Георгий Дзюба - Во всём виноват Гоголь

• Название: Во всём виноват Гоголь
• Автор: Георгий Дзюба
• Издательство: Издательский дом «СИНЕРГИЯ»
• Жанр: Юмор
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-942-38-025-0

Потомки героев поэмы Н. В. Гоголя «Мёртвые души» Павла Ивановича Чичикова, его лакея Петрушки и кучера Селифана оказываются в районном городе NN. Там, правда, ничего особенного не происходит, но у каждого свои заботы. Фантастический реализм.

---

Кстати сказать, отделом русской классики, куда мы с вами сейчас так замечательно стремимся, у нас руководит новейшая роза Востока, — попутно продолжая повествование и для Зухры с использованием излюбленного у менеджмента приёма по перемещению издержек и гадостей с одной головы на другую, сообщил Бронькин. Дескать, теперь ты уже старейшая фаворитка или увядшая роза генерального директора. — Отделом русской классики у нас рулит прелестная Айгуль, а она у нас краля ещё та. И… видите ли, в ночную смену и по совместительству она приятно помогает в домашнем хозяйстве нашему ненасытному шефу, имеющему большие побуждения ко всему прекрасному, включая запойное чтение книг. По причине сомнительных дарований в области книжных знаний и бесспорных преимуществ перед некоторыми в других отраслях деятельности, — он с мстительным удовольствием взглянул на Зухру, — Айгуль является сюда лишь для получения авансов грядущих смен и доплат по фактам выполненных генеральному директору работ. Понятно, что чужим мужчинам она в основном недоступна, а те к устаревшим писателям из русской классики не любопытны. Честно доложу вам как человеку, по всему видно, благоприличия изумительного, в нашем отделе классики от уныния и скуки мрут на лету даже самые назойливые мухи, так что в этом уютном уголке мы и припаркуемся…

Отсюда неплохо наблюдалось, как охранник с помощью линейки и ножниц умело дробил пресную лепёшку, а под столом над чем-то сосредоточенно колдовала Зульфия, не отрывая левого локотка от кнопки тревожной сигнализации. На пикантность её геометрического положения и гардероба Афанасий Петрович не моргнул даже глазом и точно с таким же безразличием смахнул с полки книгу среднего размера и толщины.

— Представляю на ваше рассмотрение, уважаемый… э-э-э…

А вот посетителю такая конфигурация Зульфии показалась довольно редкой. На это, видимо, незаурядное, по его соображению, зрелище он откликнулся внимательно. То есть переключился на разговор с Бронькиным не сразу, а слегка замешкавшись, да и продолжил его той известной вам нейотированной и протяжной буквой э-э-э…, а уже после паузы нехотя изрек, что является Павлом Ивановичем.

— Глубокоуважаемый Павел Иванович, прошу вас: Н. В. Гоголь. Избранные произведения в двух томах. В томе два поэма «Мёртвые души» или то, чем вы мыслите воспламениться. Позвольте одновременно засечь, любезный наш Павел Иванович, — осмелев до невероятия и ухмыльнувшись по поводу излюбленных проделок Зульфии, продолжил ведущий специалист по работе с особо значительными клиентами, — что в отделе классики сегодня вы центровой покупатель и под номером один останетесь аж до нуля часов будущих суток. И поздравления наши в отношении современного и чудовищно популярного даже в Москве квазиромана, обладателем которого вы с удовольствием…

— Не чешите там, где не чешется, — с недружелюбным сожалением окончательно отвёл свой взгляд от кассы клиент и с обнажённым недоверием принял не то чтобы толстую, но и не тонкую книгу из рук Бронькина…

— И что же я здесь вижу, Пётр э-э-э… Афанасьевич? Том практически даже не первый, где лишь про души необъёмные по числу листов сведения значатся!? Я ведь просил «Приключения Чичикова»?.. У вас что? принято отклонять волю клиента? — после продолжительной паузы язвительно отозвался посетитель вслед за тем, как часы гадко зашипели и пробили трижды. — Развейте темноту, чьи души, их фамилии и зачем они?! Я ведь у вас потребовал другое?

— Что вы, что вы, Павел Иванович! — будто чего-то даже напугавшись, картинно занастырничал капитан. — Сколько я себя помню, такого ещё не помню, чтобы я чего-то забыл. Именно «приключения» я вам и докладываю. Дело в том, что первоначально я Петрович Афанасий, но если вам угодно… Если угодно вам не первозванно, а образно, то, как угодно, но по достоверно подтверждённым слухам ранее произведение числилось как «Похождения Чичикова, или Мёртвые души». Гоголь же хотел обойтись без Чичикова, чтобы только души были в названии, причём мёртвые и без фамилий. Потом завязалась атака. Цензура, видите ли… управляемая, рогатки всяческие и не обошлось без потерь… Декабристы в памяти прочно сидели… А Россия, как известно, страна контрастов и парадоксов, и такой ужу неё особый путь динамического развития всегда происходит…

— Как!? Неужто там и декабристы наши замешаны? а как же Гоголь совсем без Чичикова книгу произвести собирался?..

— Так точно! Декабристы-с, они-с… Но без Чичикова он хотел произвести в названьи, но не в содержаньи. У нас без Чичикова ничего сделать невозможно. А тогда ещё и МВД, полиция да репрессии примешались, да и свобод у нас во всём всегда единый уровень наличествует, что по ватерпасу где-то около ноля будет.

— Да, неловкости и несуразности у нас порой случаются… — поначалу смягчился, но в лучах очередной вспышки уличной рекламы недоверчиво позеленел и тяжело задумался клиент… — Не уж-то ядрёная Россия после декабрьских думских хороводов, выборов и непоняток заново цензурой так строго озаботилась?!

— Нет, нет, нет, что вы! Боже упаси! Едр… ядр… — поспешно сглотнул Бронькин. — Единая мать наша здесь совершенно ни к чему. Ваша искромётная шутка бросает избыточные и невыгодные мысли даже на объединённую и единую, так сказать, простите за выражение, власть нашего города и района, — покраснел Бронькин под очередной порцией отблеска рекламы. — Некоторые районы нашего в некотором роде знаменитого края и даже соседи из Улупаевской области от нас и так без ума. Остальные нас всерьёз люто ненавидят и пылко боятся. Признаться честно, сейчас и у нас в городе не всё стройно. Но вам поклянусь на Боевом уставе бронетанковых войск: декабристы 1825-го виноваты! Поверьте, точно знаю, опутанные пауками истории траки судеб отечества и государства, «…которому нет равных в мире». Поэма «Мёртвые души» и есть похождения господина полковника в переводе со статского табеля о рангах на военный табель Чичикова Павла Ивановича. Конспирация, знаете ли, всегда присутствовала. Время тёмное, нехорошее время тогда было… Двухтомник избранных произведений господина Гоголя с душами во втором тянет на 2 2 2 рубля 2 2 копейки. Вы возьмёте оба тома. И это прекрасно! Вы покупаете книг больше, чем одну, и получаете совершенно такую же, как и у меня, биметаллическую дисконтную накопительную карточку, изготовленную безвременно ушедшими на покой акционерами и подельниками нашего шефа из города солнца и свежемороженой горбуши — Магадана!

Бронькин артистично извлек из кармана несколько цветастых картонок, с изяществом циркового фокусника перетасовал их и развернул веером точно перед гладко выбритым лицом клиента, что его, впрочем, ничуть не ошеломило. Наоборот, в этот миг оторопел сам Афанасий Петрович, ибо сейчас гость задумчиво, если не сказать, что даже несколько отрешённо, открыл неведомо откуда выросшую у него в руке серебряную табакерку с финифтью и двумя фиалками на донце, очевидно, положенными «…туда для запаха».

В голове капитана вихрем пронёсся табун невероятных догадок: — Старший сын лейтенанта Шмидта? Но такой пойдёт к Мудрецову… Специалист досрочной силовой инкассации? Так почему без коллег?.. Внезапная проверка засланным генеральным директором казачком? Мудрецов в сравнении с ним и сам не Тарас Бульба… Этот ему будет не по карману… А если… Если гены династии?! — Бронькина бросило в жар. — Тогда почему он о своей родословной ни черта не знает? Ну нет, так конь не ходит! — Афанасий Петрович понял, что тяга клиента к «похождениям» к чему-то да и ведёт, а вот к чему она приведёт его, никак не понял, но уши наострил. — Скорее этот тип не без конвертируемых планов…

— Гм, вижу, вы человек… комбинированный… конвертируемый человек и на переправе бродом не полезете… — будто услышав его мысли, наконец-то оторвал свой нос от табакерки Павел Иванович и уставился на пёстрый веер из алюминиевых, медных, никелевых и других картонок, откуда выглядывали и прочие оттенки чёрной и цветной металлургии страны.

— Человек я — Петрович, Петрович я, Афанасий! — ещё больше напрягся Бронькин и резко замолчал. Он уже не первый год в нужных случаях умело прикидывался недотёпой и неудачником, хотя в местных баталиях давно прослыл хитроумным и изворотливым пиарщиком и стратегом. Так он действовал и сейчас. — Авось этот балаган в какую-то привлекательную сторону да и проберётся…

— Именно Афанасий вы, и не более того. И человек вы, вижу это и даже замечаю, весьма начитанный. А меня пружинит бизнес господина Чичикова, — снова нахмурился клиент. — Как говорится, метода его многотрудного дела, состав совета директоров, штаты и риски, чистота негоций, модель достижений и погрешностей, если случались. Нужны его экономика и финансовый результат. Из ваших же слов происходит, что теперь мне и души эти неживые тоже требуются?.. То есть душ похождение? Если дадите гарантии мне твёрдые, что во второй книжке, что в томе не первом сочинений ваших всё про Чичикова правильно изложено, то я беру именно этот том № 2 и можете упаковать его вместе с душами.