Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

• Название: Царьград. Гексалогия
• Автор: Андрей Посняков
• Издательство: Самиздат
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 0101

---

– Нет, скорей, из русских…

– А зачем вам мое имя? Чтобы знать, кого бить?

– Что значит – бить? – на этот раз сконфузился Лешка. – Я ничего такого и не говорил вовсе…

Девушка весело засмеялась. Укорила:

– Ну, как же не говорили, а? Я ведь сама слышала… Иль послышалось?

– Ну, конечно, послышалось… Дождь ведь, разве чего толком расслышишь?

– О, да вы большой хитрец, как я посмотрю!

– Хитрец? Ну, что вы…

– А вообще, не обижайтесь, горшок я не специально свалила. Это все солнце.

Лешка громко расхохотался:

– Здорово у нас с вами виноватых искать получается! То – дождь, то – солнце. Главное – не мы. Может, еще как‑нибудь поговорим на эту тему? Не подумайте, что напрашиваюсь, но… очень бы хотелось с вами еще увидеться.

– Мне бы тоже хотелось, – ничуть не жеманясь, призналась девушка. – Вас как зовут?

– Алексей.

– Красивое имя. А меня – Анна.

– Тоже ничего. Так, до завтра, Анна? Я приду к вашему окну ближе к вечеру, хорошо?

– Хорошо. – Анна засмеялась. – Смотрите, не перепутайте дом.

– Да уж, как‑нибудь…

Вообще, на Лешкин взгляд, дом, где проживала столь прелестная девушка (Анна), выглядел как‑то неправильно. Деревянный, рубленный стесанными квадратиками – «в лапу» – но именно не изба, а дом – узкий, в два окна – трехэтажный – точнее, два бревенчатых этажа на каменной беленой подклети, он вполне напоминал какое‑нибудь европейское жилище, видать, находясь под Литвой, богатые жители города перенимали европейские привычки. И крыт дом был не дранкой, а вполне респектабельной черепицей. К слову сказать, домишко отнюдь не бедный. И не одиноко стоял – тут таких была целая улица или даже квартал, а то – и не один.

Оторвав наконец глаза от девушки, Лешка посмотрел вперед – где же Ванька? Что ж он, один дальше пошел, бросил?

Да нет! Вон он бежит, аж в припрыжку.

– Ну, куда ж ты делся? – вылетел из подворотни отрок. – Я шел, шел, оглянулся – тебя нет. Ну, думаю, потерялся…

– Лужу обходил, – усмехнулся юноша. – Большая такая лужа.

– Ну и прошелся бы прямо по ней, как я! – Иван пожал плечами. – Тоже мне, чистоплюй нашелся.

– Да ладно уж, не ворчи…

– Ну, идем тогда… Глаз за тобой, да глаз! Вообще, кто за кем приглядывать должен?!

– Но это же твой город!

– Мой…

Они прошагали еще довольно долго – или это просто так показалось Лешке? – пока не остановились напротив обширной усадьбы, огороженной высокой кирпичной оградой с довольно изящными коваными воротами, за которыми виднелся слуга.

Иван подошел ближе:

– Эй, Бронислав, открывай!

– Как доложить? – Привратник вскинул седовласую голову.

– Это кому ты собрался докладывать? – удивился отрок. – Что, хозяева дома, что ли?

– Хозяйский брат… Господи! Никак Иване! Господи… Господи…

Привратник удивленно заахал, засуетился…

– Не поминай ты Господа всуе, – разозлился юный хозяин. – Отворяй быстрее ворота… Да, что это там еще за брат?

– Ваш дядя, пан Лявон из Поруби! И еще завтра должен подъехать ваш второй дядя – пан Николай Кобров.

– Слетаются, вороны… – входя во двор, неприязненно буркнул отрок. – С каких это пор, интересно знать, нищий Лявон Порубовский стал именоваться паном? С тех пор как воспылал мыслью получить наследство моего несчастного батюшки? – Это все мои родственнички, – оглянувшись, в полголоса пояснил Иван. – Сам увидишь, какие гниды.

– А где же пан Ерофей?

– Пан Ерофей, увы, остался в руках разбойников, восхотевших выкуп… – Иван усмехнулся. – Может, это и хорошо, что родственнички слетелись… с паршивых овец хоть шерсти клочок. Много с них, правда, и не возьмешь, с нищеты… Ну, да хоть что‑то. Надеюсь, не пожалеют на выкуп родного братца!

Пройдя обширным, начисто выметенным двором, усаженным по периметру яблонями, путники поднялись по широкой каменной лестнице в дом – тоже каменный, двухэтажный, украшенный по фасаду лепниной. Не дом – палаты боярские! Нет, даже не палаты – дворец!

– Увидишь, как сейчас скривится «пан Лявон», – обернувшись, подмигнул отрок. – Он‑то ведь надеялся урвать себе кусок – ан, вишь, не вышло!

Откуда ни возьмись, набежали слуги – все как на подбор, одетые довольно прилично, в коротких кафтанах либо безрукавках, в башмаках – босого не было ни одного. Кланялись, причитали, отталкивая друг друга, только б юный хозяин заметил их несказанную радость. Холуи – они и есть холуи.

– Ой, радость, радость‑то какая! Молодой господин объявился!

– Объявился! – скривив губы, передразнил Иван. – Что я вам, черт – являться? А ну, пошли прочь… Да! Быстро приготовьте ужин на две… ладно, на три… персоны, да принесите сухую одежду мне и моему другу, коему я многим обязан.

– Будет исполнено, господин!

Лешка тихонько балдел – ну, ничего себе, купеческий сын! Граф, как есть граф! Монте‑Кристо! Да, видать, батька‑то Ванькин и впрямь крутой купчина! Надо же – такую домину отгрохать! Новый русский. Или как тут… «новый литовский»? Хотя, в общем, все они сволочи…

А Ванька‑то. Ванька‑то как изменился! Прынц! И не скажешь, что в ельнике скулил, плакал… Впрочем, он давно изменился…

По широкой лестнице они поднялись в обширную залу с полом, выложенным белым и черным мрамором на манер шахматной доски. У входа в залу, нервно опираясь на перила, их дожидался какой‑то сутулый субъект в поношенной черно‑коричневой куртке, узких штанишках и башмаках фасона «медвежья лапа». Унылое, вислоносое лицо субьекта при виде Ивана озарилось деланной радостью.

– О, любимейший племянник мой! – радостно, словно лошадь, заржал сутулый. – Радость моя так безмерна, так безмерна… Дай же скорей обнять тебя, Иване!

Родственники обнялись и даже троекратно поцеловались, правда, оба при этом скривились.

– Это мой друг и спаситель, господин Алексей… Алексей Пафлагон…

– Грек? – удивился сутулый.

– Греческий дворянин! – гордо пояснил отрок. – А это, Алексей, младший братец моего несчастного батюшки – пан Лявон из Проруби…

– Из Поруби, мой любезный племянник!

– Ах, ну да, ну да, из Поруби. – Иван презрительно скривился. – Прошу отужинать с нами, пан Лявон. Только придется подождать, пока мы переоденемся.

– Всенепременно. – Пан Лявон сдержанно поклонился.

На Лешкин вкус, литовские – вернее, европейские – куртуазные манеры были куда лучше русских. Прямо, как в костюмном кино – галантные кавалеры, прекрасные дамы… Дама… Анна… Красивая девочка и, кажется, определенно, скучает. Почему бы не навестить?

Поужинали быстро, стол был накрыт в длинной полутемной зале. Так и сидели втроем – Лешка, Ваня и его дядька Лявон, как всегда, хмурый – молча жевали пищу, не поддерживая никакого разговора даже из вежливости. Лявон лишь спросил об отце Ивана.

– Напали лесные тати, – коротко пояснил тот. – Если б не он, – отрок кивнул на Лешку, – и я бы не выбрался.

Дядюшка ничего больше не сказал, лишь смурно качнул головой.

Комнаты тянулись анфиладой по всему дому, Лешке постелили в дальней, на узком и, признаться, довольно жестковатом, ложе у самой стены, больше напоминавшем просто широкую лавку. Вообще, интерьер дома представлял собой забавную смесь из древнерусских традиций и попыток хозяина жить, как какой‑нибудь литовско‑польский магнат. Лавки и большие русские печки соседствовали с резными шкафчиками и висевшими на стенах картинами, большей частью изображавших сцены из Библии.

Сняв сапоги, юноша расстегнул кафтан…

– Можно к вам, господин? – осведомились из‑за двери – нет, не из‑за двери, из‑за плотной шторы, дверей в комнатах не было.

– Да, – разрешил Лешка.

Вошла миловидная девушка в скромном сером платье, подпоясанном желтым узеньким пояском, простоволосая, в мягких башмаках лошадиной кожи. Видимо – служанка. В руках она держала небольшой серебряный кувшин и бокал из синего стекла, по здешним временам – роскошь невероятная!

– Здесь квас с ледника. – Поставив все на небольшой столик, девушка поклонилась. – Спокойной ночи, господин…

Юноша от души поблагодарил ее за заботу… хотя, наверное, все‑таки следовало благодарить вовсе не ее, а хозяина. Поставив кувшин, служанка, однако, не уходила. В подсвечнике на столе, потрескивая, горели свечи. Тоже роскошь!

– Еще что‑нибудь нужно, господин? – потупив очи, осведомилась девушка и почему‑то вздохнула. – Молодой панич сказал, чтоб дорогому гостю было все, что его душе угодно…

Она недвусмысленно провела себя по бедрам и тут же покраснела, да так, что это было заметно даже в дрожащем пламени дорогих восковых свечей, и жалобно улыбнулась:

– Мне раздеваться?

– Как тебя зовут? – вместо ответа осведомился гость.

– Ульяна… – Девушка чуть не плакала.

– А лет‑то тебе сколько?

– Четырнадцатый пошел…

Встав, Лешка погладил ее по волосам:

– Ну, что ж ты боишься? Я вовсе не собираюсь тебя насиловать… Спасибо за квас, и… ступай себе по своим делам. Ступай, ступай, что ты смотришь?