Владимир Свержин - Корни огня

• Название: Корни огня
• Автор: Владимир Свержин
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-081498-5

Команда стажеров Института Экспериментальной Истории во главе с инструктором, неподражаемым Сергеем Лисиченко по прозвищу Лис, с блеском выполнив задание, готовится вернуться в родной Институт.

Конечно, Париж древних франков — еще совсем не тот, каким мы его представляем сегодня, но придворные интриги и политические игры там уже кипят в полную силу. События разворачиваются так стремительно, что прощание с новыми друзьями приходится отложить на неопределенное время, ведь не могут наши герои оставить соратников — без поддержки, а вопросы — без ответов. Придется поломать голову, — и, возможно, не только свою, — чтобы разобраться: отчего ожила каменная химера; как раскрыть тайну медальона и вывести на чистую воду вражеского диверсанта; можно ли причислить дракона к лику святых?

На этот раз предстоит сражение с противником, который слывет неодолимым, да еще в неразберихе военного похода придворные заговорщики пытаются захватить власть!

---

Лис активизировал связь.

— Всех сотрудников резидентуры прошу на регистрацию. Ближайшие полчаса у нас пятиминутка.

— А что такое пятиминутка? — осведомился Бастиан.

— Это ближайшие полчаса, — отозвался Сергей. — По мере обнаружения в голове мыслей, а уж тем более идей, прошу незамедлительно подавать признаки разумной жизни. Итак, как показала нам, уж не буду уточнять что именно, практика, имеющаяся программа наших увеселений в этом даже не чреве, скорее заднице, Парижа изобилует неожиданными поворотами и отборными хохмами. Лично я все больше желаю встретиться с неведомым массовиком-затейником и от души пожать ему горло. Надеюсь, наш малый, но удалый трудовой коллектив полностью разделяет мое нескромное желание.

— Лично я разделяю, — хмуро отозвался Карел.

— Действительно, странно все, — начал Бастиан. — Уверен, в хрониках Парижа никогда не было ничего подобного…

— То ли еще будет! — пообещал инструктор тоном провинциального конферансье. — Но пока, как говорят татары, в степь-бай-в степь. У нас на повестке дня новые загадки и одна небольшая отгадка. Но такая гадкая, шо не приведи Господь.

— О чем ты, Сергей? — поинтересовалась Евгения.

— О ножике, которым сегодня ночью зарезали двух стражников. Судя по рассказу свидетеля, именно так действуют абарские клинки. Так шо, мальчики-девочки…

— Девочка, — поправила Женя.

— Ты одна, но стоишь целого пед-медучилища.

— Вот еще, — оскорбилась дипломированный психолог.

— А ты не мешай течению моей стремительной мысли в тот момент, когда она сворачивает горы с верного пути. Может, именно в это время они шли к Магомету. Кстати, к вопросу о басурманах.

Судя по тому, что абарский клинок всплыл в нашем деле шо тот якорь, дела плохи. Эта первобытная орда не так далеко, как нам представлялось. Она уже здесь, и активно действует. Вон наш герой-любовник чуть было не отправился в Елисейские Поля[7] задолго до их появления в Париже.

— Но, господин инструктор, — застонал Карел, — я же выполнял задание.

— Ладно, не тушуйся! В нашей работе не всегда поймешь, где кончается задание и начинается камасутра. Особенно это касается отношений с институтским начальством. Хотя главу про церебральный секс в уставе обычно опускают. Но оставим амурную тему, меня сейчас другое интересует и, как лучника, просто оскорбляет: шо это за манера стрелять кинжалами? Баллистика у такой стрелы — чуть лучше, чем у валенка.

— Это да, — подтвердил Карел. — Я тоже об этом подумал. А еще, обрати внимание, у второго кинжала такое же лезвие было.

— Не позорься: лезвие — это режущая часть, а то, что ты имел в виду, — это клинок.

— Ну да, — согласился богемец. — Я это и имел в виду. Они были совершенно одинаковые.

— Позвольте мне сказать, — с обычной учтивостью обозначил себя Бастиан. — Должно быть, стрелявший очень хотел, чтобы рана оставляла впечатление удара кинжалом.

— Разумно, вундеркинд, — подтвердил Лис, — это я тоже дотумкал. А зачем?

— У меня есть предположение. Но не могу утверждать с полной уверенностью…

— Валет! Здешние ученые мужи с полной уверенностью утверждают, что Земля плоская. А некоторые даже говорят, что видели, как хобот слона тянется из-под ее края в поисках морковки. Формулируй версию, не тяни.

— Может, все совсем по-другому, — извиняющимся голосом начал Бастиан. — Но я, как менестрель, представил себе картину этой засады так, как она бы звучала в балладе. Если бы Карел не успел среагировать, убийца бы сразил Брунгильду. Ее кавалер…

— Вот еще! — возмутился раненый.

— Прости, Карел, это же для баллады. Так вот, кавалер тут же бросается даме на помощь и при этом непременно поворачивается спиной к врагу. Тут они выскакивают, оглушают его ударом по затылку, связывают, а из раны вытаскивают стрелу и вставляют кинжал. Потом заявляют во всеуслышание, что коварный нурсиец пытался изнасиловать сестру майордома, та подняла крик, он ее заколол, а они подоспели и одолели негодяя.

— Что за бред?! — нахмурился богемец. — Даже если бы девушку ранили, я бы ее подхватил и дал шпоры коню так, что лови ветра в поле.

— Карел, не суетись! — оборвал его Сергей. — Не надо пересказывать методику охраны ВИП-персон, следующих в автомобильном кортеже. Откуда было разбойникам знать, где ты служил?

— Меня вот что волнует, — вставила Женя. — Откуда им вообще стало известно, что Брунгильда и герцог Жант отправятся на прогулку? Кроме нас, об этом никто не знал.

— Исключая конюхов, служанок, одевавших Брунгильду, охраны у ворот и толпы встречных-поперечных, которые что-то видели, о чем-то догадались. Но поиск ведешь в правильном направлении. Важно не то, что кто-то узнал, а то, что он в кратчайшее время сумел организовать засаду. Если принять версию Бастиана — хитрую засаду, а это подразумевает хорошо поставленные наблюдение и связь. Очень может быть, сама по себе группа нападения — домашняя заготовка. У меня неслабое ощущение, что здесь орудует целая команда. И в данном случае — целенаправленно против нас.

— А не в данном? — поинтересовалась Женя.

— А не в данном я склонен связывать ночные происшествия с приключениями нашего дорогого герцога. Тем более, что и Брунгильда носит такой же медальон, а его снять с трупа, да еще в растерзанном платье, было бы легче легкого. И снова шебуршит некто, выпадающий из нашего поля зрения.

Пипин был в ярости. Казалось, судьба, чьи дары еще совсем недавно превосходили самые смелые желания, сменила милость на гнев, как меняет русло многоводная река, столкнувшись с непреодолимыми гранитными скалами.

Когда же это началось? Он вспомнил, как в первый раз увидел бог весть откуда взявшихся нурсийцев во дворе своей лесной крепости. Брунгильда, не эта свалившаяся на его голову сестрица, а та, прежняя, ужасная, как божья кара, сразу велела уничтожить незваных гостей.

И правда, их всех следовало убить! Казнить, не разбирая вины. В тот же день! В тот же час! Ан нет. Политические выгоды, любопытство, да и, что греха таить, необычайная красота благородной дамы Ойген помешали расправе. Теперь-то он вполне осознал, какой это было роковой ошибкой. Кто б тогда надоумил его?!

Майордому вспомнилась их с Ойген конная прогулка. Тогда она почти обвела его вокруг пальца. Он бы поверил ей целиком и полностью, если бы кому-нибудь и когда-нибудь вообще верил.

Сейчас, при одном воспоминании о кознях этой красотки, его душили гнев и ненависть, ценой жесткого самоконтроля скрываемые под маской любезности. Больше всего в жизни он хотел бы видеть эту гордячку на коленях, униженной, втоптанной в грязь. Но ссориться с ней пока было опасно и — Пипин скривился: опять эта государственная необходимость — крайне невыгодно. Если за ней, вернее, за ее дядей стояло войско невидимых драконов, как утверждал честнейший Фрейднур, то в дни грозящего нашествия приходится подобных союзников принимать во внимание.

Пипин шел по городу в сопровождении десятка комисов. Возглавлял свиту барон Фрейднур. Кардинал Бассотури пожелал встретиться с майордомом, едва вернулся к себе после аудиенции у кесаря. Фра Гвидо был несказанно раздражен. «Если писать об этом в Рим… Если же соотносить с реалиями… — Парижская резиденция кардинала содрогалась от взрывов его ярости. — Что удумал этот щенок?! Что он о себе возомнил? Да как он смеет?»

Папский легат уже вознамерился было продиктовать гневное воззвание ко всем добрым христианам франкских земель, предать анафеме нерадивого сына матери-Церкви, но вспомнил его холодный давящий взгляд, и червячок сомнения в кардинальском сердце вырос до размеров боа-констриктора. «А ведь мальчишка подобного демарша терпеть не станет, не утрется, не придет вымаливать прощение, смирившись и посыпав голову пеплом. Драконья порода! Чего доброго, кинет в застенки, а то и вовсе… Фра Гвидо опасался даже представить что, вероятнее всего, сделает с ним молодой Дагоберт. И войско пойдет за ним. Люди оружия всегда идут за такими…

Что же предпринять? Писать в Рим о немыслимом условии, которое имел наглость выдвинуть кесарь франков? Да об этом страшно даже подумать! Но армия здешних баронов, вторгшись со стороны Альп, может подоспеть к Риму еще быстрее, чем абары, движущиеся с Балкан… — об этом тоже не следовало забывать. — Этот не остановится, — крутилось в его голове. — И никого не станет слушать. Я жестоко ошибся, ожидая увидеть на троне мальчишку, чье воображение легко увлечь славой Рима, подавить устрашающими словами очевидца и купить обещанием высоких наград, возможно, не в этой, но в загробной жизни точно».