Алан Милн - Загадка Рэд Хауза

• Название: Загадка Рэд Хауза
• Автор: Алан Милн
• Издательство: Известия», журнал «Театр
• Жанр: Классический детектив
• Год: 1990
• ISBN: 5-89994-001-8

---

— Где он пишет, сэр, — с достоинством пояснила Одри. То обстоятельство, что мистер Марк «писал», хотя никто и не знал, что именно, рассматривалось в комнате экономки как предмет особой гордости.

— Для гостиной я, видимо, не слишком хорошо одет, да?

— Я пойду доложу хозяину, что вы приехали, сэр, — заторопилась Одри.

Она закрыла дверь и оставила гостя одного.

Ну, что ж! Будет что порассказать тетушке! И она тут же стала перебирать в уме все, что он ей сказал и что она ему ответила. «Как только я его увидела, я сразу решила…» Да нет, она просто чуть не умерла от удивления. Впрочем, опасность умереть от удивления подстерегала Одри на каждом шагу.

Но сейчас надо было прежде всего разыскать хозяина. Одри прошла через холл, заглянула в библиотеку, в нерешительности вышла оттуда и остановилась перед мистером Кейли.

— Извините, сэр, — сказала она тихим, полным глубокой почтительности голосом, — вы не знаете, случайно, где хозяин? Мистер Роберт приехал.

— Что? — переспросил Кейли, отрываясь от книги. — Кто приехал?

Одри повторила все сначала.

— Не знаю. А разве он не в кабинете? После ленча он ушел в Замок, с тех пор я, кажется, его не видел.

— Спасибо, сэр. Я сбегаю в Замок.

Кейли вновь погрузился в книгу.

Замком назывался летний кирпичный домик, который стоял в саду, ярдах в трехстах позади дома. Здесь Марк любил поразмышлять, прежде, чем «засесть» у себя в «кабинете» и доверить бумаге итоги своих размышлений. Впрочем, мысли эти не представляли собой особой ценности; более того, они гораздо чаще обнародовались за обеденным столом, чем попадали на бумагу, и гораздо чаще попадали на бумагу, чем в печать. Но это не мешало хозяину Рэд Хауза чувствовать себя слегка уязвленным, если кому-то из гостей приходило в голову относиться к Замку так, будто это обыкновенная беседка, где можно пофлиртовать или запросто выкурить сигарету. Однажды два гостя были замечены в Замке за метанием стрелок. Марк лишь намекнул им, — даже это было ему не свойственно, — что они могли бы найти для подобных забав и более подходящее место, но с тех пор нарушители ни разу не были удостоены приглашения в Рэд Хауз.

Одри не спеша подошла к Замку, заглянула внутрь и так же неторопливо пошла обратно. Пустые хлопоты. Наверное, хозяин наверху, в своей спальне. «Не слишком хорошо одет для гостиной»! Ну а тебе, тетушка, хотелось бы пригласить в свою гостиную этого типа с красным носовым платком, повязанным на шее, в огромных пыльных сапожищах и — ой, что это? Не иначе, кому-то из слуг велено подстрелить кролика? Тетушка любит хорошего кролика с луковым соусом. Как все- таки жарко; сейчас она бы не отказалась от чашки чая. Одно хорошо: на ночь мистер Роберт не останется, он приехал без вещей. Правда, мистер Марк может дать ему свои вещи, одежды у него на шестерых хватит. Она бы его где угодно признала за брата мистера Марка.

Одри вернулась в дом. Когда она проходила мимо комнаты экономки по пути в холл, дверь внезапно приоткрылась и оттуда выглянуло испуганное лицо.

— Привет, Од, — сказала Элси. — Это Одри, — пояснила она, повернувшись в комнату.

— Иди сюда, Одри, — позвала миссис Стивенс.

— Что такое? — спросила Одри, заглядывая внутрь.

— Ну, дорогая, ты меня и напугала. Где ты была?

— В Замке.

— Ты слышала?

— Что слышала?

— Шум, пальбу, это ужас какой-то!

— А-а, — с облегчением сказала Одри. — Кто-то из слуг кроликов стрелял. Я так себе и сказала, когда услышала: «Тетенька любит хорошего кролика», — сказала я, и я не удивлюсь, если…

— Кроликов! — пренебрежительным тоном воскликнула тетя. — Стреляли-то в доме, душенька.

— Вот именно, — подтвердила Элси. Элси — это была одна из горничных. — Я так и сказала миссис Стивенс — правда, миссис Стивенс? — я так и сказала: «Это было в доме».

Одри посмотрела на свою тетю, потом на Элси.

— Вы думаете, у него с собой револьвер? — спросила она шепотом.

— У кого? — возбужденно спросила Элси.

— У этого брата. Из Австралии. Я так себе и сказала, как только его увидела: «Ну и тип!». Да, так и сказала. Прежде, чем он рот раскрыл, этот грубиян. — Она повернулась к тете. — Ну, я тебе скажу!

— Помнишь, Одри, я всегда говорила: с теми, кто приехал из Австралии, надо держать ухо востро. — Отдуваясь, миссис Стивенс откинулась на спинку стула. — Я из этой комнаты ни за какие деньги не выйду.

— Ну, миссис Стивенс, — возразила Элси, которой очень хотелось раздобыть где-нибудь пять шиллингов на новые туфли. — Про себя я бы так не сказала, но…

— Что это? — вскрикнула миссис Стивенс.

Все испуганно прислушались, и обе девушки невольно прижались ближе к тетиному стулу.

В глубине дома кто-то ломился в дверь, стучал, колотил ногами.

— Ой, послушайте!

Одри и Элси испуганно переглянулись.

Они услышали мужской голос, громкий и злой.

— Открой дверь! — кричал голос. — Открой! Я кому говорю!

— Не открывай! — в панике закричала миссис Стивенс, будто это в ее дверь ломились. — Одри! Элси! Не пускайте его!

— Черт возьми! Да откроешь ты! — снова завопил голос.

— Нас тут всех перережут в собственных постелях, — задрожала миссис Стивенс. Девушки в страхе еще крепче прижались друг к другу, а пожилая дама обхватила их обеими руками.

ГЛАВА 2 МИСТЕР ГИЛИНГЕМ СХОДИТ НА НЕЗНАКОМОЙ СТАНЦИИ

Можно спорить о том, был ли Марк Эблет занудой, но никто не мог бы пожаловаться, что тот к нему приставал с рассказами о своей жизни. Тем не менее, истории ходили. Ведь всегда находится кто-нибудь, кто знает. Было достаточно хорошо известно — и слух этот был подтвержден самим Марком — что его отец был когда-то сельским священником. Говорили, что еще мальчиком Марк был замечен какой-то богатой старой девой, жившей по соседству, которая взяла его под свое покровительство и оплачивала его образование в школе и в университете. Примерно в то время, когда Марк кончал Кембридж, умер его отец, оставив после себя долги — как предостережение семье, и репутацию автора самых коротких проповедей — в назидание своему преемнику. Но ни предостережение, ни назидание никому не пригодились. На деньги своей покровительницы Марк поехал в Лондон, где (по всеобщему мнению) свел знакомство с ростовщиками. Предполагалось (его патронессой и многими другими, кто интересовался этим вопросом), что он «писал», но что именно он писал, кроме писем с просьбой об отсрочке платежей, выяснить так и не удалось. По крайней мере известно, что он достаточно регулярно посещал театры и мюзик-холлы — несомненно, с целью написать несколько серьезных статей в «Спектейтор» об упадке английской сцены.

К счастью для Марка, на третий год его пребывания в Лондоне благодетельница умерла, завещав ему все свое состояние. С этого момента жизнь его теряет ореол легенды и приобретает характер вполне исторический. Он уладил отношения с заимодавцами, оставил увлечения молодости и даже сам стал покровительствовать. Он покровительствовал Искусству. И не только ростовщики поняли, что Марк Эблет не нуждается больше в деньгах; редакторы теперь получали от него бесплатно статьи и завтраки; издатели время от времени заключали с ним договоры на издание очередного томика, причем он брал на себя все расходы и от гонораров отказывался; многообещающие молодые поэты и художники обедали с ним; а однажды он даже вывез на гастроли некую театральную труппу, с одинаковой увлеченностью исполняя в этом путешествии одновременно две роли — хозяина труппы и первого любовника.

Он не был снобом в полном смысле этого слова. В просторечии снобом принято называть человека, «который обожает лорда»; более точное определение — человек, который придает слишком большое значение предметам, того не заслуживающим. Марк не был лишен тщеславия, но он с большей охотой общался с театральным администратором, чем с графом; он скорее подружился бы с Данте — если допустить, что такое возможно, — чем с герцогом. Можете считать его снобом, но не худшим из снобов; прихлебателем, но на поприще Искусств, а не светской жизни; честолюбцем, но обитающем вблизи Парнаса.

Сфера его покровительства не ограничивалась Искусствами, она распространялась также и на Мэтью Кэйли, его кузена, тринадцатилетнего подростка, жившего в столь же стесненных обстоятельствах, как некогда и сам Марк. И, Марк послал кузена Кейли в школу, а потом в Кембридж. Первоначально его мотивы были вполне бескорыстны: желание возместить учтенный где-то на небесах долг щедрости. Но, вероятно, по мере того, как мальчик подрастал, Марк, строя планы его будущего, все больше и больше учитывал собственные интересы; ведь блестяще образованный двадцатитрехлетний Мэтью Кейли представлял собой весьма выгодную собственность для человека в его, Марка, положении, то есть, для человека, чья суетная жизнь почти не оставляла времени для улаживания собственных дел.