Николай Покровский - Евангелие в памятниках иконографии

• Название: Евангелие в памятниках иконографии
• Автор: Николай Покровский
• Издательство: Прогресс-Традиция
• Жанр: Религия: прочее
• Год: 2001
• ISBN: 5-89826-056-0

Книга Н. В. Покровского (1848–1917), историка искусства, профессора Петербургской духовной академии, директора археологического института, является фундаментальным и до настоящего времени непревзойденным исследованием евангельской иконографии. Можно смело сказать, что ни одна другая работа на эту тему не достигает точности и широты охвата материала, как этот труд.

В работе подробно разбирается складывание главных тем христианства на основе широкого круга самых ранних византийских и славянских памятников: живописи катакомб, икон, фресок, лицевых рукописей и т. п. Книга состоит из трех частей: «Иконография детства Иисуса Христа», «Общественное служение» и «Конечные события евангельской истории», в каждой из которых читатель обнаружит особенности появления и развития таких известных сюжетов, как «Благовещение», «Рождество Христово», «Сретение Господне», «Крещение», «Распятие» и др.

Данная книга остается главным пособием для каждого, кто обращается к изучению иконографии Евангелия.

---

133 Миниатюра россанского Евангелия

Другой момент суда Пилата, в особой миниатюре[1924], представляет бурную сцену: обстановка та же, но по правую сторону стоит нотарий в тунике и мантии с таблионом, с диптихом в руках для записи обвинений; две группы евреев, стоя по сторонам трона, в туниках с клавами и пенулах, энергичными движениями выражают свои требования: они простирают руки к Пилату и, по-видимому, кричат. Пилат в недоумении. Нет никакой необходимости для объяснения этой сцены прибегать, подобно проф. Усову[1925], к Евангелию Никодима: она имеет прямые основания в подлинном Четвероевангелии, где подробно рассказывается об ожесточении иудеев, требовавших распятия Христа. Отсутствие Христа здесь объясняется целями художника, который сосредоточивает внимание на иудеях и их резком объяснении с Пилатом. Правда, по Евангелию Никодима, при конце суда не было Христа в претории; он находился за завесой; но где же указание на эту завесу в миниатюре? Его нет. Проф. Усов видит намек на нее в самой рамке миниатюры, означающей будто бы очертание апсиды, отделенной от народа завесой. Но эта рама есть не более как архитектурный мотив, нередко повторяющийся в древних мозаиках и миниатюрах, близких по времени к россанскому Евангелию; есть вероятность и в том, что он взят именно с формы судейского трибунала; но указания на завесу, отличительный признак рассказа Никодимова Евангелия, все-таки в миниатюре нет. В сирийском Евангелии Раввулы[1926] (л. 278) Пилат в тунике и розовом плаще, на таком же возвышенном троне, как в россанском Евангелии; перед ним Христос с жестом собеседования (= тот же жест Пилата); возле трона курьер[1927]. Большее сходство опять с тем же россанским Евангелием представляет скульптура венецианского собора Св. Марка (рис. 134)[1928], хотя по условиям места скульптурная группа здесь разъединена: Пилат в тунике и мантии с открытой головой, сидит на троне; перед ним стол с письменными принадлежностями; справа двое слуг со штандартами; слева Христос подходит к нему, сопровождаемый двумя воинами; слуга в изящной тунике с клавами подстилает одежду под ноги Христу. Пилат и Христос уже разговаривают (жесты). Над троном Пилата отверстие, в котором видна женская голова: это жена Пилата, ходатайствовавшая за Христа перед супругом во время разбирательства дела (Мф. XXVII, 19)[1929].

134 Скульптура венецианского собора Св. Марка

Далее, на правой стороне Пилат омывает руки и стоят два обвинителя. В Евангелии № 74 омовение рук уже опущено, но введено немало шаблонных композиций и повторений: воины ведут Христа; Он стоит перед Пилатом, его уводят от Пилата и т. п. Одежды Пилата: короткая желтоватая туника и красная мантия; остроконечная шапка (л. 57 об., 98,98 об., 160 об., 204,205). Прекрасно выражена мысль «Се человек»: Пилат на троне, перед ним Христос в темно-багряной тунике, украшенной на груди четырехконечным крестом — символом страдания; ниже Христос в той же одежде стоит перед народом. Это трактование сюжета следует предпочесть общепринятому на Западе типу изображения «ессе homo». Подобные же часто повторяемые схемы в лаврентиевском Евангелии (л. 57,160,1б1); есть здесь и омовение рук (л. 57 об.). В гелатском Евангелии (л. 83): стражи вместе с первосвященниками и старейшинами приводят Христа к Пилату, одетому в белую тунику с черной обшивкой по подолу и рукавам и в черную куртку с перекрестием на груди, напоминающим византийский лор; слуга подает ему воду из кувшина. Шаблонная сцена суда без омовения повторена также на л. 135, 213 и 269. В Евангелии университетской библиотеки в Афинах (л. 276): Христос свободно стоит перед Пилатом; Он не связан, как в гелатском Евангелии; за Ним один страж без оружия. В коптском Евангелии (л. 82 об.): Христос стоит вместе с Вараввой перед Пилатом, омывающим руки. Греческий подлинник, палаты; Пилат молодой, с большой бородой, в блестящей стбле и золотом венце, сидит на троне. Перед ним Христос связанный, приведенный воинами; множество книжников и фарисеев указывают на Него Пилату[1930]. Миниатюры лицевых Страстей, повторяя с буквальной точностью текст, вообще скучны и однообразны: Христос стоит перед Пилатом, при чем присутствуют воины и народ; Пилат в уединенном месте беседует с Христом о том, откуда Он и кто и за что иудеи хотят убить Его. Жена Пилата спит в постели; перед ней стоит связанный Христос; она посылает слугу к Пилату. Пилат показывает Христа народу вместе с Вараввой; Никодим защищает Христа перед Пилатом; Пилат омывает руки (ОЛДП № CLXXVI, 91; XLVII; CLXIII; CXXXVII, 1903; LXXIII; CCLX; С.-Петерб. дух. акад. А1/23).

Гораздо реже встречаются изображения Суда Анны, Каиафы и Ирода: впервые эти изображения появились, по-видимому, в полных лицевых Евангелиях и составлены по шаблону. Примеры: Евангелие № 74, л. 55,97 об., 1б0,1б0 об.; лаврентиевское Евангелие, л. 56; давидгареджийская минея, л. 21; гелатское Евангелие, л. 80,134, 214, 268. В лицевых Страстях и русских гравюрах XVIII–XIX вв. оно повторяется довольно часто. Судья, раздирающий свои одежды, — признак суда Каиафы[1931]. Моменты суда возможно отличать также по картинам поругания Христа: о них речь ниже; а теперь необходимо еще бросить взгляд на картину суда в русских гравюрах, имеющую темное апокрифическое происхождение: это «Собор и суда изречение от неверных иудей на Иисуса Назареа, Искупителя мира». Несколько переводов этой картинки найдено в русских гравюрах[1932]; но она встречается и в русских стенописях (Ильинская и Предтечинская церкви в Ярославле). Гравюра по большей части выставляет на первый план личность Пилата и Каиафы; стенописи — Христа: Он сидит на возвышенном троне, в нимбе, со связанными руками; Его охраняют два воина с копьями; группа воинов внизу. По сторонам трона сидят восемнадцать судей с книгами и хартиями, на которых написаны их мнения; например, Иосиф Аримафейский: «посему воистинну будет зло, аще никтож в сем граде… невиннаго защитит»; Сар: «изгоним мятежника на погибель…» и т. д.[1933] Картина суда у Пилата обставлена по сторонам сценами суда Анны и Каиафы и поругания Христа; вверху Бог Отец, а также объяснения Пилата с женой и с Христом в уединенном месте. Композиция эта известна по немецкому памятнику XVI в.[1934]; у нас по памятникам не ранее XVII в. Надписи на некоторых русских гравюрах и иконах (ОЛДП) говорят, что прототип этой картины найден в Вене, в земле, на каменной доске. Правда это или нет[1935], во всяком случае композиция имеет западноевропейское происхождение. Русские мастера, вводя ее в стенописи, изменили в ней типы и приблизили стиль ее к русскому иконописному стилю.

Суд над Христом сопровождался поруганием Его: заплевания, оплеухи и насмешки имели место при суде первосвященника (Мф. XXVI, 67–68; Мк. XIV, 65; ср. Лк. XXII, 63–64); продолжались у Ирода (Лк. XXIII, 11), особенно же у Пилата (Мф. XXVII, 27–30; Мк. XV, 16–19; Ин. XIX, 1–3, 5, 14). Скорбные чувства, вызываемые этими печальными событиями, их разлад с художественными идеалами древнехристианской эпохи, нежелание выставлять эту сторону напоказ невежественной, особенно языческой толпы объясняют нам недостаток этих картин страдания в изобразительном искусстве древнехристианского периода. В живописи катакомб, если не считать уже разобранного нами изображения в катакомбах Претекстата[1936], нет ни одного примера такого изображения. В скульптуре саркофагов, несмотря на близкий повод к тому в сценах суда Пилата, художники избегают его: от суда мысль их переносится не к уничижению Христа, а к прославлению Его; осужденный тут же рядом представляется славным Учителем, стоящим на горе, из которой вытекают четыре райские реки, символизирующие Четвероевангелие, иногда Он с крестом в руке, иногда даже на небе[1937]. Единственный пример возложения тернового венка на голову Христа — на саркофаге латеранского музея IV–V вв. (рис. 135)[1938]- Христос — юноша со свитком в руках, воин в шлеме с мечом возлагает на Него венок.

135 Латеранский саркофаг

Как форма венка, так и вся сцена производит впечатление не поругания, но прославления Христа: венок не терновый, но лавровый; он есть лишь символ страдания, но не орудие. Полные кодексы лицевых Евангелий представляют поругание Спасителя уже во всей наготе: воины и народ окружают Христа, одетого в тунику и золотой иматий; один из народа ударяет Его по голове, другие припадают насмешливо к Его ногам (Ев. № 74, л. 58, 98 об., 151; ср. 204); или: Христос в одеждах византийского императора, украшенных таблионом; на голове Его терновый венок, в руке жезл, на ногах сапоги; по сторонам две толпы евреев (гелат. Ев., л. 83 об.[1939],136, 213 об. и 269 об.); или: два воина держат обнаженного Христа за руки, двое бьют его плетьми (Ев. № 74, л. 205 об.; елисав. Ев., см. рис. 136; гелат. Ев., л. 269 об.). Другие примеры: в слове Хориция Газского; в Евангелии национальной библиотеки № suppi, gr. 914, л. 88; в Евангелии лаврентиевском, л. 160; в давидгареджийской минее, л. 23; в мозаике Св. Марка в Венеции[1940]; в стенописях афонских соборов — Иверского, Каракалльского, Филофеевского. Греческий подлинник, согласно с памятниками, различает бичевание и поругание Христа[1941] и в описании этих сюжетов повторяет кратко то, что мы видели в Евангелии № 74, с той, впрочем, разницей, что вводит в норму колонну бичевания, которая в древних памятниках византийских встречается редко (давидгаредж. мин.). Русские лицевые Страсти вообще усиливают сцены бичеваний и поруганий: воины бьют Христа на пути через кедронский поток (ОЛДП, № CXXXVII; 91, XLVIII; С.-Петерб. дух. акад. А 1/23), во дворе Каиафы (ОЛДП, № CLXXVI, 91, XLVII) и на суде Пилата (CXXXVI, 91, AV23)· Тенденция эта стоит в связи с текстом, где подробно описываются эти события; в некоторых же списках Страстей в особой статье исчисляется количество ран Христа, ударов по ланитам, уязвлений, терзаний, вздохов, капель кровавых слез и т. д.[1942] Как в греческом подлиннике, так и в наших сказаниях входит в обычай колонна бичевания; особая глава (22) трактует «О привязании Господа Нашего Иисуса Христа к столбу и о биении Его жидовскими воины и о посажении в темницу»; отсюда столб этот в миниатюрах: ОЛДП, № CLXXVI,91 (бичевание, и затем: Христос израненный лежит у столба), CXXXVII, 1903, LXXIII; С.-Петербургской духовной академии А1/23, ΑII/139. Что столбы бичевания имели место в практике иудейских и римских наказаний — это верно. Предание о столбе бичевания Христа, поддерживаемое главным образом западными писателями, в общем смысле также может быть допущено. Гораздо труднее доказать подлинность тех колонн бичевания, которые в настоящее время выдаются за таковые в Иерусалиме, Константинополе (патриархия) и Риме (ц. Пракседы и др)[1943].