В. Бирюк - Найм

• Название: Найм
• Автор: В. Бирюк
• Жанр: Альтернативная история

---

— Дык, я ж думал, что ты знаешь. Это ж все знают. А иначе как же ж… Не, без этого… Никак… Не, без задатка не пойдём…

— Ладно. Николай, выдай им задаток.

— Эта… Ну… Не боярыч… Такого ряда не было. Это ж четверть серебра, а надоть половина. Не честно это, оммануть нас задумал… Не… Это ж скока гребсти… Туда, стало быть, обратно, а тама скоко… А вверх-то… против реки-то… Мы на тя пупки рвать будем, а ты людям, за труды их тяжкие…

А на кой мне их «обратно» и «тама»? Это ж их забота. Грести вверх, в межень, на пустых лодках — это «труды тяжкие»?! А как же они в половодье с грузом ходят?! Если бы не мой первый речной поход, когда мы в Елно лодией шли… Ну, я бы думать начал, сочувствовать. А тут… хоть и чуть, а опыта своего личного — есть. Факеншит вам, трудники-лодочники. И не простой, а уелбантуренный.

— Николай, собери серебро. Оплата на месте, по факту прибытия с целым грузом. Кто моё майно утопит — взыщу втрое.

— Ты чего! Ты делов делать не выучился! Малой совсем, а туда же! У нас завсегда заведено… Не, ежели так, то и вовсе не пойдём мы… Хай барахло твоё само по речке… Эт твоя забота. А мы и на бережку посидим. У нас и своих делов-то… Мы-то те помочь хотели. Видя твою юность да маломощность… Мы-то от чистой души… А коли ты так… Вот и хрен тебе… Пошли мужики, ежели он об нас эдак, так и мы его — не видать. Ты ещё придёшь, паря, бегом прибежишь, проситься будешь…

И куда я теперь? Со всем этим, что с двенадцати возов свалено? С кучей народу, которому каждый день пить-есть надо? «Профсоюз гребунов непреклонно отклонил предложенное нанимателем трудовое соглашение». Что ж мне, на коленях за ними ползать? Как же мне их — моё дело делать заставить? Этот

«Созданный волей народной
Единый, могучий гребунский союз»?

Или правильнее — «загребущий»? Или — «грёбанный»? Правильнее не — «или», а — «и».

Из истории помню три формы забастовки. Тут есть кое-какая терминологическая путаница. Но в школе учили так.

Итальянская — забастовщики приходят на рабочие места, включают станки и разговаривают. Нормального итальянского «а поговорить» хватает на полный день даже при работающем оборудовании. Это самая древняя форма. Само слова «забастовка» от итальянского «basta» — хватит, довольно, стоп.

Из относительно свежих примеров моей России — «итальянская забастовка» в Российской Думе. Тогда оппозиция попыталась сорвать принятие «Закона о митингах» внеся 358 поправок. Включая совершенно издевательские. Например, предлагалось размер штрафа считать в полицейских дубинках, поскольку «они портятся об митингующих». Но увы, «едриты» сумели добиться принятия закона, хоть и в 23:40, но нужного числа. Не умеет наша думская оппозиция болтать достаточно долго и бессмысленно. Учиться им ещё и учиться.

Русская забастовка — забастовщики приходят на рабочее место и бьют морды всем остальным. Потом прибегает полиция. Соответственно — типичная продолжительность забастовки — 15 суток. Некоторым, типа «Союз борьбы за…» — больше.

Английская — все работают по инструкции. В 1926 году, в общенациональную забастовку, британским железнодорожникам потребовалось менее часа, чтобы полностью парализовать всё железнодорожное движение по всей Англии. Потом они несколько дней поезда растаскивали.

У нас, на Руси, как бы эти технологии не называлась, используются все. Например, газета «Русское Слово» в номере от 22 июля 1907 года сообщает: «На петербургско-варшавской железной дороге производится забастовка, заключающаяся в строгом выполнении инструкций при производстве маневров, благодаря чему поезда опаздывают и многие отменяются». В начале 21 века российским «чемпионом» по таким забастовкам являлся завод Ford во Всеволожске. Его рабочие протестовали таким образом в 2005, 2007 и 2010 годах.

У меня здесь — английский вариант. Только вместо технических регламентов — традиции и обычаи, «как с дедов-прадедов», «по нашему, по исконно-посконному». И абсолютная уверенность в собственной правильности:

«А без меня, а без меня
Река лодчонки б не таскала,
Река лодчонки б не таскала,
Когда бы не было меня».

Бороться с этим… Вариантов у меня два: или штрейкбрехеры, или… или перевести «английскую» забастовку — в «русскую». При переходе к мордобою с отягчающими — у меня есть шанс. Не только «схлопотать», но и «поиметь».

Со штрейкбрехерами… Жердяй и не показывается. У него лодка есть. Но — одна. Проблему не решает, а вот мужика я подставлю. И не факт, что он на это дело пойдёт — уговор был о доставке зерна.

Ещё у Меньшака лодка есть. Мелочь двухвесёльная. Дырявая как решето.

Маргарет Тэтчер к национальной забастовке горняков пять лет готовилась. А я тут… «как здрасьте среди ночи».

В селе в каждом дворе лодки. Тяжёлых, не «рыбки половить», а груз тащить, «рязаночек» — с десятка полтора. Но хозяева против общины не пойдут — гребцами соседи работают. То есть, конечно, не просто соседи, а родня. Из-за ногаты с родичем ссориться?

Вспоминается мне кое-чего из русской классики. Конец 19 века, выставка достижений тогдашнего народного хозяйства где-то на Юге России. Один из помещиков выставляет совершенно великолепное зерно. Образцы для продажи. Желающих купить из местных хлеботорговцев — много, но продавец упорно отказывается от сделки, пока не появляется немец. Сторговавшись за вполне приемлемую цену, они заключаю сделку. Автор рассказа в недоумении расспрашивает одного из местных купцов:

— Да за такое отборное зерно можно было бы и вдвое взять!

— Не. Зерна-то нет.

— Как это? Так вот же оно!

— Сам сказал — «отборное». Сидят девки, поют песни, отбирают полпуда, зёрнышко к зёрнышку. На показ.

— Так обман же получается? Как же слово дворянина? Убытки же!

— Ну какой обман? Кому убытки? Покупатель взял тыщу пудов и заплатил вперёд. Помещику убытков нет. Помещик эту тысячу пудов и отгрузит. Как записано. Правда, зернецо… мелкое да щуплое. Но тысяча — без обмана. Повезут баркой по реке, да и утопят по дороге. Лодочникам там, лоцманом — мзду небольшую. Им ведь тоже жить надо, так что хорошо утопят — на мелком. Чтобы вынимать — не тяжело было.

— А покупатель как же?

— А оно ж застраховано — покупатель свои деньги назад получит. Ему убытка нет, а научение есть. Впредь умнее будет.

— А страховое общество? Оно ж разориться может, оно ж своими деньгами всё это оплачивать будет.

— Страховое общество? И чего? Это ж, чай, не наша, не русская затея.

Я тут со всеми своими понятиями об исправном транспорте, регламентированной погрузке, ответственности перевозчика… как «страховое общество».

«— Застрахерьте меня, пожалуйста.

— Гражданин, выражайтесь прилично.

— Неужели — „застрахуйте“?!».

Нелюдь я здесь. Не «застрахерился». Не знаю «чего все знают»…

— Эй, дяденьки, погодите. Разговор есть.

— Ну вот… А то, ишь ты… «взыщу втрое»… ещё молоко на губах… а дорога-та дело такое… божий промысел… И ты, боярыч, молебнов закажи, да в церковку нашу свечей хоть пожертвуй. Без молитвы, сам понимаешь…

Ладно, на Руси жить — по-волчьи выть. А на «Святой Руси» — тоже выть, но с церковно-славянским акцентом. Это я к тому, что уже и местный поп нарисовался.

— Истинно глаголете, православные. Запасец-то свечной у нас-то поиздержался. Позднюю-то вечерю, стыдно сказать, при одной свечке служу. А ведь тьма-то, она того, сами знаете от кого. Не к ночи будь помянут. Стыдно братия — дом господень светом восиять должен, а мне-то и алтарь осветить нечем. А вот и парча на аналое поистрепалася. Ты, отрок, удели от щедрот своих, надобно новые покрова изделати. Я уж и присмотрел у купцов, да цена кусается. Дом же божий в благолепии пребывать должен бысть. Ибо сиё от веры нашей, от крепости ея.

Монолог подошедшего на речной берег местного попа, был наполнен твёрдой уверенностью в неотъемлемости его права на попрошайничество, в неизбежности моего дарения всего, чего не попросят.

«Каков поп — таков и приход» — русская народная мудрость. А «приход» здесь… «козлищи-монополистищи». Не «приход», а сплошной «расход». Эх, блин, «ружжа» нет. Хотя… Запустение в церкви — хороший повод набить морду хоть кому. Ну, так и быть — к этому и цепляемся.

— Ай-яй-яй. Как же, Ваше преподобие, храм ваш до такого запустения доведён есть? Или паства твоя скупердяйничает? Ах беда-то. Души жадностью иссушенные, будто пустыни египетские. Ну, это дело поправимое. Как там, в Святом Писании, сказано: «сорную траву с поля — вон». Пора, пора бурьян здешний выдирать да выкорчевать. Вижу я, что селению этому более жить не надобно. Ибо упорствуют они в скрадедности, ибо допустили свой храм божий до обнищания. Вредно таким — по земле ходить, Русь нашу благословенную портить. Пора извести сиё паршивое стадо. Мара, радость моя, покажись селянам.