Илона Эндрюс - Магия скорбит

• Название: Магия скорбит
• Автор: Илона Эндрюс
• Издательство: АСТ : Астрель
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-066611-9, 978-5-271-31095-9

Кейт болеет, ее замещает Андреа Нэш. Все идет отлично до тех пор, пока гигантский адский пес, охраняющий врата Гадеса, не сбегает из преисподней, а Рафаэль, знойный и упрямый гиена-оборотень, не просит помочь выследить пса…

События рассказа происходят между 3-й (Magic Strikes) и 4-й (Magic Bleeds) книгами цикла.

(Аннотация с сайта автора).

---

Я подняла Бабахалку, Рафаэль взял шестифутовую арматурину, которую вывернул из склона по дороге. И мы через расселины пошли к дому.

— Патроны размером с долларовую бумажку, — заметил Рафаэль.

— «Серебряные ястребы». Бронебойные, зажигательные, разрывные, серебром заряженные. Пробивают броню, поджигают, взрываются внутри цели, рассыпая серебряные дробинки. Бабахалка их двести штук в минуту выпускает.

Впереди раздался возбужденный рев и земля задрожала в ритме мощных лап.

— Пса они остановят? — спросил он.

— Заодно и узнаем. — Я подняла оружие. — Ну, Бобик! Бобик, ко мне!

Цербер вылетел из-за поворота и устремился к нам.

Я спустила курок. Визг очереди разорвал воздух, Бабахалка в руках прыгнула, ударив отдачей. Пули пробили Церберу грудь, рвясь к сердцу, брызнула кровь. Огромный пес ада сделал еще три шага, не зная, что смертоносный рой уже разорвал его жизнь в клочья, оступился, упал, покатился кувырком, остановился передо мной в пяти шагах дымящейся грудой.

— Хорошая пушка, — сказал Рафаэль.

Через пять минут мы оказались около изгороди под током. Рафаэль переплел пальцы и подставил мне ладони ступенькой. Я встала, оттолкнулась изо всех сил, и одновременно он меня подбросил вверх. Я перелетела изгородь, перевернувшись в воздухе, приземлилась. Бабахалка прилетела следом. Подхватив, я осторожно положила ее на землю. В тесных помещениях дома она слишком будет стеснять движения. Вытащила пистолеты — привычный двойной вес двести двадцать шестых в руках придавал уверенности. Рафаэль разбежался с палкой в руке и перелетел изгородь, ловко приземлившись рядом со мной. Бывают случаи, когда «Лик-5» оказывается кстати.

Мы подбежали к дому, и я прижалась к стене. Рафаэль ударил ногой в дверь, сорвав ее с петель — она с грохотом улетела во тьму. За ней открылась тесная прихожая. Справа находилась лестница на второй этаж, прямо — коридор, а за ним, через дверь, — гостиная, погруженная в сумерки. Спинами спящих зверей — громоздкая мебель.

В ноздри ударил тошнотворный запах нежити. Он пропитал ковры на полу, въелся в стены, и если бы у запаха был цвет, этот бы сочился маслянистыми черными каплями. И невозможно было понять, откуда он исходит.

И тут же к нему примешался совсем иной запах: резкая, больничная вонь бальзамирующей жидкости. Где-то в этом доме ждало нас человеческое тело.

Глаза привыкли к полутьме. Стараясь не шуметь, мы через прихожую прокрались в коридор.

И так медленно и верно, комнату за комнатой. В конце маршрута нас ждал вампир, и было у меня чувство, что он нас найдет раньше, чем мы его.

Пройдя две тесные пыльные комнатки, мы вышли в главную спальню. Старую мебель свалили кое-как возле стен. В середине на грязном вытертом ковре лежало тело Алекса Дулоса. Лодыжку трупа охватывала здоровенная цепь, закрепленная на загнанном в пол штыре.

Из сваленной в углу мебели на нас полыхнули два кровавых глаза.

Я выстрелила. Первая пара пуль пробила кровососу голову.

Он прыгнул.

Пистолеты, извергая пули и гром, следили путь вампира в воздухе.

Рафаэль бросился слева, и я успела поднять стволы на долю дюйма, когда он обрушился на вампира сзади. Кровосос обмяк в его руках — пули размолотили ему череп в кашу. Рафаэль схватил вампира за подбородок, обнажил ему шею. Мелькнул нож — и голова полетела в угол.

Я перезарядила оружие. Вампир был без пилота: слишком сумасшедшие были у него глаза, слишком прямолинейно он бросился, не учитывая, что нас двое. Паучиха отбыла, оставив нам вампира в презент.

Еще десять минут ушло на обследование дома. Он оказался пуст, как мы и думали. Я не ожидала, что она пожертвует еще одним вампиром.

Мы нашли генератор, и я отключила его, сняв напряжение с ограды.

Потом мы вернулись к телу. Алекс лежал на боку, брошенный на пол как грязная тряпка. Смерть лишила его тепла, но в лице еще оставались следы былого выражения: смеховые морщинки вокруг глаз, волевой подбородок, широкий и высокий лоб. Волосы абсолютно белые, длиной до плеч. Рядом с телом лежал какой-то небольшой зеленый предмет. Я подняла и посмотрела: игрушечная машинка. Странно.

Я сунула машинку в карман.

Надо было увезти его из этого ужаса. Рафаэль потрогал цепь, держащую тело за лодыжку, и отдернул руку. Сплав серебра и стали.

Цепь держала туго, и никто из нас не мог бы ее снять, не сжигая себе руки до костей. Сорвав обивку с ближайшего дивана, я обернула ею штырь и потянула.

Штырь даже не шевельнулся.

— Дай я.

Рафаэль схватился за стержень, жилы выступили на лице. Секунда — и стержень вылетел из пола. Рафаэль взвалил тело себе на плечо, цепь зазвенела следом — ей ничего другого не оставалось.

Поездка через город заняла у нас три часа. Мы ехали через развалины промышленных зон, оставив позади Атланту. Потом развалины сменились лесами, дорога стала ухабистой. Оба мы молчали. Труп, завернутый в одеяло и лежащий на заднем сиденье, не располагал меня к разговорам, а Рафаэль весь ушел в свои мысли.

Нас обвевал холодный ветерок. Большая, широкая ночь шевелилась запахами. Высоко в небе сияла звездная россыпь, безразличная к нам и нашим мелким заботам.

Через полчаса мы свернули на боковую дорогу, уходящую в густой лес. Грунтовое полотно вильнуло, и за поворотом открылся большой сельский дом. Дом буд. Обычно здесь кипит жизнь: лес патрулируют дозорные, ветер доносит безумный смех, и к нему примешиваются стоны и рычание сексуальной разрядки. Но сейчас все было тихо. Рафаэль объяснил, что все уехали, давая тете Би горевать в уединении, но до меня не дошло, пока я сама не увидела.

На крыльце нас ждала женщина — стояла, сложив руки под грудью. Полная, средних лет, волосы завязаны в пучок на макушке. Обычно довольное лицо изборождено морщинами заботы. Она была похожа на очень молодую бабушку, только что сообразившую, что школьный автобус внука опаздывает на десять минут.

Мы припарковались. Рафаэль выпрыгнул и бережно поднял тело Алекса. Белые волосы отчима рассыпались по мохнатой руке. Тетя Би молча смотрела, как монстр, который был ее сыном и моим возлюбленным, несет к ней тело ее любовника. Из чудовищной пасти выкатилось одно слово:

— Мама…

У тети Би задрожали губы, она прислонилась к столбу крыльца. Плечи затряслись, она закрыла рот рукой, на глазах выступили слезы. Но она даже не всхлипнула — стояла и плакала молча, со скорбью и страданием на лице.

А мне что делать?

Она — альфа буд. Альфы не… не проявляют слабости. Альфы не плачут.

А она просто женщина.

Я взошла на крыльцо, обняла ее.

— Давайте занесем его внутрь.

Секунду мне казалось, что она сейчас перекусит мне шею, но потом она молча кивнула, и я открыла дверь. Мы внесли его и уложили в задней комнате на стол, она опустилась в кресло рядом с ним. Рафаэль сел у ее ног, и она погладила его по голове.

Я вышла в кухню, заварила травяной чай и отнесла ей. Рафаэль уже вышел, и тетя Би оставалась одна. Лицо ее было мокрым от слез, глаза глядели на меня — и те же прежние были в них резкость и острота.

Она взяла чашку:

— Спасибо.

Я кивнула, не очень понимая, куда себя девать.

— Ты и мой сын сейчас вместе?

У меня внутри все сжалось, напомнив, что я — звереныш, а она — альфа буд.

— Да.

— Это хорошо, — тихо сказала она. — Ты мне всегда была симпатична. — Она глянула на Алекса. — И живите хорошо. Как мы жили.

Затопляя нас, нахлынула магия. Контуры тела заколебались в воздухе, из трупа вырвалось бледное сияние и соткалось в образ Алекса Дулоса. Он увидел тетю Би, и его голос был как шелест сухих листьев под ногами.

— Беатрис?

— Да, — тихо ответила она.

Я вышла на цыпочках.

Рафаэля я нашла снаружи, на крыльце. Слишком громоздкий в форме воина, чтобы уместиться в кресле, он сидел на полу. Узловатыми канатами пролегли по спине твердые мышцы. Длинные руки он сложил на коленях, когти на пальцах правой поблескивали при луне.

С виду — чудовище. Как и та, кто живет внутри меня.

Я села рядом.

— Если я умру, будешь меня оплакивать? — спросил он.

— Да. Но прежде я буду драться за твое спасение.

— Почему?

Я положила руку ему на мохнатое предплечье:

— Потому что мне хорошо, когда ты рядом. Не в одном сексе дело, не в одиночестве, тут что-то большее. Это даже как-то пугает. Может быть, поэтому я так долго упиралась.

Казалось, что лежащий перед нами газон уходит к горизонту, и каждая былинка блестела, отражая лунный свет. Вскоре прибежит Цербер, оставляя огромные дыры следов на идеальной траве.

— Как ты думаешь, будет у нас когда-нибудь такое, как было у них? — спросил он.

— Не знаю. Я думаю, они это вырастили за много лет. Нам еще работать и работать, но очень хочется попытаться. Когда я сказала, что ты мой, я говорила серьезно, Рафаэль. Хорошо это или плохо, но я ничего не делаю наполовину.