Николай Чиндяйкин - Не уймусь, не свихнусь, не оглохну

• Название: Не уймусь, не свихнусь, не оглохну
• Автор: Николай Чиндяйкин
• Издательство: Зебра Е
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-94663-164-8

Дневник — это особый способ разговаривать: говоришь — и тебя не перебивают, не переспрашивают. Необходимость такого разговора возникает при появлении редкостного счастливого сочетания внешних обстоятельств и внутренних возможностей человека. Когда жизнь дарит окружение талантливых личностей и человек, чувствуя удачу судьбы, воспринимает это не как возможность интересной жизни, а ищет свою роль в данной композиции, осмысливает свое положение. У Николая Чиндяйкина хватило внутреннего такта и благородства вовремя понять значение мощных личностей, с которыми довелось ему жить и работать.

Дневник Николая Чиндяйкина — иногда просто хроника, с повседневными наблюдениями, мемуарными вкраплениями, разного рода созерцаниями и зарисовками, но чаще всего «течение ежедневного воображения».

Обрывистые, короткие записи — это состояния, запечатленные на бумаге, важные и случайные, подчас не совсем отчетливые. Но сквозь эти состояния ощущаешь жизнь времени, его ритм.

---

— Мария Осиповна… — Целую руку и сразу даже не понимаю, только через минуту-две доходит: это — Кнебель! Малюсенькая, кажется, прилипшая к стулу, нога на ногу… В тяжелой вязаной кофте, вельветовых брючках. Четкий, с горбинкой носа, профиль и удивительно острый, прямой взгляд. (Кнебель Мария Осиповна — великий педагог, режиссер. Человек-легенда в театральном мире.)

Пришел Саша, он был по соседству у сестры Нади, принес рассаду.

Пьем на веранде чай. Жаль, что не могу вспомнить дословно весь разговор, а приблизительно писать не хочется. Потрясает в ее возрасте четкость, ясность и краткость. Бесконечная доброжелательность и в то же время категоричность Мэтра. Мелькание великих имен в ее воспоминаниях естественно и просто, как о ком-то только что сидевшем за нашим столом. «Владимир Иванович», «Алексей Дмитриевич» и т. д. С радостью называет меня внуком, имея в виду, что я ученик ее ученика. Говорю: «М.О., вы даже не догадываетесь, как много у вас „внуков“». Глаза радостно светятся. Так и хочется написать — «молодо светятся».

Любопытная история о Карагодском и Товстоногове (в больнице). Саша говорит: «Хейфец собирается ставить „На дне“ в Малом». Характерное покашливание — и четко, но без всякой злости: «Ну и дурак!»

Расспрашивает о нашем театре. Очень поддержала мою идею учиться заочно. С любовью, иначе не скажешь, говорила о своем ученике Буткевиче. «Прекрасный педагог, человек. Вам очень повезло». — «Да не повезло еще, — говорю, — только хочу, чтобы повезло».

Потом Саша читал чешскую пьесу «Поздняя малина», которую ему предложили ставить в Малом. Пьеса чудесная, тонкая, грустная, с хорошим юмором. На стариков. Долго говорили, прикидывали распределение.

6.06.83

Подлетаем к Ростову. Первый раз лечу на ИЛ-86. Событий вагон. Сдал все три экзамена по специальности, все на 5. Теперь еще сочинение, русский язык и литературу устно и историю СССР. Через два дня опять придется лететь в Москву. Вчера опоздал на самолет, наконец-то чудом улетаю сегодня, дал «на лапу». Сейчас сразу в театр, на репетицию.

13.06.83

«Аэрофлот» — дом родной! Летал в Москву 16-го, писал сочинение и сдал историю. По истории — 5, сочинение 4. Прилетел и улетел в один день, без особых происшествий, не считая пары часов нелетной погоды, сидел во Внукове.

И вот опять лечу. Только что набрали высоту. Сдавал последний (!) экзамен — русский язык и литературу (устно) — 4! Даже не верится, что я поступил на режиссуру! Вот тебе и шуточки.

Ушло, правда, мое время: на другое ушло… 36 лет. Утешает только то, что на курсе я не самый старый, а потом — я ведь никуда не спешу. В конце концов важен процесс, а не результат. Буду учиться, посмотрим! Учиться мне хочется, захотелось, — вдруг. Нет, наверное, все закономерно, просто все эти годы копилось что-то во мне, какое-то неудовлетворение… Внешне все, казалось бы, благополучно: играю хорошие роли, в хорошем театре… Но нет, нет! Каждая роль — отдельный эпизод, иногда удачный, счастливый — иногда не очень и т. д. Ощущения целого, ощущения пути, движения — нет. Никуда не денешься: цепочку автор-режиссер-актер не обойдешь…

Артур — хороший режиссер, профессионально крепкий, эмоциональный, умеющий работать с актером — всего этого не отнять, но… Все это «в себе» и «про себя». Это какая-то «частная» режиссура, актер часто и ни при чем, может быть другой, третий… Даже лучше (ему), если бы был другой. Пьеса — повод, актер — средство, а я художник — вот его кредо, даже если сам он так и не говорит: суть в этом.

И вообще, не встречал режиссера, который бы сказал, что он не любит актера. Все любят! Но, боже, когда же действительно встретится такой и встретится ли? — который действительно любит. Любит актера! Думает о нем не только в связи со своими личными замыслами, а замыслы свои сопрягает с актером, с группой актеров, с труппой…

Может быть, мне не везло? Может быть. Да и мало я чего видел. Но опыт мой — и другого у меня нет.

Гастроли начались глупо. Впрочем, уже не в первый раз. Главный администратор — просто преступник. Завалил все начало: рекламы — ноль, организации никакой. Опять вылезаем на актерах, на труппе, на качестве…

Через несколько дней народ пошел.

Послезавтра будем играть сотые «Качели». Господи, уже сотые!

Москва-Ростов. 23.06.83, рейс 1177 (18.15)

Ростов взяли — собранностью, организованностью (труппы), желанием и — в результате — качеством спектаклей.

Мы с Таней играли наши спектакли в концертном зале филармонии, как мы говорим, в «нашем придворном театре».

Залы, к сожалению, были неполные, да это и не мудрено, даже афиши не было у здания! Почти полный партер — это уже хорошо. Но зато прием был прекрасный. Много было друзей, знакомых и просто людей, которые помнили нас еще по Ростову, много слов, цветов и проч. Все эти дни квартира утопала в розах.

Как раз в эти дни обсуждались итоги июньского пленума ЦК. Было и у нас открытое партийное собрание, где, наверное впервые за все эти десять лет, высказал все, что думал, и все назвал своими именами. Сам прекрасно понимаю: мало что изменится от моих слов, если вообще что-нибудь изменится… Но хватит, пусть хотя бы знают, что думают рядовые.

В Саратове жили в гостинице «Арена». Очень удобно, хотя и старенькая, грязненькая; но… кухня, и базар напротив!

Работали на одной площадке — театр имени К. Маркса. Как ни странно, на первое место вышли «Качели»!

Публика, конечно, совсем другая! Просто разительно, кажется, ведь разные — разные люди собираются в зале, у нас ведь не было «проданных», «целевых» спектаклей, все продавалось только «на кассу»…

Саратовцы, бесспорно, тоньше, душевнее; оценки не такие громкие, зато точные, именно в тех местах. Чувствуют структуру спектакля — грамотнее, что ли, «театрально», я имею в виду. И в чем тут дело? Ведь Ростов — Европа! Столица почти, а может быть, именно это почти и решает… Желание казаться — убивает естественность?..

Одна женщина (Мукосеева Татьяна Леонидовна) ходила буквально каждый день на все наши спектакли и каждый раз дарила нам с Таней открытки со своими стихами — впечатлениями. Тоже примечательно — в Ростове такой «чудачки» не могло бы быть (если только не по отношению к Дину Риду или Яку Йоле). А ведь на таких «чудачках» и держится культура города.

(Да, вот это понятие у нас совсем исчезает — «культура города», все унифицируется, это тоже печальный результат — тиража, масскультуры.)

Самые прекрасные дни провел на Волге, на базе отдыха ВТО. Лет 10 уже так не рыбачил. Выезжали на лодке через протоки на основное русло, вставали на якорь и брали судаков! Ох, каких судаков!

Июль 1983

В Ростов (к Оксане Ивановне) летели самолетом ЯК-40. Я на следующий же день улетел к своим, а Таня осталась со своей мамой.

Перевальск. Папа, мама, дом.

Мамочка, бедная, как она болела эту зиму! Ничего, ничего — повеселела. Дай-то Бог. Дай Бог.

На даче у Виктора. Дача — просто «домяра». Много выпивали. Тяжело. Братишек не видел, оба на практике. Впрочем, Толик в этом году заканчивает, а Сережа на втором курсе медицинского института.

Вернулся в Ростов 14 августа. Здесь на гастролях ленинградский Малый драматический театр. Однокурсничек мой, Валера, теперь Валерий Васильевич Калашников, зам. директора этого театра. Ну, а Лида Горяйнова так и осталась Лидой, правда, член партии и даже парторг театра!

Разговор с Романом Савельевичем. Додин только что его назначил главным.

Р.С. категорически — за! Все это, конечно, «вилами на воде», ну, хоть поговорить приятно.

Спектакли Додина — «Дом» (видела Таня), «Живи и помни» — здорово. Это то, чего хотелось бы попробовать.

Железноводск, улица Калинина, 22, санаторий «Русь» (№ 529). Итак, с 17 августа по 12 сентября — тихий праздник. Вид на Бештау. Ночь. Звезды. Бег. Бассейн. Теннис.

Встреча с Таганкой.

4 октября

Самолет. Лечу на первую сессию. На первую. Лечу! Хорошая музыка. Грустно. Получил Нила в «Мещанах». У Т. на выпуске «Вирджиния» (пьеса Э. Олби «Кто боится Вирджинии Вульф?», постановка А. Вилькина.)

Много работы. Много-много дел.

Сделать зрителя соучастником.

Рассказчик отличается от актера тем же, чем режиссер отличается от актера.

Рассказчик подобен режиссеру.

Мышление рассказчика — режиссерское.

«Долго жил. Много видел. Был богат. Потом обеднел. Видел свет. Имел хорошую семью, детей. Жизнь разметала всех по миру. Искал славы. Нашел. Видел почести. Был молод. Состарился. Скоро надо умирать. Теперь спросите меня: в чем счастье на земле? В познании. В искусстве и в работе, в постигновении его. Познавая искусство в себе, познаешь природу, жизнь мира, смысл жизни, познаешь душу — талант! Выше этого счастья нет. А успех? Бренность. Какая скука принимать поздравления, отвечать на приветствия, писать благодарственные письма, диктовать интервью. Нет, лучше сидеть дома и следить, как внутри создается новый художественный образ».