Николас Конде - Щупальца веры

• Название: Щупальца веры
• Автор: Николас Конде
• Издательство: Олма-пресс
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1994
• ISBN: 5-87322-152-9

Профессор этнографии американского университета не мог даже предположить, что гибель его жены от несчастного случая — лишь начало в цепи необъяснимо-зловещих событий, в результате которых он оказывается исполнителем велений религии Вуду, требующей от него — современного человека и трезвого ученого — искупительной жертвы в духе ветхозаветного Авраама: жизни его малолетнего сына

---

Хорошо, подумал он. Сделаем, как она хочет. Может быть, это будет наилучшим способом разделаться с ее системой.

— Ладно, — сказал он. — Я хочу славы, богатства и, может быть, в один прекрасный день Нобелевской премии и…

— Не надо шутить, Кэл. Я постараюсь выполнить это.

А если серьезно, на минуту задумался он. Что бы он попросил, если бы джинн был здесь? На самом деле только одно.

— Я хочу, — медленно сказал он, — чтобы все, кто имеет отношение… к тому тостеру — прибору, который убил Лори, — заболели, страдали и умерли.

— Это срабатывает не совсем так, — сказала она, — Боги не выполняют злых желаний. В нашей религии, если ты совершаешь заклинание со злыми намерениями, то зло оборачивается против тебя. Любой, кто просит богов сотворить зло, сам становится жертвой зла. Ты уже видел это.

— Где?

— Я думаю, именно это произошло с Кармен Руис.

— Что? Откуда ты знаешь?

— Она ведь призналась тебе, — сказала Тори, — те последние слова о которых ты мне рассказал. Еngañador… bromista. Это была ее исповедь.

Ничего не понимая, Кэл покачал головой.

Тори объяснила:

— Когда кто-нибудь делает злое заклинание и это оборачивается против него, в религии это называется «подлость вернулась». Один из богов, которого зовут Легба, отвечает за наказание тех, кто пытается использовать заклинание со злыми намерениями. Легбу еще называют Божественным Ловкачом. — Тори слегка пожала плечами. — Это всего лишь предположение с моей стороны: миссис Руис, наверное, пыталась наложить на тебя заклятие, потому что боялась быть уволенной. Боги поняли, что она была неправа. И поэтому они наказали ее.

Или, подумал Кэл, Кармен Руис просто верила, что была за это наказана. Конец один и тот же.

Солнце совсем взошло, и комнату заполнил золотистый свет. Древние греки верили, что день наступает, когда Аполлон поднимает солнце в небо и везет его на своей колеснице. Кэл бросил взгляд на гостиную. Обычная комната. Он подумал о спальне, которая была наверху, там он видел свидетельства причудливых религиозных обрядов Тори — китайскую шкатулку, выскобленное яблоко. Крайнее напряжение опустошило его, он был полностью истощен, у него не осталось никаких сил сопротивляться этим необъяснимым вещам.

Как сформулировать свое желание, чтобы оно удовлетворяло требованиям ее богов? Но он по-прежнему хотел отомстить за смерть Лори.

Возможно, если попросить не о возмездии, а о справедливости…

И он рассказал Тори о своем судебном процессе против компании, выпускающей тостеры. Была ли компания, выпускающая неисправные тостеры, ответственна за смерть Лори? Не должна ли она в наказание проиграть процесс?

Тори подумала минутку.

— Я думаю, что боги выполнят твою просьбу, — сказала она, — хотя для этого, наверное, нужно несколько дней.

Он подавил нервный смешок.

— Дней? Тори, слушание этого судебного процесса должно происходить в следующем году. А может быть, и позже, если они будут тянуть время.

— У богов есть свое собственное расписание. Вот увидишь.

С минуту он колебался, затем подошел к ней и положил руки ей на плечи.

— Хорошо, я даю тебе шанс, — сказал он, — но хочу, чтобы ты мне взамен кое-что обещала.

— Что же?

— В том случае если твоя магия не сработает, ты откажешься от своей религии. Тотчас же. И навсегда.

Она колебалась всего долю секунды.

— Я обещаю, — сказала Тори. Она казалась ни капли не обеспокоенной.

Глава 27

Магазин скобяных изделий находился в верхней части Коламбия-авеню. Это был недавно реконструированный магазин, он был битком набит субботними покупателями, нагруженными банками красок, пакетами и пакетиками со стальной проволокой, бритвенными лезвиями, скребками. За прилавком стоял круглолицый, коренастый, с лицом цвета кофе мужчина в синем халате с фирменным девизом «Шервин-Уильямс» на нагрудном кармане: «Мы охватываем весь мир».

— Его зовут Вото, — сказала Тори, войдя с Кэлом в магазин.

— Что это за имя? — спросил он.

— Это значит «голос», — сказала она. — Так мы его называем в нашем кругу. Его настоящее имя Рамон Суарес, и он здесь хозяин.

Мужчина за прилавком подозвал помощника, стоящего на стремянке:

— Галлон «Латекса 56–20» и четыре банки «Петерсон-7». — Он провел одной рукой по своим черным кудрявым волосам, а второй продолжал что-то писать.

Кэл пристально взглянул на Суареса.

Он? Мысль, что этот поставщик кистей и отверток молодым адвокатам, отделывающим заново свои квартиры в верхнем Вест-Сайде, этот предупредительный подвижный лавочник с детским личиком мог быть колдуном, была смехотворна.

Нет, это не смехотворно! Это вовсе не смехотворно! Кармен Руис и Квентин Кимбелл. После вчерашней ночи все это уже не смехотворно.

Когда они приблизились к прилавку, Суарес поднял глаза от квитанции за краску, которую он выписывал покупателю.

— Виктория, приятно тебя видеть, — сказал он. — Я через минуту подойду к тебе.

Тори почтительно ждала, пока Суарес заканчивал обслуживать клиента.

— Вам очень понравится, как ложится краска, одного слоя будет достаточно, если что не так, вы придете и скажете мне.

Суарес позвал своего помощника, чтобы тот стал за прилавок, и Кэл и Тори последовали за ним через вращающиеся двери в заднюю комнату, где метлы и вантузы торчали из проволочной мусорной корзинки. Они поднялись на один лестничный пролет, освещенный единственной голой электрической лампочкой.

Обстановка уютной квартиры Суареса состояла из туго набитой кушетки, трех кресел, обитых набивным ситцем, двух торшеров с новыми белыми абажурами и кофейного столика, на котором лежали потертые экземпляры журнала «Ньюсуик», похожие на те, что годами лежат в приемной дантиста. В каждом из четырех углов комнаты были двери, а старомодный камин, облицованный плиткой, занимал одну стену. На каминной полке стояла шкатулка с двумя дверцами размером с большой чемодан. Кэл не мог удержаться от мысли, что для человека, имеющего прямую связь с богами, Вото живет в удивительно простой обстановке.

Войдя в комнату, Вото прямо направился к одной из четырех дверей, ведущей вниз в прихожую.

— Он пошел мыть руки, — сказала Тори, — мы сделаем то же самое.

Чистый дом — это чистая душа. Он опять подумал о Кармен Руис.

Тори провела его в ванную, и, когда они вернулись, Вото их уже ждал. Свой синий халат он сменил на халат с золотистой каемкой, покрытый драгоценными камнями. На шее у него был надет крест, красный рубин, яркий изумруд и несколько топазов блестели в серебряной оправе. Кэлу драгоценности показались слишком хорошими, чтобы быть подделками.

Они заняли три кресла, стоящие у камина.

— Чем могу быть полезен? — прямо спросил Вото.

Тори ответила:

— У моего друга некоторые проблемы, связанные с судебным процессом. Он хотел бы попросить Ошоси помочь его урегулировать.

Вото перевел взгляд с Кэла на Тори, а затем обратно.

— Вы верующий? — спросил он Кэла.

Кэл заколебался. Он не хотел с самого начала обижать его.

— Я уважаю вашу веру.

Вото задумчиво кивнул. Затем встал и открыл настольный алтарь — шкатулку, стоящую на каминной полке. Она осветилась изнутри. В середине стояла статуэтка святого, облаченного в розовую мантию. В руках он держал цветы, его черные глаза смотрели пристально и сурово. Освещенная сзади фигура, казалось, парила в пространстве.

Тори нагнулась к Кэлу:

— Это Ошоси, его покровитель, — прошептала она.

По обе стороны от синкретического божества находились отделения с полками. Вото взял сигару из левой средней полки, зажег ее и выпустил дым, затем положил ее на пепельницу из оникса. Не сказав ни слова, он скрылся на кухне. Кэл мог видеть его через открытую дверь. Кэл услышал, как открылся и захлопнулся холодильник, а затем Вото вернулся, держа в руках грушу, две морковки и горсть соломы. Солому он положил в вазу, стоящую рядом с пепельницей, а грушу и морковь на овальный поднос, стоящий перед статуэткой. С правой полки он снял книгу в красном переплете и углубился в ее чтение.

— Это его libreta,[20] — тихо сказала Тори Кэлу. — книга заклинаний, которую ему дал его жрец.

— Ты имеешь в виду babalao?

Она с изумлением взглянула на него, удивленная его знаниями.

Сантеро закрыл книгу и положил ее. Он три раза поклонился статуэтке. Затем взял кусок груши и тщательно его пережевал, достал пережеванную мякоть изо рта и положил ее у ног фигуры святого.

Кэл наблюдал за каждым его движением. Его реакция колебалась между состраданием и страхом. Он подумал, что для пришельца с другой планеты это выглядело бы не более странно, чем католическая месса. В комнате стоял дым от зажженной сигары. Странно, что дым не рассеивается, подумал он.