Василий Кононюк - Ольга

• Название: Ольга
• Автор: Василий Кононюк
• Жанр: Альтернативная история

Девочка, не стонущая под грузом интеллекта и знаний, начавшая свою жизнь на самом дне, среди городской шпаны, вдруг узнает… очень много… Как изменится ее жизнь? Сможет ли она что-то изменить в себе и вокруг себя? Может ли один, что-то изменить, или его удел плыть сорванным листом по течению времени, в ожидании своего часа уйти на дно и стать удобрением?

---

Андрея Копытова перевели на финскую границу в середине декабря. В июле, после заключения перемирия с Японией и завершения боев под Халхин-Голом, где он в чине сержанта командовал отделением разведчиков, его вызвал к себе взводный.

— Принято решение на основе нашего батальона создать новый полк легкой пехоты. Соответственно, на основе нашего батальонного разведвзвода будет создана полковая разведрота, а из твоего отделения — взвод. Ты отправляешься на четырехмесячные ускоренные курсы младшего командного состава, обязан их успешно закончить и вернуться лейтенантом. Четверых своих цириков направишь на сержантские курсы. Остальным работа в новом подразделении тоже найдется. Новый полк начнут формировать после осеннего призыва и ходят слухи, что не здесь, а на западных границах. Вот твой приказ, ознакомься. Через полчаса принесешь мне фамилии будущих сержантов. Выполнять.

В середине сентября их часть перебазировали под Брест. Их новосозданной дивизии легкой пехоты предписывалось контролировать леса и проселки южнее города. Штаб дивизии разместился в поселке Мелорита, стоящем на развилке дорог на Пинск и Кобрин. Кроме штаба их дивизии в поселке разместился штаб пехотного полка, в задачи которого входило превратить поселок в опорный пункт и оборонять стратегически важную развязку шоссейных дорог. Задача дивизии легкой пехоты состояла в контроле всех проселочных дорог и территории бездорожья южнее шоссе Минск-Кобрин и до припятских болот.

С первых же дней формирующийся личный состав дивизии принимал участие в переселении жителей лесных хуторов и поселений лежащих на отшибе от основных дорог. Им выплачивалась полная компенсация за их хозяйство, и предлагались варианты переселения. Людям старше пятидесяти лет разрешали остаться. Как правило, мужика, если он был согласным, брали в армию, вольнонаемным старшиной, заведовать подсобным хозяйством подразделения, в которое превращался его бывший хутор, а женщину в хозчасть. Все молодые, добровольно-принудительно переселялись вглубь страны. Аргументировалось это близкой войной, необходимостью успеть до начала боевых действий построить, купить, нанять жилье и перевезти туда родителей.

В зависимости от размера хутора, он становился базой взводного или ротного уровня. Изучалась местность, дороги подлежащие минированию и разрушению в случае боевой тревоги, места будущих засад, пути отхода, ловушки. Определялись минометные позиции и пристреливались возможные пути следования противника. Работы было очень много, ведь кроме этого, нужно было учить молодое пополнение основам и особенностям боевых действий в лесах, правильно передвигаться и маскироваться. Не говоря уже о том, что научить пользоваться штатным оружием и попадать из него по цели.

В середине декабря пришел приказ сформировать сводный полк из самых боеспособных подразделений дивизии, полностью укомплектовать лыжами, валенками, фуфайками, ватными штанами, белыми маскхалатами и отправить на финскую границу. Разместили их в приграничных селах, в свежесрубленных деревянных бараках. Каждому подразделению был выделен участок границы, и до получения дальнейших распоряжений ими усиливали соответствующую пограничную заставу. Приказ был — ознакомиться с местностью, помогать пограничникам стоять на страже границ и жестко отвечать на любую провокацию белофиннов.

Обстановка на границе была крайне напряженной. Фактически и финские, и наши пограничники старались на глаза друг другу не попадаться. Обычно такие встречи заканчивались перестрелкой.

— Давно у вас такое? — поинтересовался Андрей у сержанта-пограничника, который знакомил его с десятикилометровой зоной ответственности своего отделения, которую им вместе предстояло охранять.

— Да нет, раньше здесь тишь и благодать была, только контрабандистов ловили. А как финны мобилизацию провели, пришел нам на заставу приказ — любую провокацию с финской стороны сразу же пресекать огнем на поражение. А устно начальнику заставы сказали — в связи с постоянными обстрелами советской территории, пограничникам разрешается без предупреждения открывать огонь на поражение по любому вооруженному человеку, попавшемуся им на глаза.

— Понятно… а на ту сторону ходить не пробовали?

— Не… запрещено нам линию границы нарушать.

— Мы ведь люди здесь новые, заблудиться можем по незнанию…

— Это, товарищ лейтенант, тебе со своим начальством решать надо, а не со мной. Заблудиться каждый может, тут важно, чтоб тебе голову не сняли, когда назад вернешься.

— А финны к вам лезут?

— Раньше бывало корова забредет… местные жители контрабанду таскали, а теперь финны своих отселили, к войне готовятся. За последние две недели на моем участке только заячьи и лисьи следы.

— Понятно…

Так началась эта война, которую ведущие страны презрительно назовут крысиной возней. Многочасовые засады в снегу, в мороз, дожидаясь того короткого мгновения, когда вершина пенька оптического прицела совпадет с фигурой противника, а скрюченный от мороза палец будет стараться плавно, не дернув, нажать на спусковой крючок винтовки. В застывшей душе ничего не шевельнется, кроме удовлетворения, что не даром мерз сегодня столько часов, что отомстил финнам за Витьку Пенькова, которого ребята нашли в секрете с простреленной грудью. Осталось найти напарника подстреленного финна, не мог он сидеть один. Найти первым, а то и за тебя ребятам придется предъявлять финнам счет…

После Нового года на две недели наступило относительное затишье. Финны перестали устраивать засады и подходить к границе на расстояние винтовочного выстрела. Лишь иногда, в бинокль можно было заметить их разъезды на расстоянии километра и больше. Но в середине января пришло устное распоряжение, что в связи с непрекращающимися провокациями, минометными обстрелами советской территории, пограничникам и приданным войсковым подразделениям разрешается пресекать вооруженные провокации белофинской военщины на ее территории, на глубине до двадцати километров от государственной границы СССР.

Затихшие в связи с праздниками боевые действия сразу обострились. Обе стороны начали минировать тропы, устраивать неожиданные нападения на базы, засады на предполагаемых маршрутах, заманивать противника в заранее подготовленные ловушки. Приграничные перестрелки переросли в вялотекущий военный конфликт, где основные боевые действия совершались небольшими группами, без применения авиации и тяжелой боевой техники. От этого они не становились менее жестокими и кровавыми. И хотя на этой войне действовало простое правило, кто первым заметил противника тот и победил, следовать ему и первым замечать врага было очень непросто. И многие не смогли сдать этот экзамен…

Андрей Копытов был одним из тех немногих, кто не только сдал, но и получил высокий балл. Ни разу его подразделение не попало в засаду, он всегда шел в переднем дозоре, в паре с кем-то из молодых, и не только сам смотрел, но и учил напарника обращать внимание на малозаметные детали, могущие многое сказать человеку проведшему в лесу большую часть своей сознательной жизни.

В тот день стояла обычная мерзкая погода середины февраля, дул порывчатый, северо-западный ветер, швыряя в лицо мелкий снег. Взвод шел вглубь финской территории, вплоть до укреплений первой полосы, с целью разведать и зарисовать расположение стационарных огневых точек, их вооружение и сектора обстрела. Было приказано до выполнения задачи стычек с противником по возможности избегать, но если представится случай взять языка, то не упускать его.

За полтора месяца лесной войны, финны фактически откатились к первой линии укреплений, избегая боевых действий малыми группами, хотя превосходили советские войска и в знании местности, и в меткости. Как следствие, на начальном этапе конфликта потери у финнов были приблизительно вдвое меньше, чем у советских егерей. Но постепенно, эти преимущества нивелировались лучшей связью, которой были обеспечены советские подразделения, большим количеством специально обученных снайперов, которыми усилили части расположенные на финской границе. Потери финской стороны росли, а соотношение стало неуклонно выравниваться, практически один к одному.

Уровень потерь, в отдельные периоды достигающий трех сотен убитых ежедневно, был совершенно неприемлем для финской стороны и последовал приказ избегать столкновений с советскими подразделениями на открытой местности. Обороняться, опираясь на подготовленные укрепления и стационарные огневые точки. Поэтому приграничная пятнадцатикилометровая полоса с финской стороны совершенно обезлюдела.

Хотя в последнюю неделю не было данных о том, что чья-то группа попала в засаду в полосе предполья, Андрей шел в переднем дозоре вместе со своим вторым номером Василием Дерюгой, единственным сибиряком из нового пополнения. Формально, Андрей прямо нарушал боевой устав легкой пехоты, который ясно предписывал командиру взвода всегда находиться вместе с основной группой бойцов, а рядом с ним постоянно должен быть штатный радист с рацией. Но он был не только командиром взвода, но и снайпером, имеющим реальный боевой опыт и не раз водившим боевую группу в тыл врага и обратно. Что Андрей вынес из своего боевого опыта, так это то, что если передний дозор прошляпит засаду, то место командира в построении отряда не будет иметь никакого значения, ибо никак не повлияет на общий результат.