Джон Уэйн - Зима в горах

• Название: Зима в горах
• Автор: Джон Уэйн
• Издательство: Прогресс
• Жанр: Современная проза
• Год: 1980

Имя Джона Уэйна хорошо известно в нашей стране. Его роман «Спеши вниз» получил высокую оценку критики и пользовался успехом у нашего читателя.

В романе «Зима в горах» писатель показывает острую политическую обстановку, которая сложилась в Уэльсе в 60-е годы прошлого века в связи с обострением там национального вопроса. Герой романа Роджер Фэрнивалл, филолог по образованию, отправляется в Уэльс для изучения валлийского языка. Судьба сталкивает его с разными людьми — шахтерами, водителями автобусов, мелкими предпринимателями. Всех их объединяет одна цель — борьба за национальные права.

---

— Так оно и есть. Если он вообще существует. Я даже не уверен, что они привезли с собой поэта. Зато я знаю, что прибыл полный автобус шотландских патриотов, и все они в юбочках и почти все уже пьяны.

— Пьяны?

— Ну да! То ли от пива, то ли от наплыва националистических чувств, — сказал Мэдог. — Определить не берусь.

— А где Дженни?

— Успокаивает бретонцев, — угрюмо сказал Мэдог. — Они боятся объективов телекамер.

— А при чем тут телекамеры?

— О боже! — сказал Мэдог. — Только не говорите мне, что вы якобы тоже ничего не слышали о том, как должна проходить церемония встречи гостей!

— Боюсь, что я действительно не слышал.

— Мы решили это в последнюю минуту. Ребята из телевидения придумали. Они хотят снять на пленку мэра Карвеная, когда он будет приветствовать поэтов, стоя на ступеньках ратуши. Вот на этом самом месте, где я сейчас стою.

— О!

— Само собой разумеется, он будет приветствовать их по-валлийски и объявит съезд открытым.

— Это было в газете, — сказала миссис Аркрайт, выглядывая из-за плеча Роджера. — Во вчерашней вечерней газете.

Роджер, который совсем позабыл про миссис Аркрайт, обернулся и поглядел на нее; крайне нелепое предположение промелькнуло вдруг у него в уме.

— Миссис Аркрайт, вы, надеюсь, не…

— Дженни! — завопил вдруг Мэдог.

Дженни торопливо сбежала к ним по ступенькам.

— Бретонцы не хотят появляться вместе с шотландцами, — сказала она. — Они говорят, что присутствие шотландцев для них оскорбительно.

Мэдог схватился за голову.

— О боже! Это еще почему?

— Их поэт не говорит по-гэльски. Да и ни один из них, между прочим, тоже не говорит. И когда бретонцы приветствовали их на своем языке, они стали отпускать непристойные шуточки, а один даже запел: «Я из Глазго».

Мэдог облизнул пересохшие губы.

— Что же вы предприняли? — упавшим голосом спросил он.

— Развела их по разным комнатам, подальше друг от друга, — сказала Дженни.

— Ты у меня молодчина, — ободряюще сказал Роджер.

— А, ты здесь, Роджер! Как хорошо. Знаешь, автобусный аукцион уже начался.

— В самом деле?

— Да, они все уже там. — Дженни кивнула головой в сторону здания на противоположной стороне площади.

— Ну, и как идут дела? — спросил Роджер.

— По-моему, очень быстро. Аукционисту дано указание продавать за сколько дадут. И никто особенно не набивает цен.

— Вы отдаете себе отчет в том, — сказал Мэдог, — что через полчаса мы должны торжественно приветствовать поэтов на ступеньках этой лестницы, а они все еще никак не могут поладить друг с другом?

— Ну, говоря по правде, это вовсе не поэты не могут поладить, — рассудительно сказала Дженни. — Большинство этих шотландцев просто какие-то прихлебатели. Они явились сюда с целью пображничать и пояриться против англичан.

— Боже милостивый, — сказал Мэдог. — Только этого не хватало! Ну вот что: они не должны появляться во время торжественной церемонии, когда мэр будет произносить приветственную речь.

— Но оператор телевидения хочет, чтобы они были. Говорит, что без юбочек будет уже не то.

— Ну так он не получит юбочек, — свирепо сказал Мэдог. — Я не потерплю, чтобы в угоду клетчатым юбкам и голым коленкам было испорчено все наше начинание. Скажите этим скалолазам, что у нас здесь не айс-ревю.

И продолжая что-то ворчать себе под нос, он спустился с лестницы.

— Привет, любимая, — шепнул Роджер Дженни. — Я сегодня еще не успел сказать тебе, что я тебя люблю.

— Побереги это до тех пор, когда у меня будет время слушать, — сказала она и легонько чмокнула его в щеку. — Я обещала Мэри и Робину вернуться через несколько минут.

— А где они? В отеле?

— В отеле. Помогают исполнителям народных танцев.

Роджер вспомнил, что празднество должно было начаться с внезапного появления на лужайке перед замком исполнителей народных танцев.

— Как это — помогают?

— Им же надо переодеться.

— Переодеться?

— Ну, конечно, — в национальные костюмы, — нетерпеливо сказала Дженни. — Я ведь тебе сто раз объясняла. Мэри страшно всем этим увлечена. Она даже, наверное, захочет появиться вместе с ними…

Большой зеленый фургон остановился у подъезда ратуши. Узколицый человек с седеющими бакенбардами выскочил из фургона и взбежал по ступенькам.

— Отлично, давайте начинать, — сказал он, обращаясь к Роджеру. — Вы координатор слета поэтов?

— Нет, — сказала Дженни, решительно выступая вперед. — Координатор я.

— Превосходно. — Узколицый вытащил из кармана кусок мела и принялся быстро рисовать большие кресты на верхней площадке лестницы. — Предположим, что мэр выйдет оттуда и остановится здесь; тогда мы можем поставить французов здесь, ирландцев там, а двух-трех этих сумасшедших в юбочках впереди. Тэрри! — внезапно заорал он. — Питер!

Два молодых человека, увешанные кольцами кабеля, быстро подбежали к нему. Роджер отвернулся, с облегчением предоставив Дженни заниматься этими деятелями и налаживать связь между Мэдогом и субботними телезрителями, которые все равно после полудня будут смотреть футбольный матч по другой программе. Впрочем, попасть в телевизионную программу, даже если ее не будут смотреть, — великая вещь. Это он понимал. Мэдог сможет сообщить ЮНЕСКО, что церемония передавалась по телевидению, и это значительно облегчит ему получение очередной субсидии.

Роджер переходил площадь, когда тяжелая дверь аукционного зала отворилась и оттуда вышел Гэрет. Он раскраснелся, вид у него был озабоченный.

— Ну как идут дела? — спросил Роджер.

— Быстро, — сказал Гэрет. — На аукцион поступило пятнадцать автобусов, все с запасными частями и дополнительным оборудованием и почти каждый — с гаражом. — Он говорил по-английски, и по-видимому, слово в слово повторял скороговорку аукциониста. — Начали примерно час назад, и уже продано пять машин. Все куплены прежними владельцами. А сейчас Айво и Гито торгуются. Там у них нашелся какой-то конкурент, но он не очень набавляет. Думается мне, что они получат свою машину обратно. А все-таки волнуешься. Вот я и не выдержал, ушел.

Роджер, снедаемый любопытством, толкнул массивную дверь и на цыпочках, словно в храм, вступил внутрь. В зале было полно народу, преимущественно мужчин, все примерно одного склада — трудовой люд, с обветренными непогодой лицами. Два-три бледных конторских лица и тривиальные деловые костюмы выделялись на этом фоне своей необычностью. Аукционист, коренастый, обильно потеющий мужчина в очках, производил распродажу с лихорадочной быстротой.

— Запасные — части — в том — числе — покрышки — двести — фунтов, — монотонно выкликал он. — Сама — машина — в превосходном состоянии — отлично — содержалась.

— Семьсот пятьдесят за все, — сказал Айво, — вскакивая на ноги, с искаженным от напряжения лицом.

— Восемьсот! — крикнул какой-то мужчина из противоположного угла зала.

— Это подрядчик из Портмадока, — шепнул Гито Роджеру. — Хочет приобрести автобус, чтобы развозить рабочих по строительным участкам. Он уже приценивался к двум-трем автобусам, но отступился. Восемьсот — это его потолок.

Айво произнес громко, отчеканивая каждый слог:

— Восемьсот двадцать пять. — Напряженно сосредоточенное лицо его казалось бесстрастным, как маска.

— Восемьсот тридцать! — крикнул человек из угла.

— Продается — за — восемьсот — тридцать — кто — больше — джентльмены, — загнусавил аукционист.

— Набавляйте, можете? — шепнул Роджер Айво.

Айво отрицательно покачал головой.

— Продается, раз, — бесстрастно прогудел аукционист.

— Накиньте немного, — шептал Роджер Айво. — Надбавьте до пятидесяти, я вам одолжу, сколько не хватает.

— Продается, два, — произнес аукционист. Он поднял вверх свой молоток.

— Восемьсот пятьдесят, — в могильной тишине произнес Айво.

Аукционист поглядел на подрядчика из Портмадока, но тот отрицательно покачал головой.

— Продано, — сказал аукционист. — Продано за восемьсот пятьдесят фунтов. — Он привычным жестом со стуком опустил молоток. — Превосходная машина на ходу, тридцатидвухместная, со всеми запасными частями, плюс комплект колес, две новые покрышки и четыре наваренных. Пошли дальше: машина — номер… — Кратковременное оживление, пробудившее его к жизни в момент завершения сделки, погасло, он снова нудно забубнил, привычное.

Гито повернулся к Роджеру. Он улыбался во весь рот; казалось, улыбка едва умещается на его широкоскулом лице.

— Пошли, выпьем, — сказал Роджер, хлопнув его по плечу.

— Сейчас, как только подпишем бумаги, — сказал Гито. — Встретимся у Марио.

Роджер вышел на площадь и сообщил Гэрету, что Айво и Гито откупили обратно свой автобус. Он заметил, как глубоко эта новость взволновала Гэрета. По-видрмому, распродажа была для него наглядным доказательством того, что в схватке с Диком Шарпом он одержал верх. Не удивительно, если он покинул аукционный зал: напряжение было слишком велико.