор: Владимир Корчагин
• Издательство: Татарское Книжное Издательство
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991
• ISBN: 5-298-00136-X

Борьба за предотвращения самой страшной угрозы нависшей над Землей — угрозы термоядерного уничтожения — посвящен научно-фантастический роман Владимира Корчагина «Именем человечества». В этой книге Максим Колесников, знакомый читателю по роману «Астийский эдельвейс», вернувшись на родину, против которой готовится атомный удар под прикрытием созданный агрессором «глобальной космической обороны», в упорном противоборстве с агентами вражеской разведки и дельцами от науки в отечественном институте ядерной физики создает нейтральный генератор, способный вывести из строя любое ядерное оружие.

---

И он ясно, до мельчайших подробностей вспомнил все последние дни, проведенные на Ао Тэо Ларра. Вспомнил, какого труда стоило ему оторваться от прозрачного саркофага, в котором была заключена находящаяся в анабиозе Миона, вспомнил, с какой грустью простилась с ним Этана, вспомнил, как защемило сердце, когда сомкнулись массивные створки шлюза и он занял место в последнем отправлявшемся на Землю челночном корабле. Но дальше… Дальше сознание его, видимо, отключилось. Все остальное сделали автоматы Этаны. Сделали так, чтобы его появление на Земле не вызвало никаких подозрений. Они высадили его в Вормалее, поместили в стоящую на отшибе, у самого леса избенку Силкина и ввергли в летаргический сон. Сколько он проспал таким образом, не знает никто. Не знает, наверное, и дядя Степан. Недаром врач говорит о каких-то провалах его памяти. Автоматы позаботились и об этом. К тому же длительный сон был необходим, очевидно, и ему, Максиму, чтобы адаптироваться в ставших непривычными условиях Земли. Словом, Этана предусмотрела все. Что же, такой легенды придется пока и придерживаться. Но как же диск?! Он снова обернулся к сестре. Она по-прежнему сидела неподалеку от его кровати, листая свежий номер какого-то журнала.

Максим окликнул ее:

— Сестричка, скажите, а этот охотник, доставивший Меня сюда, принес что-нибудь из моих вещей?

— Не знаю, надо будет выяснить в приемном покое. Да завтра спросите у него самого: я говорю, он каждое утро приходит.

Максим повернулся на спину. Но тут мозг обожгла новая мысль. Он опять окликнул сестру:

— Девушка, а какой сейчас год?

— Что?! Вы хотите сказать, сколько сейчас времени? — она взглянула на часы.

— Нет, я хотел бы знать, какой сейчас год? — повторил Максим.

— Не разыгрывайте меня. Вы что, думаете, проспали сто лет?

— Ну, сто не сто, а… Можно взглянуть на ваш журнальчик?

— Тише, вы мешаете спать другим.

— Ну, пожалуйста! Я так давно ничего не читал. Да и скучно так лежать…

— Вот неугомонный! Уж лучше бы вы подольше спали! — деланно нахмурилась сестра. Но подала ему журнал и пододвинула светильник.

Максим с бьющимся сердцем взглянул на обложку. Не может быть!! Он поднес журнал ближе к свету. Но в этом не было уже никакой нужды: взгляд его случайно упал на температурный лист, прикрепленный к спинке кровати. Там тоже был поставлен год. И все будто поплыло перед глазами Максима: с того дня, как он покинул Землю и оказался на звездолете Этаны, прошло семь лет…

Семь лет! Значит, время на звездолете шло совсем не так, как на Земле. Как же все изменилось здесь за эти годы! Он выронил журнал из рук.

Сестра поспешно подняла его, снова протянула Максиму. Он покачал головой:

— Нет, не надо…

2

Силкин, действительно, не заставил себя ждать. Уже в начале десятого, едва больных успели накормить завтраком, Максим услышал в коридоре его знакомый хрипловатый голос, а вслед за тем и сам дядя Степан ввалился в палату, неловко сутулясь под наброшенным на плечи халатом.

— Проснулся? Здоров? — шумно подскочил он к Максиму. — Ну, слава богу! А я уж не знал, что и делать. Напугал ты меня, старика. И то сказать: ночь спишь, день спишь…

— А сколько всего-то я проспал, дядя Степан? Как оказался у тебя?

— Да тут такое дело… Я, понимаешь, Максим… — Старик опустился на стул, перешел на шепот, — понимаешь, что-то с головой у меня стало не того… Вроде как память отшибло. Сколько ни стараюсь, никак не могу припомнить, когда ты пришел ко мне, и как это вдруг случилось, что заснул у меня в боковушке. Что-то копошится в голове, вроде как с похмелья. А как начну прикидывать, что к чему, — ничего не получается.

— Ну хоть весной это случилось, в половодье, или еще по снегу? — попробовал оживить его память Максим.

— Да снегу-то, вроде, уж не было… А может, и был… Нет, все перепуталось. Все, как есть! — махнул рукой старик.

— Но ты ведь, наверное, поил, кормил меня? — сделал последнюю попытку Максим.

— А как же! — оживился Силкин. — И молочком, и медком, и…

— Так вот, сколько же ты так ходил за мной?

— Кто его знает. Может, с неделю, может, с месяц, а может… Нет, не припомню… А ты сам-то? нешто не помнишь? Ну, хоть когда приехал ко мне?

— Не помню, дядя Степан, ничего не помню. Только вот., была у меня, кажется, одна вещица, тонкий металлический диск… ну, кругляшок такой, блестящий, размером с эту вот тарелку…

— А-а, это есть! Как же, это я схоронил, понял, что вещь стоящая. И потом бумаги… Целый сверток. Их я тоже прибрал в надежное местечко.

— Спасибо, дядя Степан, — с облегчением вздохнул Максим. — Этому диску и бумагам цены нет. Сбереги их, пожалуйста. А как я выпишусь отсюда…

— Ну что, все не наговоритесь? — перебила их вынырнувшая из-за соседней койки санитарка. — Давай, Степан, проваливай! Проваливай, проваливай, видишь, уборка. Сейчас обход начнется, а я тут из-за вас…

— Да что ты, Клавдия, сдурела? Дай поговорить с человеком. Чего убирать-то, и так все чисто, — развел руками старик. — Так ты не беспокойся, Владимирыч. Раз Силкин сказал…

— А я сказала, вытряхайся отседова! — вновь напустилась на него санитарка, сердито размахивая шваброй.

— Вот язва-баба! — не удержался Силкин от крепкого Словца, поспешно вскакивая со стула и пятясь к двери. — Ну, я пойду, Владимирыч.

— Да, иди, дядя Степан. До завтра. Оказывается, мешаем мы тут, — улыбнулся Максим. — Вы уж простите нас мамаша.

— Я-то прощу. А что врачи скажут…

3

Врач пожурил Максима за то, что тот «долго держал в палате посетителя», затем тщательно осмотрел его, про» слушал, простукал пальцами и сказал:

— Ну, что же, на мой взгляд, вы абсолютно здоровы, молодой человек. Послушаем, что скажет психоневропатолог, — он кивнул сестре, и та, выйдя из палаты, через минуту вернулась с высокой седой женщиной, показавшейся Максиму чем-то знакомой.

В самом деле, где он видел это худое, сильно удлиненное лицо с отчетливой тенью усиков над верхней губой. Ну, конечно! Он же лечился у нее много лет назад, после памятного случая на озере. Вот так встреча!

Женщина-невропатолог подошла к его кровати, скользнула глазами по температурному листу, внимательно вгляделась в лицо Максима:

— Та-ак… Это и есть наш «Спящий»?

— Да, наш уэллсовский герой, — весело отозвался врач, отходя чуть в сторону.

— Как вы себя чувствуете? — обратилась она к Максиму.

— Спасибо, вполне удовлетворительно.

— У вас есть здесь какие-нибудь родственники?

— Нет, ни здесь, ни в каком другом месте.

— А с этим старичком Силкиным вы давно знакомы?

— С раннего детства, если это можно считать началом знакомства.

— Закройте глаза. Максим зажмурился.

Потом она просила его вытягивать руки, следить за кончиком ее пальца, била молоточком по коленям. Наконец сказала:

— Состоянию вашей нервной системы можно только позавидовать, — и заглянула ему в глаза. — Скажите, а вы прежде не лечились у меня?

— Лечился.

— Значит, с памятью у вас тоже все в порядке.

Максим насторожился: так можно в два счета разрушить всю легенду, которой он решил придерживаться.

— Я помню все, за исключением того, откуда прибыл сюда и как оказался в доме Силкина, — ответил он как можно спокойнее.

— Не помните, откуда прибыли?! А где вы работаете? Где живете? — не отступала невропатолог.

— Я работал в Сибирском филиале Политеха. Там же, естественно, и жил. Потом ушел оттуда. И после этого… — Максим беспомощно развел руками. — Что было после этого, — не помню.

— Но есть же какие-то документы, люди, которые помнят вас…

— Я не знаю даже, где мои личные документы, — не дал ей закончить Максим, — не могу назвать ни одного человека, с кем встречался после ухода из Политеха.

— Однако должны быть какие-то причины, приведшие вас в столь необычное состояние?

— Возможно, были. Они не сохранились в моей памяти.

— Странно… Впрочем, учитывая ваше прошлое заболевание… Да, теперь я вспомнила, с чем вы лежали у меня в психоневрологическом отделении. — Она что-то быстро сказала врачу по латыни. Тот согласно кивнул.

— Спасибо, Софья Львовна, я так и думал. Ну-с, молодой человек, попробуем встать.

Максим рывком поднялся и тут же снова упал на подушку от сильного головокружения.

— Не так, не так, — рассмеялся врач. — Не забывайте; вы слишком долго находились в горизонтальном положении. Ну-ка, давайте вместе, — он подхватил Максима за плечи и медленно приподнял его с подушки. — Вот так… Теперь спустите ноги на пол и выпрямляйтесь.

Максим попытался встать с кровати, но тело не слушалось его, ноги сгибались в коленях, были точно ватные.

— Не отчаивайтесь, молодой человек. Начнем учиться ходить заново. Тетя Клава, помогите ему. Завтра он у нас танцевать начнет.