Александр Власов - Верхний этаж

• Название: Верхний этаж
• Автор: Александр Власов
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1983

Повесть о будущих строителях, учащихся одного из ПТУ, об их заботах, мечтах, о формировании характера рабочего человека.

---

Когда инженер вышел во двор, на столбах вспыхнули две мощные лампы и рассеяли ранние зимние сумерки. В сопровождении Петьки инженер пошел вдоль траншеи для труб с холодной водой. Сразу было видно — работа выполнена на совесть. Такой идеальной зачистки, пожалуй, даже и не требовалось. Миновав ограду, инженер остановился у перекинутых через траншею добротных мостков с поручнями.

— Утер ты мне нос, бригадир! — признался он и вернулся во двор — проверил траншею для труб с горячей водой. Придраться было не к чему. — Кто будет работать на автокране?

— Мастер и два ученика, — ответил Петька солидно и оглянулся на бывший склад, где стоял автокран на гусеничном ходу и ждали приказа два пэтэушника со своим мастером-наставником.

— Командуй! — разрешил инженер.

— Дава-ай! — крикнул Петька крановщикам.

У них все было подготовлено. Один из пареньков вскочил в кабину. Стрела дрогнула. Натянулись стропы. Верхний бетонный лоток отделился от остальных и повис в воздухе. Не прошло и пяти минут, как этот первый лоток ровно и плотно лег на дно траншеи.

— Давай второй! — запальчиво крикнул кто-то.

Но тут погасли лампы и в дверях показался завхоз.

— Кончай работу! Через полчаса ужин!

Суд

С трудом удалось учебной части так спланировать расписание занятий на последние недели первого полугодия, чтобы совместить точное выполнение программы общеобразовательных предметов со строго нормированной работой. Не было урезано время и для всяких других дел. Ребята успевали ходить в кино и продолжали заниматься в кружках. Даже подготовка к спектаклю на английском языке не прерывалась и подходила к концу.

На одну из последних репетиций опоздал Семен. Все уже были в сборе.

— Не заболел ли? — встревожилась Ирина Георгиевна.

— Недавно ушел из общежития, — сказал Олег. — Обещал вернуться к репетиции.

Семен вбежал запыхавшийся и взбудораженный, молча подал Ирине Георгиевне завернутый в газету шар с ручкой, за которую он держал этот объемистый круглый пакет.

— Что это? — удивилась учительница.

— Это вам! — сказал Семен. — От меня… У вас сегодня такой день…

— Цветы? — догадалась она и, привстав на цыпочки, поцеловала Семена в лоб.

— Это просто так… Мелочь… — проговорил он срывающимся голосом. — Вот если вам потребуется что-то очень важное — только скажите! Я — в лепешку!

— Спасибо, Сеня! — Она сняла с цветов газету и окунулась лицом в большой букет. — Спасибо… Но скажи, пожалуйста, как ты узнал, что у меня день рождения?

— Я ведь пока еще Шерлок Холмс! — пошутил Семен и вздрогнул от громких хлопков — это ребята зааплодировали имениннице и Семену.

— Удачи тебе, Сеня, во всем, во всем! — пожелала ему растроганная Ирина Георгиевна. — И в роли Шерлока Холмса — тоже!

— Не будет, наверно, спектакля, — насупился Семен. — Не обижайтесь, если сорвется из-за меня… Повестка пришла — завтра суд.

Эта новость удивила всех не меньше, чем первая. Ребята и думать перестали о суде, а он, оказывается, завтра!

— Спектакль будет! — возразила Ирина Георгиевна. — И обязательно с твоим, Сеня, участием!

Но репетицию она отменила, понимая состояние Семена. Ни с кем больше не разговаривая, он ушел и пропадал где-то до позднего вечера. Напрасно поджидали его ребята в столовой к ужину.

Потом они долго сидели у себя в комнате, тревожно гадая, куда он мог запропаститься.

В девятом часу к ним зашел Никита Савельевич.

— Семена нет?

— Сами не знаем, где он! — ответил Олег. — Боимся даже.

— Не бойтесь — с ним уже никогда ничего дурного не случится. Одному побыть хочется — и пусть побудет… Я не за ним пришел, а за тобой, — сказал Никита Савельевич Олегу. — Ему суд завтра, а тебе — сегодня хочу учинить. Открыто заседать будем или с глазу на глаз?

Ждал Олег неизбежного разговора с Никитой Савельевичем и понимал, что теперь от своих друзей незачем скрывать правду, и все же он не был готов сейчас при всех повторить то, в чем с такой легкостью признался Зое.

— Ребятам я сам… потом, — смущенно произнес он.

Как и тогда, с Семеном, Никита Савельевич прошел с Олегом в обычно пустующую комнату отдыха.

— Трусоват ты малость, — произнес он. — Мог бы и сам мне во всем признаться, а не посылать Зою, как парламентера, для переговоров со мной.

Олег потупился, а мастер с необидной стариковской прямотой неожиданно спросил:

— Полюбили друг друга?.. Можешь не отвечать — я по Зое все увидел. Ну и любите себе на здоровье. Дело молодое, расчудесное! И она девица достойная!.. А про тебя все-таки скажу — рано ты уподобился заезженной пластинке! Слышал такую?.. Проиграет одну борозду, икнет и снова то же самое наяривает. Ты же не пластинка, а человек! Ты год из своей жизни вычеркнул, а лет этих не так уж много нам отпущено, чтоб разбрасываться ими не считая!.. И себе ущерб, и государству накладно!.. Надо тебе этот год наверстать!

— Как? — со вздохом спросил Олег. — Мы уж с Зоей думали…

— Ты мне честно скажи — в университет очень тебе хочется?.. Не юли! Отвечай прямо!

— Если б без экзаменов… Если б сразу зачислили… — промямлил Олег. — Может, и пошел бы туда… Или в педагогический…

— Где Зоя учится? — догадался Никита Савельевич. — Тогда я тебе так скажу — никуда тебя по-настоящему не тянет! Оставайся-ка тут, выбирай специальность, душу в нее вложи, а мы подумаем, как вернуть тебе год, который ты потерял по глупости… Рабочая аспирантура у нас намечается. Будем готовить специалистов экстракласса! — Мастер посуровел и закончил почти официально: — Ничего тебе не обещаю и ответа от тебя сейчас не требую. Поразмышляй до конца первого полугодия — такой тебе срок отводит училище… А там либо отчислим, либо зубами вгрызайся в специальность, до самой сути доходи!..

Двое в комнате номер семь плохо спали в ту ночь. С боку на бок ворочался Семен. Побродив по вечернему городу несколько часов, он надеялся, что устанет и ночью заснет, но сон так и не пришел к нему. И Олег после разговора с Никитой Савельевичем тоже никак не мог забыться. Оба встали утром невыспавшиеся, хмурые. Но у Олега настроение резко улучшилось, как только он перед первым уроком увидел Зою. Увидел издали и мельком — в другом конце коридора она открывала дверь комнаты комитета комсомола и не знала, что он смотрит на нее. Этого короткого взгляда Олегу было достаточно для того, чтобы почувствовать прилив радостной бодрости. А Семену еще предстоял длинный мучительный день. Заседание суда было назначено на пять часов.

Все в группе Никиты Савельевича хотели присутствовать на разборе дела, и Петька разрешил тем, кто входил в его бригаду, не работать после занятий. Ребята договорились в половине пятого встретиться в вестибюле и вместе с Семеном отправиться в суд. Лишь Борис ушел из училища сразу после обеда. Он собирался приехать в суд прямо оттуда — из старой часовенки, объявленной памятником архитектуры и взятой под охрану государства.

Оля, конечно, была с ним. В последнее время их часто видели вдвоем. Пропустив ее вперед, Борис, как всегда, неуклюже полез в трамвай и, зацепившись ногой за ступеньку, чуть не упал. Оля успела подставить ему руку и недовольно проговорила:

— Тебе никакая акробатика не помогает!

— Ага, — согласился Борис, грузно усаживаясь рядом с ней.

— Что ж, мне вечно тебя подстраховывать? — возмутилась она.

— Ага, — кивнул он головой.

— Вечно? — переспросила она многозначительно.

— Ага, — ответил он.

— Ты хоть понимаешь, что это значит — вечно? — рассердилась она.

— Долго, — коротко разъяснил он.

— Не долго, а всегда!

— Ну, всегда, — опять согласился он.

— И ты хотел бы?

— А чего — не спорю, — раздобрился он на целую фразу.

Оля испытующе заглянула сбоку в его лицо.

— А не надоем?

— Не-а, — невозмутимо ответил он.

Это было их первое такое длительное и очень важное выяснение взаимоотношений. И оно, вероятно, вполне устроило обоих, потому что оба замолчали и Оля тихонько приткнулась плечом к его плечу. Так они и доехали до нужной остановки.

Часовенка снаружи была загорожена и заставлена строительными лесами и помостами. Внутри горели многосвечовые лампы. Две женщины-реставраторы сидели на низких скамеечках около стены, возле которой возвышалась груда маленьких и побольше плиток обвалившейся штукатурки. Женщины осторожно брали их по одной и скальпелем отделяли верхние слои от основного — первого, на котором была обнаружена древняя роспись. Художники определили, что это не мазня бесталанного богомаза, а работа большого мастера. Потому и решили попытаться восстановить настенную роспись, отставшую от кирпича и рухнувшую вниз вместе с более поздними слоями мела и штукатурки. Работа адская, требующая не только величайшего терпения и знаний древнерусской живописи, но и исступленной любви к профессии реставратора.