Алекс Норк - День святого Нормана Грея

• Название: День святого Нормана Грея
• Автор: Алекс Норк
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-8235-000

Триллер связан с научной фантастикой идеей о том, что тяжелые металлы представляют собой несоизмеримо более сложный электронный и структурно-вещественный мир, чем то, из чего состоит человек. События происходят на очень богатом острове, где-то в Карибском море. Кровь, странным образом, сочетается с юмором.

---

Через полчаса он пребывал в полном замешательстве, и как раз компания поднялась на борт.

Бобби беззаботно, и лишь между прочим, поинтересовался, отчего яхта стала конопатой, а девочки очень удивились ночному событию, потому что, по их словам, никаких землетрясений и извержений на памяти местных жителей никогда не было.

Необъяснимо! Поверхность пятен и нетронутой палубы одинакова. Одна и та же катаная сталь, он готов поручиться.

Раскаленный пенистый субстрат просто сжег краску и испарился?.. Тогда субстрат представлял бы собой очень легкую фракцию, а она не может сохранять устойчивого накаливания, и должна была сгорать почти сразу, в доли секунд еще в воздухе. Или природа продемонстрировала то, что он вот только недавно обнаружил в эксперименте?.. Нет, он работал с углеродом, и горящее углеродистое соединение было бы выброшено на поверхность обязательно уже в виде газа.

Чепуха, впрочем. Странное началось потом. И не странное, а страшное.

— Значит, вчера днем вы почувствовали чье-то постороннее присутствие на яхте?

— Кажется, да.

— Говорите яснее, мистер.

Что тут можно сказать яснее? Первый раз послышались странные звуки, когда он после обеда вышел на палубу. Бобби совсем осовел к концу обеда и захрапел прямо за столом, положив на него руки, а на них голову. Девицы, заявив, что опились и объелись, разлеглись по диванам — послеобеденная сиеста. Норман стоял на палубе с другой от солнечной стороны. Здесь не было пятен от ночного фейерверка, огненные субстраты сюда не долетели, зато тот борт отделали еще сильнее, чем нос и корму. Почудились вдруг посторонние звуки. Как будто с той, другой, стороны. И он даже прошел туда, чтобы взглянуть.

— Какие звуки? — Как если бы что перемещалось… трудно сказать точнее. Потом мне показалось, эти звуки идут от кормы. Я даже заглянул в люк машинного отделения.

Нигде ничего, и Норман решил, что просто показалось.

Пришла мысль покататься на глиссере.

Катался, купался… поставил над глиссером тент и задремал под ним.

Прошло в общей сложности часа три.

Солнце уже двинулось к горизонту. Норман еще раз искупался и возвратился на яхту.

Поднял на корму глиссер, с кормового конца не видны срединные части бортов.

Прошел в каюту переодеться. Потом в главный салон, где никого не было.

Поднялся из него на правый солнечный борт…

Страшными были не тела людей. А кровь.

Он вдруг перестал слышать. Говорил сам себе, потому что помнит, как двигались губы, но не слышал, ни снаружи, ни изнутри.

— Почему вы не пошли сразу к острову?

— Рулевое управление вышло из строя.

— Мистер Грей, оно не вышло из строя. Когда прибыл наш пограничный корабль и яхту повели в порт, рулевое управление нормально работало.

Еще казалось, что кто-то все время подбирается к рубке. С правого борта, где трупы. Нет, он не сошел тогда с ума, хотя было близко. Руль не работал, и кто-то подбирался к рубке. Задрожала захлопнутая им дверка, словно ее пытаются отодрать с той стороны. И в этот момент Норман увидел судно, он не запомнил, какое именно. И выскочил с ракетницей на другой борт.

— Протокол на подпись вам принесут в камеру.

— Вы не дадите мне аспирин?

Офицер посмотрел на него… в глазах прочиталось презрение. Но мелькнуло что-то еще.

Он повернулся в кресле к настенному шкафу у себя за спиной и открыл одну из дверок. Забулькало. Через несколько секунд перед Норманом оказался стаканчик с ромом.

Опять, когда провели через пять или шесть помещений, Норман испытал бессмысленное желание рассмотреть идиотский портрет. Потом пошли каменные коридоры — куда-то вниз, куда-то вверх. Сколько этим каменным сводам лет? Четыреста, пятьсот? Камера оказалась подстать коридорам. Наверное, если бы написать о судьбах людей, здесь когда-то сидевших, получится не один десяток томов.

Здесь, когда захлопнулась железная дверь, Норман оценил поступок туземного офицера — все внутри согрелось и успокоилось. По крайней мере, теперь он вполне контролирует себя и может соображать.

Норман оглядел камеру: два деревянных лежака, приставленных к стенкам, такой же грубый досочный столик посередине у изголовий, над ним окно, продольно забранное железными прутьями. А справа от двери унитаз. Грязно-серого цвета. Менее старый, чем эти стены, но лет сто ему, точно, есть.

«Попал, — бодро произнес голос внутри, — будет, что рассказать».

Однако вслед ему грубая, как прутья в квадратном проеме, явилась мысль: здесь умирали люди.

Да, это заведение не предполагает чего-то другого.

Хотя почему, некоторые выходили отсюда… во внутренний двор на виселицу.

«Чушь, — произнес голос, — ты профессор Массачусетского университета, много известных коллег, есть знакомый действующий сенатор».

Но мысль, что уже вела себя грубо, холодно указала на факты: людей было четверо и трое из них — убиты, убийца определяется простым вычитанием. Среди убитых — две гражданки чужого государства, суд которого может оказаться очень похожим на это вот самое помещение. И наконец, почему кто-то там уж очень обеспокоится? Удивятся, посожалеют — всего и только.

Норман вдруг почувствовал, что он один.

Но тут же погасил это ощущение, за которым могла последовать неконтролируемая волна страха.

Факты, действительно, против него.

Но кто сказал, что на яхту не мог попасть человек, когда они ночью стояли совсем близко от берега? Это, во-первых.

Во-вторых, зачем ему убивать? В чем мотивы?

Особенно, всех троих.

И далее…

Он начал перебирать и пробовать оформить системно все косвенные доводы в свою пользу.

Часа через два ему принесли поесть.

Утром Норман ничего не ел, и голод чувствовался.

Пища оказалась не гадкой — вполне сносный овощной салат и большой кусок рыбы. Еще ему сказали, что назначенный следствием адвокат скоро приедет.

Опять коридоры и несколько помещений, потом он вошел в небольшую комнату — посередине стол, по другую его сторону пожилой темнокожий в мятом белом костюме.

— Присаживайтесь, мистер Грей.

Адвокат назвал свое имя, которое Норман не запомнил, потому что нервная синусоида опять двинулась вверх.

Он говорил, а туземный адвокат слушал, не прерывая вопросами.

Сначала Норман рассказал, как все было, потом, почти восстановив равновесие, стал излагать доводы в свою пользу. И кажется, ничего не забыл. А по ходу, отметил для себя, что у туземного адвоката умные глаза, к тому же не мальчишка, человек с опытом.

Он закончил.

Пожилой человек, напротив, что-то обдумывал, и Норман, не торопя его, поднял глаза на портрет — тот же, что и везде: образина в куньей мантии и со всеми признаками императорского обличья. Между прочим, у него среди наград на груди виднелась и белая звезда с красной окантовкой краев и золотым венком на медальонном кружке в середине — высший государственный орден США «Легион заслуг».

Интересно, за что это?

И морда… видимо, так уже примелькалась, что кажется очень знакомой.

— Ваши доводы в целом логичны, — заговорил адвокат, — однако боюсь, мистер Грей, они не подействуют на суд.

— Почему?

— Вы, правда, не знаете?

— Чего не знаю?

— Следователь связался с юристами в вашей стране. По завещанию вашего друга вам приходится половина его состояния. Половина на благотворительность, половина вам. А это оценивается…

Норман не услышал.

И горло стало таким сухим, что он не сможет сейчас произнести ни слова.

И что произносить? Все его доводы теперь могут сыграть только против, как попытка преступника выгородить себя мелкими ничего не значащими обстоятельствами.

— Мне не хочется вас огорчать, мистер Грей, но вам грозит смертная казнь. И здесь ее приводят в исполнение практически сразу после суда.

Норман как не мог говорить, так и не смог. А черная образина в куньей мантии, показалось ему, весело на него уставилась.

— Лучше, мистер Грей, если вы вспомните, что были в состоянии сильного опьянения, что произошла какая-то ссора в пьяной компании. Давайте подумаем над этим сюжетом, и у меня появятся шансы изменить наказание на срок в двадцать лет.

И образина на портрете весело подтвердила, что так будет лучше. И даже здорово будет!

Поплывшей голове померещилось, сейчас от портрета к нему протянется здоровая черная лапа, и они стукнутся ладонями готовые к бою.

— Брук…

— Как, мистер Грей? А, да, это портрет Президента Брука. — Адвокат извлек из накладного пиджачного кармана блокнот. — Здесь очень важны детали, мистер Грей. Мы отработаем их сейчас, а вы потом, как следует, усвоите схему в камере.

Брук…

«Брук Брук, капитан», — отрекомендовался он Норману и протянул здоровенную черную лапу. «Похоже, Норман, мы решили проблему лайнбекера, — радостно сообщил тренер. — Только на тренировке, Брук, будь осторожней».