Мэгги Стивотер - Похитители грёз

• Название: Похитители грёз
• Автор: Мэгги Стивотер
• Жанр: Фэнтези

Теперь, когда энергетические линии вокруг Энергетического пузыря разбужены, ничего не будет прежним для Ронана, Гэнси, Блу и Адама. Ронан, например, все глубже и глубже погружается в свои сны, а его сны все больше и больше вторгаются в реальную жизнь. Между тем, некоторые очень опасные люди ищут те же части головоломки Энергетического пузыря, что и Гэнси…

---

Глава 27

Несмотря на то, что Кавински и Гэнси безнадежно переплелись с инфраструктурой Генриетты, Ронан всегда очень старался, чтобы они даже мысленно у него не пересекались. Гэнси добился расположения более опрятных, ярких элементов города; его мир был миром солнечных аглионбайских парт, молодых преподавателей, помахивающих его автомобилю с тротуара, водителей эвакуаторов, знающих его имя. Даже жилье на фабрике Монмаут было типичным для Гэнси: порядок, наложенный на разруху эстетизм и заброшенность. Кавински же, с другой стороны, заправлял ночью. Он жил в таких местах, которые Гэнси даже на ум не приходили: на задворках парковок государственных школ, в подвалах Макмэнсайонов[31], сгорбленный в три погибели за дверьми общественных туалетов. Королевство Кавински не очень часто находилось в свете красно-желто-зелетых светофоров, все больше в темных местах, вне огней.

Ронан предпочитал их разделять. Он не любил прикасаться к своей еде.

И все же он оказался здесь, за ночь до отъезда Гэнси из города, взяв его на один их низкопробных ритуалов Кавински.

— Я и без тебя справлюсь, — сказал Ронан, наклоняясь, чтобы подобрать одно из десятка поддельных водительских удостоверений.

Гэнси, вышагивающий рядом со своей разрушенной миниатюрой Гинриетты, остановил взгляд на Ронане. В его глазах было нечто глубокое и безрассудное. Существовало столько разных версий Гэнси, но эта была редкой, начиная с внедрения присутствия одомашненного Адама. Также эта версия была любимой Ронана. Это противоположность наиболее публичного лица Гэнси, которое было чистым контролем, заключенным в тонкую, как бумага, обертку академии.

Но эта версия Гэнси была мальчишеским Гэнси. Это был Гэнси, который купил Камаро, Гэнси, который просил Ронана научить его драться, Гэнси, в котором была заключена каждая дикая искра, да так, как не было заметно ни в одной другой версии.

Освободил ли его щит под озером? Или оранжевое бикини Орлы? Раздавленные останки его разрушенной Генриетты и фальшивые документы, к которым они вернулись?

Ронана это особо не волновало. Все, что имело значение, это что нечто зажгло спичку, и Гэнси горел.

Они взяли БМВ. На ней было бы проще справиться с фейерверком, вставленным в выхлопную трубу, чем на Свинье. Ронан оставил Чейнсо сзади, к ее раздражению. Он не хотел, чтобы она выучила какие-нибудь плохие слова.

Ронан вел машину, так как знал, куда они направлялись. Он не сказал Гэнси, откуда он знает, куда ехать, а Гэнси и не спрашивал.

Солнце село к тому моменту, как они прибыли на старую деревенскую площадку для ярмарки, припрятанную на проселочной дороге к востоку от Генриетты. Место не использовалось для размещения ярмарки с тех пор, как окружная ярмарка лишилась финансирования года два назад. Теперь это было большое поросшее поле, усеянное прожекторами и нанизанными на них изодранными флагами, обесцвеченными от времени.

Как правило, заброшенная территория ярмарки была кромешной тьмой ночью, вне досягаемости огней Генриетты и далекой от любых домов. Но сегодня прожектора расплескали стерильно-белый свет по траве, освещая беспокойные силуэты более десятка автомобилей. Ронан думал, что было что-то невыносимо сексуальное в автомобилях ночью. То, как крылья преломляли свет и отражали дорогу, то, как каждый водитель становился анонимом. Их вид сбил ровный ритм его сердца.

Когда Ронан повернул на старую дорогу, свет фар осветил знакомый ситуэт белой Митсубиши Кавински, ее черную решетку радиатора. Его пульс превратился в ударные.

— Не говори ему ничего глупого, — обратился он к Гэнси. Теперь уже удары его стерео заглушались музыкой Кавински, басы пульсировали по земле.

Гэнси закатал рукава и изучал свою руку, сжимая и разжимая кулак.

— Чего глупого?

Сложно было сказать это с Кавински.

Слева от них появились из темноты два автомобиля, красный и белый, направляясь прямо друг на друга. Ни один из них не уклонялся от надвигающегося столкновения. Авто-сосунки. В последний момент красная машина вильнула, ее занесло в сторону, а белая посигналила. Парень наполовину свесился с пассажирского сидения белого автомобиля, уцепившись за крышу одной рукой и подняв средний палец на другой. Пыль окружила обе машины. Восхищенные крики заполнили пространство сквозь шум двигателей.

По другую сторону этой игры, усталая Вольво была припаркована под изодранным в нитки флагом. Она светилась изнутри, словно вход в ад. Спустя мгновение они поняли, что автомобиль был в огне, или, по крайней мере, собирался вспыхнуть. Вокруг Вольво стояли парни, пили и купили, их силуэты искажались и темнели на фоне тлеющей обивки. Гоблины вокруг костра.

Что-то сердитое и своенравное внутри Ронана беспокоилось и приходило в движение. Огонь съедал его изнутри.

Он подкатил БМВ нос к носу к Митсубиши. Теперь он увидел, что Кавински уже поиграл: правая сторона машины была отвратительно искалечена и помята. Это походило на сон: никаким образом Митсубиши не могла быть так искорежена, она была бессмертна. Сам Кавински стоял рядом с бутылкой в руке, с голым торсом, прожекторы стирали ребра с его вогнутого тела. Когда он заметил БМВ, то бросил бутылку на капот. Она раскололась о металл, посылая всюду осколки и жидкость.

— Боже, — произнес Гэнси, одновременно удивляясь и восхищаясь. По крайней мере, они не притащились на Камаро.

Подняв ручник, Ронан открыл дверь. В воздухе пахло расплавленным пластиком, умершим сцеплением и, подо всем этим, теплым ароматом марихуаны. Было шумно, симфония состояла из такого количества инструментов, что было трудно определить какой-либо отдельный тембр.

— Ронан, — сказал Гэнси точно таким же способом, как он только что обращался к Богу.

— Мы в этом участвуем? — поинтересовался Ронан.

Гэнси открыл дверь. Ухватившись за крышу автомобиля, он вылез наружу. Ронан заметил, что даже этот жест был от дикого Гэнси, Гэнси-в-огне. То, как он вытянул себя из автомобиля, потому что обычных выход был слишком медленным.

Вот это будет ночь.

Огонь внутри Ронана был тем, что поддерживало его жизнь.

Мельком увидев Ронана, направляющегося прямо к нему, Кавински поднял руку до уровня его груди.

— Эй, леди. Это кайфовая вечеринка. Никто не проходит, пока не приносит кайф.

Вместо ответа Ронан положил одну руку на горло Кавински, а вторую вокруг его плеч и аккуратно перекинул его через капот Митсубиши. Для расстановки он присоединился к парню на противоположной стороне и заехал своим кулаком в нос Кавински.

Когда Кавински поднялся, Ронан продемонстрировал ему кровавые кулаки.

— Вот твой кайф.

Кавински вытер своей голой рукой нос, оставляя на ней красную полосу.

— Эй, чувак, не стоит быть таким гребанно недружелюбным.

Гэнси рядом с локтем Ронана поднял свою руку в универсальном жесте: «Спокойно, парень».

— Я не хочу удерживать тебя от пирушки, — Гэнси произнес холодно и величественно. — Так что я просто скажу следующее: держись подальше от моего дома.

Кавински ответил:

— Я не знаю, о чем ты. Детка, дай мне покурить.

Последнее, кажется, было адресовано девушке, развалившейся на пассажирском сидении разбитой Митсубиши, ее глаза были глубоко накуренные. Она не удостоила его просьбу ответом.

Ронан вытащил один из фальшивых документов.

Кавински широко улыбнулся собственной работе. Со своими впалыми щеками он казался упырем в этом свете.

— Ты психуешь, потому что я не оставил и тебе мяты?

— Нет. Я зол, потому что ты разрушил мой дом, — сказал Гэнси. — Тебе бы следовало радоваться, что я здесь, а не в полицейском участке.

— Эй, чувак, — ответил Кавински. — Хей, хей. Я не могу сказать, кто из нас под кайфом. Притормози! Я не крушил твой дом.

— Пожалуйста, не оскорбляй мою интелегентность, — парировал Гэнси, и прозвучал лишь намек на леденящий смех в его голосе. Ронан решил, что это был ужасающий и замечательный смех, потому что Гэнси излучал только презрение и ни капли юмора.

Их беседа была прервана знакомым разрушительным звуком столкновения машин. Не было ничего драматичного в грохоте новой автомобильной аварии: все защитные амортизаторы означали, что, в основном, это был глухой стук разбитого пластика. И не громкость послала дрожь по спине Ронана — это была специфика звука. Не было никакого другого звука в мире подобного автомобильной катастрофе.

Кавински уловил направление их внимания.

— Ах, — сказал он. — Вы хотите поучаствовать, не так ли?

— Откуда все эти парни? — Гэнси прищурился. — Это Моррис? Я думал, он был в Нью-Хевене.

Кавински пожал плечами.

— Это кайфовая вечеринка.

Ронан огрызнулся:

— У них нет кайфа в Нью-Хевене?

— Не такого. Это Страна Чудес! Кое-что делает тебя большим, кое-что делает тебя маленьким…