Георгий Багатурия - Контуры грядущего. Энгельс о коммунистическом обществе

• Название: Контуры грядущего. Энгельс о коммунистическом обществе
• Автор: Георгий Багатурия
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Философия
• Год: 1972

В книге рассматривается вклад Ф. Энгельса в разработку теории коммунистического общества. Анализируя свыше ста произведений и писем Энгельса и многие работы Маркса, автор показывает, как в соответствии с развитием общества, рабочего движения, марксизма изменялись, развивались взгляды Энгельса, как формировалась и совершенствовалась марксистская методология научного предвидения будущего.

Книга рассчитана на широкие круги читателей, на всех, кто интересуется проблемами научного коммунизма, историей становления и развития марксизма.

* * *

Электронное издание книги подготовлено к 85-летию со дня рождения ее автора, Георгия Александровича Багатурия (род. 22 марта 1929 г.).

---

Буквально за два месяца, в марте – мае 1884 г., он создает одно из лучших своих произведений – книгу «Происхождение семьи, частной собственности и государства». И как это бывало каждый раз, когда он занимался специальными исследованиями и на их основе делал выводы относительно будущего, – так и здесь в ходе исследования исторического развития форм семьи Энгельс приходит к новым, специфически марксистским выводам относительно будущего, коммунистического общества.

Прослеживая историческое развитие форм семьи, Энгельс резюмирует общий результат исследования и затем ставит вопрос о развитии семьи в будущем.

«Итак, – пишет он, – мы имеем три главные формы брака, в общем и целом соответствующие трем главным стадиям развития человечества. Дикости соответствует групповой брак, варварству – парный брак, цивилизации – моногамия, дополняемая нарушением супружеской верности и проституцией…

Но мы идем навстречу общественному перевороту, когда существовавшие до сих пор экономические основы моногамии столь же неминуемо исчезнут, как и основы ее дополнения – проституции… Предстоящий общественный переворот, который превратит в общественную собственность, по меньшей мере, неизмеримо бóльшую часть прочных, передаваемых по наследству богатств – средства производства[123], – сведет к минимуму всю эту заботу о том, кому передать наследство. Так как, однако, моногамия обязана своим происхождением экономическим причинам, то не исчезнет ли она, когда исчезнут эти причины?

Можно было бы не без основания ответить, что она не только не исчезнет, но, напротив, только тогда полностью осуществится… Проституция исчезнет, а моногамия, вместо того чтобы прекратить свое существование, станет, наконец, действительностью также и для мужчин.

Положение мужчин, таким образом, во всяком случае сильно изменится. Но и в положении женщин, всех женщин, произойдет значительная перемена. С переходом средств производства в общественную собственность индивидуальная семья перестанет быть хозяйственной единицей общества. Частное домашнее хозяйство превратится в общественную отрасль труда. Уход за детьми и их воспитание станут общественным делом[124]; общество будет одинаково заботиться обо всех детях, будут ли они брачными или внебрачными[125]. Благодаря этому отпадет беспокойство о „последствиях“, которое в настоящее время составляет самый существенный общественный момент, – моральный и экономический, – мешающий девушке, не задумываясь, отдаться любимому мужчине. Не будет ли это достаточной причиной для постепенного возникновения более свободных половых отношений, а вместе с тем и более снисходительного подхода общественного мнения к девичьей чести и к женской стыдливости? И, наконец, разве мы не видели, что в современном мире моногамия и проституция хотя и составляют противоположности, но противоположности неразделимые, полюсы одного и того же общественного порядка? Может ли исчезнуть проституция, не увлекая за собой в пропасть и моногамию?»

По всем законам диалектики так и должно произойти. Но:

«Здесь вступает в действие новый момент, который ко времени развития моногамии существовал самое большее лишь в зародыше, – индивидуальная половая любовь».

Любовь в современном смысле развивается постепенно в средние века и в новое время. Энгельс определяет ее следующим образом:

«Современная половая любовь существенно отличается от простого полового влечения, от эроса древних. Во-первых, она предполагает у любимого существа взаимную любовь… Во-вторых, сила и продолжительность половой любви бывают такими, что невозможность обладания и разлука представляются обеим сторонам великим, если не величайшим несчастьем; они идут на огромный риск, даже ставят на карту свою жизнь, чтобы только принадлежать друг другу… И, наконец, появляется новый нравственный критерий для осуждения и оправдания половой связи; спрашивают не только о том, была ли она брачной или внебрачной, но и о том, возникла ли она по взаимной любви или нет…»

В условиях буржуазного общества брак остается классовым браком. Его в большей или меньшей, часто в решающей мере обусловливает не любовь, а побочные, экономические соображения.

«Полная свобода при заключении браков может, таким образом, стать общим достоянием только после того, как уничтожение капиталистического производства и созданных им отношений собственности устранит все побочные, экономические соображения, оказывающие теперь еще столь громадное влияние на выбор супруга. Тогда уже не останется больше никакого другого мотива, кроме взаимной склонности.

Так как половая любовь по природе своей исключительна, – хотя это ныне соблюдается только женщиной, – то брак, основанный на половой любви, по природе своей является единобрачием… Поэтому, как только отпадут экономические соображения, вследствие которых женщины мирились с этой обычной неверностью мужчин, – забота о своем собственном существовании и еще более о будущности детей, – так достигнутое благодаря этому равноправие женщины, судя по всему прежнему опыту, будет в бесконечно большей степени способствовать действительной моногамии мужчин, чем полиандрии женщин.

Но при этом от моногамии безусловно отпадут те характерные черты, которые ей навязаны ее возникновением из отношений собственности, а именно, во-первых, господство мужчины и, во-вторых, нерасторжимость брака… Если нравственным является только брак, основанный на любви, то он и остается таковым только пока любовь продолжает существовать. Но длительность чувства индивидуальной половой любви весьма различна у разных индивидов, в особенности у мужчин, и раз оно совершенно иссякло или вытеснено новой страстной любовью, то развод становится благодеянием как для обеих сторон, так и для общества. Надо только избавить людей от необходимости брести через ненужную грязь бракоразводного процесса.

Таким образом, то, что мы можем теперь предположить о формах отношений между полами после предстоящего уничтожения капиталистического производства, носит по преимуществу негативный характер, ограничивается в большинстве случаев тем, что будет устранено. Но что придет на смену? Это определится, когда вырастет новое поколение: поколение мужчин, которым никогда в жизни не придется покупать женщину за деньги или за другие социальные средства власти, и поколение женщин, которым никогда не придется ни отдаваться мужчине из каких-либо других побуждений, кроме подлинной любви, ни отказываться от близости с любимым мужчиной из боязни экономических последствий. Когда эти люди появятся, они отбросят ко всем чертям то, что согласно нынешним представлениям им полагается делать; они будут знать сами, как им поступать[126], и сами выработают соответственно этому свое общественное мнение о поступках каждого в отдельности, – и точка» (21, 77 – 85).

Рассмотрим логическую структуру этого замечательного образца марксистского предвидения будущего.

Прослеживая историческое развитие форм семьи, Энгельс устанавливает такую последовательность ее основных исторически сменявших друг друга форм: групповой брак – парный брак – моногамия. Возникает вопрос: что дальше? Можно ли продолжить этот ряд в будущее и если да, то как?

Предшествующий анализ показал, что современная форма семьи, моногамия, опирается на определенные экономические основы, которые в конечном счете сводятся к частной собственности. Эта моногамия необходимо дополняется своей противоположностью – нарушением супружеской верности и в особенности проституцией. Т.е. существующая моногамия не является таковой в прямом смысле слова: фактически она не является моногамией для мужчин и строгой моногамией для женщин.

Но частная собственность будет уничтожена и заменена общественной собственностью на средства производства. Значит, экономическая основа современной моногамии и ее дополнения, ее противоположности – проституции – исчезнет. Отсюда следует, что вместе с причиной должны исчезнуть также и следствия – моногамия и проституция.

Однако в действительности дело обстоит сложнее. Проституция безусловно исчезнет. Моногамия в современном ее виде также исчезнет. Так что в этом смысле законы диалектического развития не могут быть и не будут нарушены: исчезнут обе стороны противоположности. Но исчезновение того, что называют моногамией в буржуазном обществе, не будет означать исчезновения моногамии вообще. Наоборот, мнимая моногамия превратится в действительную. Одним словом, она существенно изменится. В чем же будет состоять это изменение?

Современная моногамная семья, говорит Энгельс, характеризуется двумя основными чертами: 1) совместным ведением домашнего хозяйства, она является хозяйственной единицей общества, и 2) совместным воспитанием детей. Отсюда вытекает зависимость жены от мужа и детей от родителей. С обобществлением домашнего хозяйства и воспитания детей обе эти основы современной моногамной семьи отпадут, а тем самым изменятся и взаимоотношения между ее членами.