Борис Мишарин - Куртизанки дорог

• Название: Куртизанки дорог
• Автор: Борис Мишарин
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Изнасилованная в детстве и чуть не ставшая наркоманкой, Диана взрослеет и расправляется со своим обидчиком. Всегда помнит о своем тяжелом и голодном детстве, помогая заблудшим и обездоленным.

---

— Так вот, мальчик, с этого дня, с этого вечера, ты станешь отдавать мне по 10 тысяч рублей каждый месяц. Никаких просрочек и отговорок я не приму. Иначе — я просто тебя размажу, превращу в дерьмо и быдло.

Диана засверкала глазами, ее злость, наконец-то, стала выплескиваться наружу и она ждала возражений, чтобы окончательно добить Владимира. А он неожиданно захохотал.

— Диночка, милая, я согласен, — сквозь смех еле говорил он, отсчитывая 10 тысяч. — Но зачем же так сердится, вот, пожалуйста, деньги. Бери, стану приносить день в день. Могу и раньше, как скажешь, родная.

Поведение Владимира обескуражило Диану. Чего-чего, но такого исхода она не ожидала никак и растерялась окончательно. Ее злость куда-то исчезла и она не знала, что делать дальше. Спросила глупо и боязливо:

— А наркотики, ты не станешь мне их больше колоть?

Владимир вдруг стал серьезным.

— Да, Диночка, не стану. Не только не стану, но и никому не позволю это сделать. Я уже с утра обзвонил всех, всем запретил давать тебе их.

— Я не верю, ты говоришь так, чтобы обмануть и снова сделать укол, — пролепетала беззащитно она. — Но я не позволю тебе это сделать, — силы возвращались к ней, но уже правда без злости. — Я теперь смогу расправиться с тобой, когда захочу.

— Вот и прекрасно, Диночка, прелесть ты моя, я весь в твоей власти. Я искал тебя сегодня. Ты знаешь зачем?

Она вначале удивленно покачала головой, но затем ответила с уверенной ехидцей:

— Известно… зачем…

— Да затем, — перебил ее Владимир, — чтобы сказать тебе, что я сволочь и вымолить у тебя прощенье. Что я был не прав, пытаясь посадить тебя на иглу. Ты сможешь меня простить, Диночка?

Он встал перед нею на колени и видел, как округлялись девичьи, ничего не понимающие глаза. «Какая она в сущности еще ребенок, тем более я ответственен за нее», — подумал он.

Ошарашенная Дина молчала. Она не знала, что говорить, верила и не верила одновременно. Слишком много горя причинил он, обманывал и врал, действовал хитростью и силой против ее воли. Недоумение, написанное на ее лице, отражалось болью в сердце Владимира, в сердце, которое до сих пор, в сущности, не знало сострадания. Любовь переворачивает человека, может сделать сильные стороны слабыми, а слабые сильными.

— Поверь мне, Диночка, поверь родная. Не просто так я говорю тебе эти слова. Сегодня впервые в жизни я полюбил, полюбил тебя, милая, — он подполз к ней ближе и положил голову на колени. — Я готов драться за тебя, бороться и никому не отдам, и не позволю обидеть. Я стану ждать, когда тебе исполнится 16 лет, вымаливать прощение и хочу, чтобы ты стала моей женой. Власти разрешают ранние браки в исключительных случаях — ты мне родишь сына. А пока я должен скрывать свою любовь от всех, иначе меня посадят за растление малолетних. Я виноват и готов отсидеть, если ты этого захочешь, но выйду из тюрьмы и приду к тебе, приду, чтобы стать твоим мужем.

Он замолчал, так и остался стоять на коленях, положив голову ей на бедра, обнимая обеими руками. Дина несколько раз пыталась прикоснуться к его голове, подносила руку ближе и отдергивала ее, не решаясь взъерошить волосы.

Амбициозно самоуверенный Владимир и не успевшая сформироваться женщина-девочка обсуждали трудную тему.

— Да-а, — протянула она медленно и замолчала на некоторое время. — Тебя есть за что посадить. — Дина усмехнулась и тяжело вздохнула. — Изнасиловать свою будущую жену может не каждый.

Владимир поднял голову и удивленно посмотрел на нее.

Дина открыла сумочку, убрала в нее деньги, которые все еще держала в руке, достала сигарету и закурила. Пуская дым, заговорила медленно вновь:

— Прошлый раз ты говорил, что я должна снимать презерватив сама. И, как ты помнишь, я сняла его, но вот куда бросить — не знала, бросила в сумочку. А сегодня, — она сделала паузу, затягиваясь дымом. — Я съездила на экспертизу и отдала эту резиночку. Но знаешь что, Вовочка, я не назвала твоего имени, сказала только, что смогу узнать насильника и хорошо запомнила его лицо. Ты меня сегодня удивляешь, Вовочка, но и я, наверное, ошарашила тебя не менее.

Владимир не испугался, как того ожидала Диана, его лицо, может быть, посерело немного, а глаза стали грустными, грустными и, как показалось ей, по собачьи верными.

— Я уже говорил, Дина, что виноват, но я люблю тебя и теперь в твоей власти — полюбить меня или посадить на нары.

— Но, ты не знаешь самого главного, милый, — она загадочно улыбнулась. — Меня изнасиловали еще четыре года назад и…

— Знаю, — перебил ее Владимир. — Это я тебя изнасиловал.

Владимир опустил голову.

— Да-а, видимо, ты говоришь правду, Вовочка. Эксперты сказали мне, что сперма идентична. Я была поражена страшно, удивлена и ошарашена, но месть не дала назвать твое имя, хотелось размазать тебя самой.

Владимир встал, ни говоря ни слова, ушел на кухню, вернулся с ножом и пистолетом, расстегнул рубашку до пояса, оголил грудь и встал на колени.

— Это газовый пистолет, но если его прижать плотно к груди — выстрел убьет человека. Твое право выбора — зарежь или застрели, — он протянул ей нож и пистолет. — Тебя не посадят, ты оборонялась.

— Дурак, — бросила испуганно Диана и встала с дивана. — После твоих слов у меня даже злости на тебя нет. Пойду я, мне нужно многое обдумать.

Она ушла, оставив Владимира стоять на коленях с ножом и пистолетом, ушла со своими думами…

Диана не знала, что делать дальше, злости действительно не было, о мести она и не помышляла. Понимала, что получается странно — он преступник и должен быть наказан, но наказывать не хотелось. Появилась злость на ментов — она, девочка, смогла найти насильника, а они, профессионалы, не смогли ни хрена. Чувство неудовлетворенности и раздражительности росло, внутри что-то сосало и она поняла, что наркотик дает о себе знать. Что делать, что делать? Мать почувствует ее состояние, начнет приставать с вопросами, станет еще хуже. «Надо уйти куда-нибудь на несколько дней пока не приду в себя», — решила Диана.

О Владимире думалось с трудом, она поверила ему еще там, у него в квартире. Сейчас злилась на все, на мелочи жизни, на него в том числе, но не на то преступление, которое он совершил. «Этот говнюк сделал это со мной — он пусть и расхлебывает кашу, — созрел окончательный вывод в ее голове. — А расквитаться всегда успею — с начала надо на ноги встать, окрепнуть хотя бы немного». Диана пошла на кухню.

— Мама, Ленку родители на дачу увозят сейчас дней на пять, можно мне с ними? Она приглашает, — врала напропалую Диана. Ее на дачу отвезли еще вчера и если мать отпустит, все будет прекрасно.

— Ну что ж, Дина, Лена девочка серьезная и я не против. Только что вот дать тебе с собой?

— Мама, ты же знаешь, что они с меня ничего не возьмут.

— Знаю, доченька, — вздохнула мать. — Может и мы когда-нибудь заживем в достатке…

Заживем, мама, обязательно заживем. С дачи приеду — на работу устроюсь, стану помогать тебе, вот и заживем нормально.

— Еще чего выдумала — в тринадцать то лет.

— А что, мама, на вид мне все 16 лет можно дать, так что все в порядке.

Мать махнула устало рукой.

— Иди, собирайся, горе мое.

Дина ушла в свою комнату, покидала в сумку немного одежды и нижнего белья, чмокнула мать в щеку и исчезла.

Владимир дверь не открыл, видимо собирал деньги на трассе. Ждать бы пришлось долго и она решила поискать его там. Спросила у стоящих на дороге девчонок.

«Был, козел, поехал дальше». Они махнули рукой в сторону следующей точки. Хотя точек здесь, как таковых, не было, девчонки появлялись везде. «Козел» — резануло по душе, Диана прошипела про себя: «За козла еще ответишь, сучка потасканная». Пошла вдоль дороги, но не по проезжей части, где обычно стояли соски, а по тротуару.

Шла и думала о своем. Детский мозг еще не мог переварить столько информации сразу. Эмоционально-психологическая его сторона отставала в развитии от неокрепшего разума, выплескивалась иногда через край или застывала совсем.

Через полчаса увидела машину Владимира, молча открыла дверцу и села без слов.

Ленчик, сидевший на переднем сиденье, обернулся и похабно бросил:

— Че, отсосать пришла?

— Заткнись, сука, — в ярости прошипел Владимир, хватая его за грудки, — И на всю жизнь запомни, что разговаривать с Дианой Сергеевной нужно вежливо, очень вежливо и корректно. Понял?

— Понял, — пожал плечами Ленчик, не понимая ничего на самом деле. — Извини, Дина.

— Ты ни хрена не понял, — сжал кулаки Владимир. — Я же сказал — Диана Сергеевна и на Вы, и всем передай. Понял?

— Теперь понял, извините Диана Сергеевна.

Владимир успокоился и посмотрел на Дину.

— Поговорить надо, специально тебя искала.

Владимир кивнул Ленчику, тот вышел из машины.

— Плохо мне, Вовочка… Матери сказала, что к Ленке на дачу уехала дней на пять, у тебя пожить хочу. Пустишь?