Иван Черепов - Загадки Тянь-Шаня

• Название: Загадки Тянь-Шаня
• Автор: Иван Черепов
• Издательство: Географгиз
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1951

В этой книге автор, участник тянь-шанских географических экспедиций профессора Августа Андреевича Летавета в 1937–1938 гг., рассказывает о том, как группа советских ученых и альпинистов, проникнув в неисследованные высокогорные области советского Тянь-Шаня, разгадала его географические загадки и этим помогла советским исследователям открыть и покорить пик Победы.

---

Утром в пещере было тепло — всего 5 град. мороза, а снаружи — 20 град…

В 10 часов вышли на острый снежный гребень, потребовавший внимательной страховки. Гребень вывел к «жандарму» — оледенелой, засыпанной снегом скале. Пришлось очищать снег, вырубать ступени или обрубать лед со скальных выступов. На преодоление этого «жандарма» ушло много времени. За ним встретился второй такой же «жандарм», только в два раза больше первого.

Вперед вышел жизнерадостный Евгений Иванов и прорубил выход на гребень. Он сумел сохранить при восхождении больше сил, чем другие. Возможно, здесь сказывалась многолетняя тренировка лыжника. Чувствуя некоторое свое превосходство, Иванов старался уравнять силы группы, взваливая на себя больше работы, — он нес больше груза, добровольно принял на себя обязанности повара и, когда Гутман подобрал место для очередной пещеры, первый схватил лопатку и врубился в склон.

Лагерь № 5 был разбит на высоте 5 700 м — на 67 м выше Эльбруса!

В эту ночь утомленные альпинисты опять крепко спали, за исключением Ивана Мирошкина, который не сомкнул глаз за всю эту длинную ночь. Он слушал ровное дыхание своих спящих товарищей, вспоминал малейшие подробности пройденного пути и старался понять, что с ним происходит, что ему мешает спать. Под утро пришла дремота, но вместе с ней на него навалилась какая-то непонятная тяжесть, будто обвалился свод пещеры. Он пересилил себя, сел и больше не смыкал глаз, стараясь уловить наступление дня через стены пещеры, так как толстый слой снега, в котором была вырыта пещера, хорошо пропускал свет. Днем в снежной пещере бывает так светло, что можно читать.

На следующее утро, 16 сентября, начали с измерения температуры. В пещере опять оказалось около 5 град. мороза, а снаружи — 25 град… Вышли позднее, с расчетом на потепление. В этот день весь путь прошел по однообразному широкому и не слишком крутому гребню. Местами снег проваливался под ногами, но попадались участки наста такой плотности, что с трудом вонзались кошки. На подшитых кожей валенках кошки держались хорошо, и почти на всем маршруте их не снимали. Снимать и надевать их — слишком долгая и утомительная процедура, да и руки при этом сильно мерзнут. А характер пути был таков, что под глубоким снегом часто нащупывали лед, скалы встречались тоже только оледеневшие.

Пошли, как всегда, спокойно и медленно, но все обратили внимание на то, что Мирошкин отстает. Темп сбавили. У Мирошкина почернели губы и сразу осунулось и посинело лицо. Поэтому раньше времени остановились на завтрак.

Мирошкин, наконец, признал, что чувствует себя плохо, и просил отпустить его вниз, рассчитывая добрести потихонечку, от пещеры к пещере.

Так как одного Мирошкина отпустить было нельзя, а Гутману не хотелось срывать с восхождения сразу двух альпинистов, он решил проверить, не станет ли Мирошкину лучше после отдыха.

Поднялись еще не более чем на сто метров и разбили лагерь № 6 на высоте 5 900 м:, пройдя за весь этот день всего около 200 м. Пещеру рыть не хотелось. Нашли небольшое углубление за гребнем и поставили в нем две палатки. Мирошкин сразу лег и, кажется, задремал. Гутман решал задачу, кого завтра послать вниз провожать больного. В конце концов его выбор остановился на Гожеве, молодом, сильном и способном альпинисте. Гожеву не меньше других хотелось идти на вершину, но он принял приказ начальника беспрекословно, как ответственное поручение во имя жизни своего товарища. Раздумывать над тем, почему выбор пал именно на него, он не стал, потому что знал, что любой из них откажется от восхождения и сделает то же для своего пострадавшего или заболевшего товарища.

После «теплых» пещер ночевка в палатке всем показалась особенно холодной. Утром долго ожидали потепления и поднялись только тогда, когда солнце немного нагрело воздух и растопило иней на крыше с освещенной стороны палатки.

Выслушав наставления своего начальника, друзья расстались; двое потихоньку пошли вниз, а оставшаяся тройка продолжала подъем по узкому, зубчатому гребню. Часть зубцов удалось обойти по скалам, но большинство из них перелезали «в лоб».

Все время впереди виднелся фирнопад, представлявший собою нагромождение фирновых глыб, скопившихся поблизости от вершинного гребня. Чтобы выйти к нему, пришлось преодолеть скальную стену. Под самым фирнопадом, на высоте 6 280 м, не нашли места для устройства пещеры и расположились в палатке.

Холодно: 30 град. мороза. Теперь это была главная тема, занимающая мысли альпинистов. Надо преодолеть мороз. Валенки стали теснее, они садятся от сырости и мороза, сжимаются тесьмой кошек. Хорошо согревает горячий чай, но Иванов предупредил о том, что сухой спирт на исходе. Только по одной полулитровой кружке кофе или чаю он готовит утром и вечером. Продуктов достаточно, но промерзшие консервы и печенье перестали пользоваться обычным успехом. Гутман, для того чтобы (Проверить отсутствие признаков горной болезни, съел за один прием целую плитку шоколада. У остальных эта проверка также проходит хорошо.

Наконец, 19 сентября в 11 часов вышли на фирнопад. Он оказался не очень трудным. Отдельные фирновые сбросы удобно обходятся. Они стоят огромными глыбами, как бы воткнутыми в склон, и между ними достаточно проходов.

Вершина уже кажется совсем близкой. Высота 6600 метров. Долго искали между сбросами и сераками место для рытья пещеры, но всюду под снегом наталкивались на лед и скалы. Сломали лопатку. Очень холодно, мерзнут ноги, но опять приходится расставлять маленькую палатку и пытаться согреться в спальном мешке. Это оказывается не так просто сделать при морозе в 35 град… Даже Иванов вспомнил, что у него тоже есть ноги, и стал советоваться с Сидоренко о том, чем их лучше оттереть: снегом, шерстяной варежкой или голой рукой. Применили все способы по очереди и это как будто бы помогло.

Перед тем как заснуть, Гутман поделился своими мыслями:

— Кажется, мы подходим одновременно к вершине и к пределу своих сил. Завтра должны штурмовать во что бы то ни стало. Хорошо бы после восхождения завтра же к вечеру успеть спуститься вниз.

Следующий день был сильно насыщен событиями и яркими впечатлениями. Поэтому в записной книжке Леонида Гутмана ему было отведено несколько страниц:

«75 сентября. У нас такое впечатление, что фетровые валенки „садятся“. Он и как будто стали теснее и давят ноги… Наконец, идем без рюкзаков, налегке. Ничто не мешает, а идти все же тяжело. Главное препятствие теперь это кошки. Нога кажется пудовой.

Стало еще холоднее. Утром в палатке было — на 5-б см инея. Температура в ней перед выходом, когда солнце нагрело и иней с солнечной стороны стаял, была 22 град. мороза.

Определить точно время выхода не можем, так как часы сильно отстают, на несколько часов за сутки (интересно, что внизу, после спуска, они опять шли точно). Мы объясняем это застыванием смазки часов.

Вершина совсем-совсем близко. Вот первая полоска скал. Мы ночевали, казалось, рядом. Но прошел час, полтора, пока мы подошли к ним вплотную. Полоской кажутся скалы лишь с ледника, а вообще это отдельные глыбы, запорошенные снегом и обледенелые с восточной стороны.

Проходим в „ворота“, склон в них довольно крут, градусов 45. Впереди идет Женя, я иду последним. Идти в кошках трудно и опасно. На середине склона Женя вбивает крюк: так охранять надежней и легче. В маленькой трещинке отдыхаем. Простое дело забивки ледового крюка внизу, здесь, на высоте примерно б 700 м, становится трудным и сложным. Ледовый крюк забивается равномерно и беспрерывно, но руки мерзнут, а прекратить заколачивание нельзя, покуда весь крюк не вбит.

Пока Женя отогревает руки, связка поворачивается, и первым иду я…

В общем, мы совершенно изменили направление, намеченное внизу. Подъем прямо на юг оказывался крутым и длинным. Более легким был путь на юго-восток по ледяным террасам, образованным сбросами. Этот путь выводил к вершинным скалам. К этим скалам мы подошли, видимо, часа в три.

Сняли кошки. До гребня меньше 100 метров. Стараемся как можно быстрее пройти вершинные скалы, — и вот широкий снежный гребень. Это вершина стены. Высота б 930 метров. На восток и юго-восток, мельчая, уходят цепи тор. Стройность хребтов горной цепи нарушается. А потом это море мелких пиков исчезает вовсе. С юго-запада надвинулся фронт густых облаков. Все закрыто, только одна неизвестная еще вершина острым ножом, прорвав гущу облаков, торчит над этим неспокойным морем. Видимо, это очень высокая вершина…

На гребне сильный ветер, метет снег. Спустившись немного ниже к скалам, из маленьких камней делаем тур. В него кладем банку с портретом товарища Сталина и запиской о нашем восхождении.

Пользуясь правом первовосходителей, назвали покоренную нами вершину им. 20-летия ВЛКСМ… Сейчас мы быстро пошли вниз.