Морис Ренар - Доктор Лерн, полубог

• Название: Доктор Лерн, полубог
• Автор: Морис Ренар
• Издательство: Salamandra P.V.V.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2014

Роман классика французской фантастической и научно-фантастической литературы Мориса Ренара (1875–1939) «Доктор Лерн, полубог» — история обыкновенного буржуа, поневоле вовлеченного в чудовищные эксперименты безумного профессора… и в эротический омут. В этой книге, посвященной Г. Уэллсу, Ренар — по выражению одного из критиков — «начинает там, где «Остров доктора Моро» заканчивается».

Русский перевод романа М. Ренара «Доктор Лерн, полубог» (1908) был впервые издан М. Г. Корнфельдом в Петербурге в 1912 году в серии «Библиотека «Синего журнала»». Книга публикуется по этому изданию в новой орфографии, с исправлением опечаток, некоторых устаревших особенностей правописания и пунктуации и ряда устаревших оборотов. Известная переводческая небрежность также потребовала определенной редактуры текста, которую мы постарались свести к минимуму. Часть фразы «Несмотря на то, что эта операция…» (с. 101), выпущенная по оплошности наборщика в оригинальном издании, восстановлена по смыслу

Настоящая публикация преследует исключительно культурно-образовательные цели и не предназначена для какого-либо коммерческого воспроизведения и распространения, извлечения прибыли и т. п.

---

Затем, как только мы приходили домой, он поспешно удалялся в лабораторию или оранжерею.

Наши пешие прогулки чередовались с поездками на автомобиле. В последних случаях дядя садился на другого своего конька. Он классифицировал животных нашего времени, доисторического времени и животных будущего, среди которых автомобиль, несомненно, займет главное место. И это предсказание неизменно заканчивалось восторженным панегириком в честь моей восьмидесятисильной машины.

Он захотел научиться управлению. Это была нетрудная задача. В три урока я научил его блестяще справляться с этим. Теперь он всегда сидел на руле, чем я был очень доволен, так как после двойной операции, перенесенной мною и двойной спайки моих зрительных нервов, мои глаза очень быстро уставали от напряженного всматривания в дорогу. Точно так же я плохо слышал левым ухом, но не хотел говорить об этом Лерну, боясь увеличить его угрызения совести, которыми он и без того казался замученным.

Как-то после одной из этих поездок, когда я приводил машину в порядок — мне поневоле приходилось самому заниматься этим — я нашел между сиденьем и спинкой на месте Лерна записную книжечку, которая выскользнула из его кармана. Я положил ее в свой карман, собираясь вернуть, когда увижу его.

Но, вернувшись к себе в комнату до встречи с ним, я из любопытства раскрыл ее, чтобы посмотреть, что там такое. Она была заполнена заметками и эскизными набросками, сделанными наскоро карандашом. Было похоже на то, что это ежедневные записи лабораторной работы. Рисунки, на мой взгляд, ничего не обозначали. Текст состоял, главным образом, из немецких выражений, вперемешку с французскими, причем казалось, что смесь языков не следовала какому-нибудь заранее определенному порядку. В общем, я ничего не понял. Однако, под вчерашним числом я нашел заметку менее хаотического характера, чем предыдущие; мне показалось, что она представляет собою резюме всех остальных страниц, а несколько французских слов, соединенных между собой, придавали заметке такое странное значение, что во мне сразу проснулся неизлечимый сыщик и новорожденный лингвист. Вот эти существительные, связанные между собой германскими словами:

П е р е д а ч а… м ы с л ь… э л е к т р и ч е с т в о… м о з-г и… э л е м е н т ы…

При помощи словаря, похищенного в дядиной комнате, я разобрал эту квазикриптограмму, в которой, на мое счастье, одни и те же выражения часто повторялись. Вот перевод ее. Я передаю ее такой, какой перевел, причем обращаю внимание, что не специалист по этим вещам, а кроме того, страшно торопился, чтобы не задержать передачу книжечки по принадлежности.

В ы в о д ы к 30 ч и с л у.

Задача, подлежащая разрешению: перемещение личностей б е з перемещения мозгов.

* * * * *

* * * *

* * * * * * * * *

Основной пункт: прежние опыты доказали, что всякое тело обладает душой. Ибо душа и жизнь нераздельны между собой, и все организмы, в промежутке времени между рождением и смертью, обладают более или менее развитой, в зависимости от степени своего развития, душой. Таким образом, начиная человеком, переходя к полипу и кончая мхом, все существующее обладает ему одному свойственною душой. (Разве растения не спят, не дышат, не пе-ревеаривают пищи? Почему же нельзя допустить, что они мыслят?)

Это доказывает, что душа существует даже там, где нет мозга.

Следовательно, душа и мозг не зависят друг от друга.

Ввиду этого, я утверждаю, что можно обмениваться душами, не перемещая для этого мозги.

* * * * * * * * *

О п ы т ы п о п е р е д а ч е.

Мысль представляет собою электричество, элементами которого служит наш мозг. (Может быть, мозг — аккумулятор — этого я еще точно не знаю; но что безусловно верно, так это то, что передача мысленного флюида (тока) производится путем, аналогичным тому, каким передается электрический флюид).

Опыт 4-го доказывает, что мысль передается при помощи проводника.

Опыт ю-го — что она передается без проводников, по струям эфира.

Следующие опыты указали на слабое место, которое я здесь указываю:

Душа, направленная в чужой организм без ведома этого последнего, сдавливает, если можно так выразиться, душу этого организма, но не в состоянии изгнать ее и занять ее место; а сама эта душа — изгоняемая из своего организма — тоже не в состоянии совершенно покинуть его, а прикреплена к нему каким-то непонятным и необъяснимым м ы с л е н н ы м о т р о с т к о м, которого ничто до сегодняшнего дня разрушить не может.

Если оба, подвергающиеся эксперименту лица, согласны на него, все же опыт не удается по той же причине. Большая часть обеих душ прекрасно размещается в организмах обоих партнеров, но досадный мысленный отросток мешает каждой душе покинуть окончательно свой организм, несмотря на стремление к этому.

Чем проще и менее сложен организм того, куда душа внедряется, по отношению к тому, который направляет свою душу, тем полнее совершается завоевание чужого тела и тем больше у т о н ч а е т с я отросток, который удерживает душу в старом теле, но все же отросток никогда не доходит до полного уничтожения.

20-го я мысленно внедрил свою душу в Иоанна.

22-го я проделал этот опыт с кошкой.

24-го — с ясенем.

Доступ был каждый раз все легче, с каждым разом я все полнее овладевал их душой, но отросток не исчезал.

Я подумал, что опыт удастся вполне над трупом, потому что в этом случае совершенно будет отсутствовать флюид, который заполняет помещение, которое стремишься занять. Я не сообразил, что смерть несовместима с понятием о душе, так как существование души предполагает существование жизни. Мы напрасно потеряли время и ощущение было отвратительное.

* * * * * * * * *

Для того, чтобы отросток исчез, что нужно сделать теоретически? Нужно иметь в своем распоряжении организм, в котором совершенно нет души (для того, чтобы можно было туда поместить свою целиком, без остатка), но который, в то же самое время, не был бы мертвым; другими словами: «организованное тело, которое никогда не жило». Это невозможно.

Следовательно, на практике все наши усилия должны быть направлены к тому, чтобы избавиться от отростка каким-нибудь побочным путем, которого я пока совсем не предвижу.

* * *

* * * * *

Все-таки нельзя отказать опытам этого периода в довольно курьезных результатах, так как мы констатировали следующие факты:

1) Человеческий мозг почти целиком перемещается в растение.

2) Два человека при взаимном согласии (непременное условие) могут почти целиком обменяться своими личностями, оставляя в стороне, конечно, вопрос об отростке, который делает эти души чем-то вроде сестер или сиамских близнецов, сросшихся мозгами…

3) Если же взаимного согласия нет и приходится действовать насильно, то сжимание той души, которую хочешь заместить, дает тоже довольно любопытные результаты; результаты в пользу того, кто внедряет свою душу; эти результаты отчасти удовлетворяют ту цель, к которой я стремлюсь, и доказывают мне, что если мне удалось бы добиться ее, моя задача была бы блестяще разрешена.

Но она кажется мне неразрешимой.

Вот, значит, куда вели те универсальные знания моего дяди, которыми я так восторгался и которыми дядюшка так гордился.

Его теория хоть кого могла сбить с толку. Я должен был бы прийти от нее в изумление. В ней была яркая тенденция к спиритуализму, которая была курьезна в таком материалисте, как Лерн. Его теория казалась до того фантас-магоричной, что, познакомившись с ней, немало глаз, прикрытых учеными очками, начитанными пенсне, смелыми моноклями, раскрылось бы от изумления, смешанного с недоверием. Что касается меня, я не понял сразу всех изумительных сторон его открытия, так как все еще не совсем оправился тогда. Я даже не понял, что перевел что-то вроде французско-немецкого «мене-текел-фарес», направленного по моему адресу. Мое внимание было целиком привлечено выражениями: «организованное тело, которое никогда не жило» и тем, что профессор сомневался в том, что ему удастся когда-нибудь добиться уничтожения отростка. Значит, его предприятие окончилось неудачей. После всех его последних выходок, я был убежден, что он может творить всякие чудеса; только одно могло меня повергнуть в изумление: его признание в том, что он ничего не может сделать.

Я отправился на поиски дяди, чтобы передать ему книжечку. Толстая со всех сторон Варвара, которую я встретил по дороге, сообщила мне, что он гуляет по парку.

Я его там не нашел. Но на берегу пруда я увидел Карла и Вильгельма, которые внимательно смотрели на воду. Я питал отвращение к этим двум грубым субъектам, меня отталкивала мысль, что у них перемещены мозги, и я всегда старательно избегал их близости. Но на этот раз зрелище, привлекавшее их внимание к пруду, заставило и меня подойти к ним поближе.