Ханну Райаниеми - Квантовый вор

• Название: Квантовый вор
• Автор: Ханну Райаниеми
• Жанр: Киберпанк
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-91878-080-0

«Квантовый вор» — дебютный роман Ханну Райаниеми, доктора наук в области теории струн. Это блистательный образец твердой научной фантастики, действие которого разворачивается в мире далекого будущего.

Жан ле Фламбер — преступник и авантюрист. Его происхождение окутано тайной, но слава о его дерзких выходках разнеслась по Солнечной системе. Однако никто не застрахован от ошибок, и в начале романа мы обнаруживаем героя в Тюрьме «Дилемма», в персональном аду бесконечных смертей и воскрешений, что, по замыслу тюремщиков, должно исправить его характер, привив любовь к взаимопомощи. Этот замкнутый круг прерывается появлением наемницы Миели и ее разумного корабля «Перхонен». Похитив Жана, они дают ему шанс вернуть свободу и былое могущество. В обмен на совершение одного очень непростого ограбления…

---

— Привет. — Я дарю ей лучшую из своих улыбок. — Я ищу Революционную библиотеку, но мне говорят, что карты города не существует. Не можете ли вы указать хотя бы верное направление?

Она морщит загорелый носик и исчезает, а вместо нее появляется серая метка-заполнитель гевулота. А потом девушка убегает, и серый сгусток быстро движется по проспекту.

— Я смотрю, ты любуешься видами, — говорит Миели.

— Двадцать лет назад она улыбнулась бы мне в ответ.

— Так близко к агоре? Не думаю. Кроме того, ты неумело воспользовался гевулотом: надо было сделать этот разговор приватным. Ты уверен, что жил здесь?

— Кое-кто прекрасно выполнил домашнее задание.

— Да, — отвечает она.

Я в этом не сомневаюсь: она использовала все возможности, предоставляемые нашим временным гражданством и доступом в общественную экзопамять.

— Меня это немного удивляет. Если ты и в самом деле жил здесь в последние два десятилетия, ты или выглядел иначе, или никогда не посещал площадей и общественных мероприятий. — Она смотрит мне в глаза. У нее на лбу выступает испарина. — Если ты каким-то образом подделал эти воспоминания, если это попытка сбежать, ты быстро убедишься, что я к этому готова. И последствия придутся тебе не по вкусу.

Я снова опускаюсь на скамью и смотрю на площадь. Миели, держа спину абсолютно прямо, садится рядом, и со стороны видно, насколько ей неудобно. Сила тяжести причиняет ей боль, но она ни за что в этом не признается.

— Это не попытка сбежать, — говорю я. — Я помню о своем долге перед тобой. Все вокруг выглядит знакомым, так что мы прибыли в нужное место. Но я не представляю, каким должен быть следующий шаг. Я не нашел никаких следов этого Тибермениля, но это и не удивительно: здесь не один пласт тайн. — Я усмехаюсь. — Уверен, что прежний я развлекается, наблюдая за нами. Честно говоря, он может оказаться умнее нас обоих.

— Прежний ты угодил в тюрьму, — отзывается она.

— Туше. — Я перекачиваю частицу времени из своих Часов (небольшой серебряный диск на прозрачном браслете; тонкая стрелка передвигается на миллиметр) в стоящий у скамьи фабрикатор. Аппарат выплевывает темные очки. Я протягиваю их Миели. — Вот, попробуй.

— Зачем?

— Чтобы скрыть выражение Гулливера на лице. Ты не слишком подходишь этой планете.

Миели хмурится, но медленно надевает очки. Они подчеркивают ее шрам.

— Знаешь, — говорит она, — сначала я собиралась законсервировать тебя на «Перхонен», а самой отправиться сюда, собрать сенсорную информацию и закачивать ее в твой мозг, пока к тебе не вернется память. Но ты прав. Это место мне не нравится. Здесь слишком много шума, слишком много пространства, слишком много всего.

Она откидывается на спинку скамьи, вытягивает руки и поджимает ноги, принимая позу лотоса.

— Но у них теплое солнце.

И в этот момент я замечаю босоногого мальчишку примерно пяти марсианских лет, который машет мне рукой с противоположного края площади. И его лицо мне знакомо.

Знаешь, когда все закончится, я намерена его убить, Миели обращается к «Перхонен», улыбаясь вору.

Даже без предварительных мучений? Ты проявляешь признаки слабости.

Корабль остался на высокой орбите, и их нейтринная связь, тщательно скрытая от параноидальных технологических анализаторов Ублиетта, позволяет только поддерживать разговор.

Это еще один недостаток планеты, хотя и не такой скверный, как постоянная тяжесть и упрямое нежелание предметов зависать в воздухе, когда их выпускают из рук. Как ни стыдится Миели усовершенствований Соборности, произведенных в ее теле, приходится ими пользоваться.

Но секретность — одно из главных условий миссии. Поэтому она носит оболочку временного гевулота, выданного им таможенниками в черных панцирях на станции «бобового стебля» (запрещено импортировать нанотехнологии, ку-технологии, технологии Соборности; запрещено ввозить запоминающие устройства, способные хранить базовый разум, запрещено…), скрывает свой метамозг, скелет из ку-камня, виртуальное оружие и все остальное под камуфляжным обликом и страдает.

Есть что-нибудь новое из общественной экзопамяти? спрашивает Миели. Или от таинственного осведомителя, который предпочитает не показываться?

Нет, отвечает «Перхонен». Гоголы занимаются этим, но материала слишком много. Пока нет никаких двойников ни Тибермениля, ни Фламбера. Я бы на твоем месте заставила этого парня усерднее зарабатывать свою свободу.

Миели вздыхает.

Я не это рассчитывала услышать.

До сих пор единственным плюсом во всем этом деле был искусственный солнечный свет из яркой точки в небе, бывшей когда-то Фобосом. По крайней мере, мой венерианский загар быстро восстановится.

— Чтобы скрыть выражение Гулливера на лице, — повторяет вор.

Внезапно Миели перестает понимать, что происходит: ее охватывает невыносимое ощущение дежавю. Будь проклята эта биотическая связь, доверься Пеллегрини, и наверняка сойдешь с ума. В своем кото,[19] еще на Оорте, она жила в ледяной пещере вместе с двумя десятками других людей, и жилое пространство, выдолбленное в комете, было не больше «Перхонен». Но там не возникало ничего похожего, никакого беспокойства по поводу чужих мыслей, передаваемых через канал квантовой связи, как сейчас. Большую часть она отфильтровывает, но время от времени какие-то мысли и чувства все же просачиваются в ее сознание.

Миели качает головой.

— Ладно, — говорит она. — «Перхонен» подсказывает, что нам придется прибегнуть к старым методам. Будем продолжать идти, пока…

Она обращается к пустому месту. Вора нигде не видно. Миели снимает очки и разглядывает их, пытаясь обнаружить какое-то устройство, обеспечившее вору возможность ускользнуть. Но в очках нет ничего, кроме пластика.

«Перхонен»! Куда он подевался, черт побери?

Я не знаю. Биотическая связь есть только у тебя. В голосе корабля ей чудится некоторое веселье.

— Витту! Перкеле! Сатана![20] — Она ругается вслух. — Он за это заплатит.

Проходящая мимо пара с ребенком в белых костюмах Революционеров смотрит на нее с удивлением. Миели неумело обращается мыслями к интерфейсу своего гостевого гевулота. Уединение. Непривычное ощущение скованности подсказывает, что вместо нее окружающие видят только метку-заполнитель.

Гевулот. Конечно. Я идиотка. Между ее локальной и экзопамятью существует граница. Вор послал ей воспоминание о последних секундах их разговора, и ее примитивный гевулот воспринял его. Я разговаривала с воспоминанием.

Миели испытывает резкий и неожиданный приступ отвращения к самой себе. Все это напоминает ей болезнь, перенесенную в детстве: на зубах стали появляться острые наросты, которые больно царапали десны. Карху[21] вылечил ее песней, но было невозможно удержаться, чтобы не трогать выступы языком. Она проглатывает неприятное ощущение и старается сосредоточиться на биотической связи.

Это трудно сделать без помощи метамозга, но и обнаруживать себя тоже нельзя. Поэтому Миели просто пытается сконцентрироваться на части своего сознания, соединенной с вором. Это все равно что думать об ампутированной конечности. Миели закрывает глаза…

— Леди, проявите милосердие, — слышится рядом грубый и хриплый голос.

Перед ней стоит нагой человек, лишь самая интимная часть его тела прикрыта серым пятном гевулота. Человек очень бледен и лыс. У него красные глаза, как будто он только что плакал. Единственный предмет на его теле — Часы, блестящий диск на толстом металлическом браслете, болтающемся на костлявой руке.

— Проявите милосердие, — повторяет он. — Вы пришли со звезд, вы проведете здесь несколько приятных моментов, а потом вернетесь к роскоши, к бессмертию. Пожалейте того, кому осталось всего несколько мгновений жизни перед тем, как придется искупать свои грехи. Скоро за моей душой придут и бросят ее в пасть безмолвной машины, так что я даже не смогу крикнуть от боли…

Ты в порядке? «Перхонен» обеспокоена. Что происходит?

Миели пытается повторить тот же трюк с гевулотом, что и несколько минут назад, — воздвигнуть преграду между собой и этим безумцем, но интерфейс гевулота сообщает, что она заключила контракт с другой личностью о поверхностном взаимодействии в течение следующих пятнадцати минут.

Передо мной стоит голый сумасшедший, беспомощно жалуется она кораблю.

Я думала, он сбежал.

— Если бы вы подарили мне несколько драгоценных секунд, незначительную толику вашего времени, я бы открыл вам все свои секреты. При Дворе Короля я был Графом, Достойным, совсем не таким, каким вы видите меня сейчас. У меня был роботизированный замок и миллион гоголов в распоряжении. А в Революцию я сражался в армии Герцога Тарсиса. Вы должны увидеть настоящий Марс, старый Марс, и я все это вам обеспечу за несколько подаренных секунд… — По вытянутому бледному лицу уже струятся слезы. — У меня осталось только несколько десятков секунд, проявите милосердие…