Симона Вилар - Лазарит

• Название: Лазарит
• Автор: Симона Вилар
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9910-2535-5

XII век. Сирота Мартин воспитывался в приюте суровых крестоносцев, пока его не принял в семью священник Ашер. С первого взгляда юноша полюбил его дочь, нежную Руфь.

Однако, чтобы назвать ее женой, ему нужно выполнить смертельно опасное задание Ашера — спасти его родных из осажденной Акры. А для этого — соблазнить сестру маршала ордена тамплиеров — прекрасную Джоанну. Мартин готов на все ради Руфь, но он не предполагал, что Джоанна так красива и умна…

---

Сестра София с важностью заметила:

— Да уж, жаловаться на память мне не приходится. И я не забыла о том, что, покидая землю ромеев, Хокон Гаутсон внес в прецепторию немалый вклад, дабы его супруга и долгожданный отпрыск ни в чем не нуждались. Да только с тех пор, как он отбыл, больше не было о нем никаких вестей. Недаром отец прецептор говорит, что если бы благородный Хокон отправился на корабле вокруг Европы, это было бы много безопаснее. Однако он избрал путь через земли Руси, где кипят смуты и войны[6] и даже испытанному воину сгинуть так же легко, как угодившей в рыбацкие сети кефали из залива Золотой Рог. И мы уже потеряли всякую надежду, что сей достойный муж вернется за сыном. Что же до Мартина… Долг милосердия велит нам заботиться о нем. Когда же он подрастет, орден решит, как с ним поступить.

Ашер бен Соломон внимательно слушал собеседницу, по-прежнему следя за маленьким Мартином. Приютские дети тем временем затеяли веселую кутерьму, стали носиться, толкая друг друга. Досталось и Мартину — он упал, капюшон его откинулся, открыв светлые пушистые волосы. Другие дети смеялись, не давая младшему встать на ноги, но сын варанга не уронил ни слезинки даже тогда, когда его окатили водой из лужи. Он молча поднимался снова и снова, хотя все это уже не походило на игру, и старшие дети явно измывались над ним.

Сестра София и не подумала вмешаться, чтобы приструнить шалунов. Продолжая болтать, она поведала купцу о том, что деньги, выделенные на содержание ребенка, давно закончились, что живет он в приюте только из милости, как самый обычный подкидыш, а среди схизматиков-ромеев не так уж много желающих жертвовать на приют Святого Иоанна.

Поняв намек, Ашер бен Соломон развязал свой кошель и вручил госпитальерке несколько серебряных монет.

— Иоанниты[7] всегда были добры к нам, гонимому и рассеянному народу. Поэтому примите мой скудный дар, достопочтенная госпожа. Думаю, вы знаете наилучший способ, как им распорядиться.

При этом купец повернулся так, чтобы из окон прецептории, где как раз показался один из орденских братьев, могли заметить, что сестра София принимает у него пожертвование. После этого Ашер бен Соломон направился к воротам, но напоследок бросил еще один быстрый внимательный взгляд на светловолосого и голубоглазого ребенка, разительно отличавшегося от большинства смуглых и черноволосых обитателей приюта.

Дом Ашера бен Соломона располагался в предместье Галата, где и предписано было селиться константинопольским евреям. Их община вела замкнутый образ жизни, члены ее были всецело погружены в собственные торговые дела, христиане избегали общения с иноверцами и редко посещали этот квартал. Впрочем, это не помешало купцу вскоре проведать, что сестра-госпитальерка София была уличена в сокрытии полученных от него денег. В результате она рассталась с должностью смотрительницы приюта и была отправлена трудиться скотницей в одно из располагавшихся за пределами столицы поместий, принадлежавших ордену.

А еще через пару недель в прецепторию явился рослый рыжеволосый юноша, обликом походивший на северянина и говоривший по-гречески с варварским акцентом. Юноша назвался Эйриком Эйриксоном и объявил, что прибыл из округа Согн, что в Норвегии, по приказу своего дядюшки ярла Хокона Гаутсона, чтобы забрать из Орденского дома его жену фру Эллину и их ребенка.

Отец прецептор лично принял рыжего норвежца. Первым делом он поставил его в известность, что жена благородного варанга умерла в родах, а затем поинтересовался, отчего же сам Хокон Гаутсон не явился за сыном. Оказалось, что тот при всем желании не смог бы прибыть в Константинополь, ибо получил жестокое увечье в битве, но велел своему родичу Эйрику щедро расплатиться с орденом и забрать жену и сына.

С этими словами неотесанный пришелец выложил на стол перед прецептором пару приятно позвякивающих мешочков, добавив, что уж если фру Эллина и померла, то его, Эйрика, прямой долг — озаботиться судьбой сына Хокона. Он готов забрать его сегодня же и, пока ветер благоприятствует, а его корабль стоит в столичной гавани, немедленно пуститься в обратный путь.

Прецептор не стал возражать. Маленький Мартин получил напутствие и благословение в дальнюю дорогу, после чего рыжий норвежец взял его за руку и они покинули пределы Орденского дома госпитальеров.

Только убедившись, что за ними не следят, Эйрик отвел мальчика в ближайшую харчевню на побережье Золотого Рога и накормил его густой мясной похлебкой. Себе же велел подать кувшин вина и добрый ломоть свиного окорока.

— Какой же ты все-таки тихоня, — ворчал норвежец, вгрызаясь крепкими зубами в вяленое мясо, хоть и был втайне доволен, что, судя по всему, особых хлопот с этим мальчишкой не предвидится. — По тебе и не скажешь, что ты сын славного ярла! Не дело, конечно, что он оставил тебя и твою матушку на столь долгое время без вестей и поддержки, но ведь и вправду мог сгинуть где-то. Такова судьба воина, но теперь будет кому о тебе позаботиться. Не робей, малыш, не пропадешь…

При этом Эйрик не переставал налегать на густое и темное хиосское. Голос его становился все невнятнее, пока, наконец, он не уронил огненно-рыжую голову на дощатый, изрезанный надписями на многих языках стол и не захрапел.

Подобное в питейных заведениях Галаты никому не было в диковину. А поскольку Эйрик, несмотря на молодость, имел поистине богатырские плечи и на его поясе болтался длинный меч с крестообразной гардой, никто не решился его потревожить.

Мартин просидел рядом со своим «дядей» до самого вечера, с любопытством, но без боязни разглядывая посетителей харчевни. Те приходили и уходили, ели, пили, ссорились, буянили. На них с Эйриком никто не обращал внимания до тех пор, пока совсем не стемнело. Лишь тогда в неверном свете масляной лампы за их стол подсели двое гнусного вида проходимцев и принялись трясти храпящего норвежца и запускать лапы в его кожаную суму.

Встревоженный Мартин, не зная, как разбудить рыжеволосого великана, нашел простой выход — впился зубами в его руку. Эйрик вскочил с громовым рыком, опрокинув стол, и хотя мошенники тут же бросились наутек, успел-таки наподдать одному из убегавших под костлявый зад.

— Я вроде бы немного вздремнул? — осведомился норвежец, дико озираясь налитыми кровью глазами. — А ты… ты, выходит, не удрал, малыш?.. Это славно! Не то досталось бы мне от нашего благодетеля… А ведь он и в самом деле благодетель, раз уж принял такое участие в твоей судьбе. И пусть подобных ему величают еврейскими собаками, распявшими Христа, — клянусь богами старой родины, с этим человеком вполне можно иметь дело… А теперь — в путь, Мартин!

Он стиснул в своей громадной лапище ручонку мальчика, и они вышли в сгущающиеся сумерки.

Мало кому довелось видеть, как уже в полной темноте рослый, плотно закутанный в плащ молодой человек и мальчик в грубой накидке с остроконечным капюшоном миновали путаный лабиринт переулков Галаты. Вступив в квартал, где на многих дверях виднелось изображение звезды Давида, они постучались в одну из таких дверей, скрытую в глубокой тени под деревянной перголой, увитой виноградными лозами.

Из-за двери донесся голос, о чем-то негромко спросивший, и как только Эйрик произнес условленные слова, она распахнулась.

Мартин увидел перед собой сутуловатого длиннобородого мужчину с темными вьющимися волосами до плеч и плоской шапочке, чудом державшейся на затылке. В руках у мужчины чадила плошка с горящим фитилем. Отблески колеблющегося пламени озаряли его смуглое удлиненное лицо с хрящеватым носом с заметной горбинкой.

— Благословен праотец Авраам от владыки неба и земли! Я уж решил, что ты потерял ребенка, Эйрик, рыжий пройдоха!

— Ну вы, право, и скажете, почтенный ребе! — загудел норвежец. — Все сделано, как велено. Хотя того, что предрекли этому парню норны,[8] все равно не изменит никто. Даже вы, господин Ашер бен Соломон.

Еврей на это ничего не ответил. Он наклонился к ребенку, который смотрел на него своими синими, как льдинки, глазами, и взгляд его был серьезным и настороженным. Однако мальчик легко позволил взять себя за руку и повести вглубь дома.

— Хава, иди скорее сюда, Хава! — позвал Ашер, поднимаясь по лестнице. — Эйрик привел того христианского мальчика, о котором я тебе рассказывал.

Мартин увидел, как на площадке лестницы появилась высокая красивая женщина в светлых одеждах с маленьким ребенком на руках. Завидев светловолосого мальчика, которого держал за руку ее муж, она сошла вниз и с улыбкой взглянула в его лицо.

— Какой голубоглазый! И красивый, — добавила она, кладя ладонь на светлую макушку Мартина. При этом она спустила своего двухлетнего малыша на пол, и упитанный кудрявый карапуз тут же прильнул к незнакомцу и что-то залопотал на своем птичьем языке.