Мария Славкина - Байбаков

• Название: Байбаков
• Автор: Мария Славкина
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03401-3

Вниманию читателей предлагается первая биография Николая Константиновича Байбакова (1911–2008). крупнейшего государственного деятеля, нефтяника, экономиста, кого по праву считают одним из родоначальников современной отечественной нефтяной и газовой промышленности, ведущим специалистом и организатором работ в области освоения нефтяных и газовых месторождений.

Два десятилетия Н. К. Байбаков возглавлял Госплан СССР. Они вместили в себя множество конкретных дел, реализованных проектов — национального и межнационального масштаба. Один из последних сталинских наркомов, он работал с И. В. Сталиным, Л. М. Кагановичем и Л. И. Берией; Н. С. Хрущевым, Л. И. Брежневым и А. Н. Косыгиным; М. С. Горбачевым и Н. И. Рыжковым. Личность Николая Константиновича и его многообразная деятельность прослеживаются автором на основании широкого привлечения архивных и мемуарных источников.

---

Предшественником Н. К. Байбакова на посту наркома нефтяной промышленности СССР был И. К. Седин. Драматическая судьба у этого человека.

Иван Корнеевич тоже был из молодых да ранних. Когда в 1940 году его назначили руководить нефтяной отраслью, ему было всего 34 года! Уроженец Кубани, выпускник Московского химико-технологического института имени Д. И. Менделеева, в нефтяную промышленность он пришел по партийной линии — возглавлял Тамбовский и Ивановский обкомы партии, а в марте 1939 года был избран членом ЦК ВКП(б), получив таким образом пропуск в первую сотню партийной элиты.

В суровые годы войны на долю Седина выпали нелегкие испытания. На нем, как на наркоме нефтяной промышленности, лежала огромная ответственность: горючее фронту! В январе 1944 года «за выдающиеся заслуги в деле увеличения добычи нефти, выработки нефтепродуктов, разведки новых месторождений и бурения нефтяных скважин» он был удостоен звания Героя Социалистического Труда. Казалось, все самое страшное позади. Но тут происходит что-то такое, что до сих пор вызывает больше вопросов, чем ответов. 30 ноября того же года его неожиданно отстраняют от должности и отправляют, как тогда говорили, в распоряжение ЦК. На языке тех лет разночтений быть не могло — опала…

Почему? За что? Говорили, что Иван Корнеевич, будучи в командировке в Баку, сильно злоупотребил спиртным. Секретарь ЦК партии Азербайджана Мир Джафар Багиров тут же подал в Москву «сигнал». Заступиться за Седина пробовал в то время заместитель председателя СНК СССР Г. М. Маленков, но безрезультатно. Неужели именно этот инцидент переломил жизнь Седина? Хочется сказать — с кем не бывает? Но ведь это было совсем другое время. В немилость можно было попасть и за меньшее.

Пять месяцев Иван Корнеевич мучительно ждал, когда позвонит телефон. Только накануне Парада Победы его пригласили в Кремль и сообщили о новом назначении — наркомом текстильной промышленности СССР. Жизнь налаживалась, но вскоре последовал новый удар. В первых числах октября 1949 года заместителя министра легкой промышленности Седина (а эту должность он получил после объединения министерств легкой и текстильной промышленности в единое ведомство) внезапно арестовали. Верховным судом он был осужден по статье 109 УК РСФСР (злоупотребление служебным положением) и приговорен к шести месяцам исправительно-трудовых работ с отбыванием наказания по месту работы с вычетом 25 процентов зарплаты.

Конечно, сейчас эти обвинения выглядят шитыми белыми нитками. «Злоупотребление» Седина — выдача материальной помощи в размере 1 000 рублей безногому инвалиду-фронтовику, который, как выяснилось впоследствии, оказался известным мошенником-рецидивистом Вениамином Вайсманом. Удивительно, список ведомств, где побывал аферист, был довольно внушительным — Министерство строительных материалов, Министерство финансов, Министерство пищевой промышленности, Министерство речного флота… Но осудили-то одного Седина!

После приговора Иван Корнеевич 23 года работал на разных должностях — был директором Карачаровского и Дорогомиловского заводов в Москве, заместителем директора по научной части Института нефтехимического синтеза им. Топчиева АН СССР, директором НИИ технологии лакокрасочных покрытий и опытного завода НИИ в городе Хотьково Московской области. Умер он 3 января 1972 года.

Вот так — один неверный шаг, одно неверное слово — и жизнь могла пойти совсем по иному сценарию. Что и говорить, по очень тонкой грани ходили сталинские наркомы…

Историческая речь

Девятого февраля 1946 года Николай Константинович сидел в партере Большого театра и слушал предвыборную речь кандидата в депутаты Верховного Совета СССР И. В. Сталина. Это было, что называется, программное выступление — после войны вождь расставлял точки над «i». Говорил о потерях, давал соответствующие оценки советскому строю, затрагивал проблемы международных отношений и намечал перспективные планы развития экономики.

«Что касается планов на более длительный период, — отмечал Сталин, — то партия намерена организовать новый мощный подъем народного хозяйства, который дал бы нам возможность поднять уровень нашей промышленности, например, втрое по сравнению с довоенным уровнем. Нам нужно добиться того, чтобы наша промышленность могла производить ежегодно до 50 миллионов тонн чугуна (продолжительные аплодисменты), до 500 миллионов тонн угля (продолжительные аплодисменты), до 60 миллионов тонн нефти (продолжительные аплодисменты). Только при этом условии можно считать, что наша Родина будет гарантирована от всяких случайностей. (Бурные аплодисменты.) На это уйдет, пожалуй, три новых пятилетки, если не больше. Но это можно сделать. И мы должны это сделать. (Бурные аплодисменты.)». Для нашего героя это означало, что к 1960 году вверенная ему отрасль должна выйти на уровень добычи 60 миллионов тонн нефти.

«Когда я услышал цифру, — позже вспоминал Николай Константинович, — у меня волосы стали дыбом. До войны мы добывали 33 миллиона тонн нефти в год, чему предшествовали десятилетия развития нефтяных промыслов. Теперь же страна, обессиленная грандиозной битвой с фашизмом и потерявшая в ней многие миллионы жизней, должна была в кратчайшие сроки не только возродить разрушенные промышленные и сельскохозяйственные районы, но и довести добычу нефти с 19 до 60 миллионов тонн. Иначе говоря, за короткий срок дать почти вдвое больше, чем до войны».

На другой день нарком позвонил Берии — заместителю председателя Совета народных комиссаров, курирующему топливные отрасли.

— Лаврентий Павлович, кто дал Сталину такие цифры? Есть какие-нибудь расчеты или нет?

— Не твое дело! — грубо ответил Берия. — Тебе генеральный сказал? Вот теперь думай и делай, чтобы эти шестьдесят миллионов были.

Искусство стратега

Нефтяник Байбаков — он уже был талантливым инженером — проявил себя как толковый организатор. Ну а теперь? Теперь ему предстояло стать стратегом — познать это сложное искусство, подвластное лишь избранным — видеть далеко-далеко вперед.

Самым масштабным проектом Н. К. Байбакова на посту руководителя отрасли стало освоение Урало-Поволжья, как тогда говорили «Второго Баку». Громадная территория. В современных обозначениях — Татарская, Башкирская, Удмуртская республики, Саратовская, Оренбургская, Самарская, Волгоградская, Пермская области, а также частично земли Ульяновской и Свердловской областей. Схематично гигантский четырехугольник: Киров — Пермь — Оренбург — Саратов, площадью около 700 тысяч квадратных километров.

О необходимости исследовать эти земли говорили еще до войны. Как правило, «черное золото» тогда искали в неглубоких пермокарбоновых отложениях. Открывали небольшие месторождения, вели скромную добычу. В основном нефть была очень вязкой, сернистой, что создавало серьезные трудности как при ее извлечении, так и переработке. Но было и такое мнение, что необходимо бурить глубже и испытывать более древние девонские горизонты, способные аккумулировать значительные запасы с хорошими эксплуатационными и физико-химическими характеристиками. «Дорого, затратно», — говорили скептики. Однако 1 июля 1944 года случилось! Из скважины № 41 на месторождении Яблоневый Овраг в Куйбышевской (Самарской) области ударил фонтан девонской нефти с суточным дебитом более 500 тонн…

Как это часто бывает, в большом деле не обошлось без случайностей. Первую девонскую скважину бурили как эксплуатационную на совсем другой горизонт. Проектная глубина бурения составляла 1050 метров. Но результаты оказались неудовлетворительными, и тогда старший геолог промысла И. С. Квиквидзе предложил продолжить бурение скважины как разведочной, до полного вскрытия песчано-глинистой пачки среднего девона. По существовавшему тогда положению решение нужно было согласовать в Москве.

«И вот позвонил мне в наркомат секретарь Куйбышевского обкома партии Я. М. Агарунов, ведавший вопросами нефтедобычи, — вспоминал Николай Константинович, — и попросил поддержать энтузиастов, санкционировать перевод скважины в разведочную категорию, объяснив, что потребуется для проверки гипотезы пройти еще 500–600 метров. Дело, мол, трудоемкое, рисковое, но зато сулящее очень многое. „Риск должен оправдаться“, — подумал я и решил взять на себя ответственность, дал „добро“. Дал разрешение, а душа болела: как там? Рука сама тянулась к телефонной трубке, но я крепился, надеясь на удачу бурильщиков. И… вот свершилось. Девон!» Одно открытие пошло за другим…

Это была настоящая удача! Как никто другой, Николай Константинович понимал: возможности старых нефтяных районов ограничены. Для резкого увеличения добычи нефти, на котором настаивало руководство страны, была необходима новая сырьевая база. И такая база появилась! После первых девонских фонтанов нарком сделал ставку на «Второе Баку». В феврале 1945 года, будучи на приеме у Сталина, Николай Константинович сумел добиться одобрения именно этой линии развития нефтяной промышленности и получить под нее необходимые средства.