Бартл Булл - Отель «Белый носорог»

• Название: Отель «Белый носорог»
• Автор: Бартл Булл
• Издательство: ИнтерДайджест, ТОО «Эхо»
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 985-10-002-1

«Мужчины и женщины на бескрайних просторах Африки. Фантастические приключения, похоть, злодеи, герои и антигерои… От повествования захватывает дух. Обязательно следует прочесть».

Что еще можно добавить к этому восторженному отзыву «Лайбрэри джорнэл» о романе «Отель "Белый носорог"»? Только одно: обязательно следует купить и прочесть!

---

— Еще одно, — произнес Хартшорн. — На железной дороге можно неплохо заработать. Фонсека должен ускорить строительство завода по производству креозота, о котором мы говорили.

— Какого еще креозота? — удивился Рейли.

— Это что-то вроде древесного дегтя. Все шпалы и телеграфные столбы пропитываются креозотом — для защиты от сырости и термитов. Ваш брат Пэдди с этим справится. Это элементарно просто, а он, с его дремучими мозгами, все равно больше ни на что не годится.

— Вы, чертовы педики, вечно заставляете нас, ирландцев, делать за вас черную работу, — огрызнулся Рейли. — Это мы выиграли войну! Придет время, когда вам, педикам, придется самим таскать каштаны из огня.

Фонсеке наконец удалось вставить слово:

— Может быть, вы, британские джентльмены, как-нибудь потом выясните отношения? Мне еще нужно уладить одно семейное дело.

Опять кузен что-то затевает, с тревогой подумал Оливио.

* * *

Удовлетворенный и обессиленный, Оливио лежал, распятый на своем королевском ложе; каждая из его конечностей была привязана к ножке кровати туго натянутой веревкой. На голове красовался белый вязаный чепчик для новорожденного. Отделанный кружевами, чепчик был позаимствован из комода леди Пенфолд, где хранилось так и не пригодившееся детское приданое. Завязки больно давили Оливио на кадык. Прочая детская одежда, перепачканная и изодранная, валялась на полу. С каким удовольствием Кина его наряжала! Как ревновала бы леди Пенфолд, если бы пронюхала! Нагое, сытое тело Оливио в разных местах было измазано шоколадом и любимым порошком какао лорда Пенфолда, смешанным с ореховым маслом.

Голова карлика покоилась в изножии кровати, ниже уровня ног. От прилива крови у него началось головокружение.

Кина спала в гостиной, как щенок, свернувшись калачиком на подушке в углу. Ее прекрасное лицо и паховая область были липкими от шоколада; у ног валялась бутылка знаменитого белого портвейна лорда Пенфолда сорокалетней выдержки.

Оливио потянул носом. Ноздри заполнила смесь всевозможных запахов: ладана, остатков керосина в догорающей лампе, пота и шоколада. И чего-то еще. Дыма. Горящей соломы. Через дверь в комнату вползла слабая струйка дыма и поползла к кровати.

Пожар!

— Кина! — истошно завопил карлик. — Кина! Проснись!

Он сжал крохотную правую ладошку. Изо всех сил стиснул пальцы и попытался вытащить руку из веревочной петли. Потом попробовал проделать то же с левой рукой, уменьшая ее в объеме. Послышался треск. Оливио попробовал пошевелить ногами. Но Кина прошла хорошую школу. Он сам учил: чтобы как следует возбудить мужчину, играя на чувстве страха, его нужно надежно связать.

Противоположная стена начала светиться. Висящие на гвозде четки потемнели.

— Кина! — заорал он во всю мощь своих легких. — Кина!

Неужели девчонка так здорово нализалась? Или угорела?

Сверху сильно запахло керосином. Оливио поднял голову. В одно мгновение вспыхнула соломенная крыша. На висящей над изголовьем картине отважные конкистадоры верхом на своих скакунах устремились в огонь. Жалюзи из ротанга, закрывающие близлежащее окно, раскалились и вспыхнули, отворяя перед всадниками врата ада.

В ночной рубашке, закутавшись в одеяло, Адам Пенфолд выскочил из своего бунгало как раз в тот момент, когда Рэк Слайдер начал пинать ногой дверь коттеджа Оливио. Флигель пылал словно факел на фоне ночного неба. В тени притихли группы африканцев; ни один не бросился на помощь, как будто это их не касалось. Пенфолд слышал, как кто-то процедил: «Проклятый Чура Ньякунда» — Желтая Лягушка.

Он ворвался в кухню и намочил в лохани с мыльной водой несколько полотенец. Хромая, выскочил наружу. Из флигеля, пошатываясь и хватая ртом воздух, вышел Слайдер, волоча за ноги бесчувственную Кину. Рубашка на спине американца загорелась, но он не замечал этого.

— Где Оливио? — крикнул Пенфолд, набрасывая ему на спину мокрое полотенце. Обнаженное тело Кины было сплошь в ожогах. Она закашлялась. Вождь Китенджи подхватил дочь на руки.

— Должно быть, в спальне, — еле выговорил охотник.

Пенфолд обернул голову и плечи полотенцем и, вырвав у одного из зрителей пангу, ринулся в дом. Над ним пылала крыша. Дым вверху был гуще. Пенфолд опустился на земляной пол и пополз в спальню.

Матрас уже начал тлеть. Пенфолд вслепую добрался до изголовья кровати. Нащупал голые ноги Оливио. Потом веревки. Пенфолд рассек их одну за другой и, схватив Оливио на руки, прижал к груди, как дитя. С запястий и лодыжек карлика свисали обрывки пут. Пенфолд рубанул пангой по обгоревшей стене и шагнул в отверстие.

Из толпы выбежал Фонсека.

— Ну как, Адам, он в порядке? Я могу чем-нибудь помочь?

Пенфолд молчал. Волосы и брови были в саже. Он отнес Оливио в бунгало. Положил на свою кровать. Карлик лежал, как обугленная кукла, чернея на белоснежной простыне. К обожженному черепу пристал лоскут от бывшего чепчика из комода Сисси. Пенфолд прильнул правым ухом к его груди. Сердце карлика билось. Адам Пенфолд почувствовал запах горелой человеческой плоти и волос. Как на войне. И почему от горящего человека пахнет жареной свининой?

Пенфолд заметил в дверях Сисси.

— Принеси, пожалуйста, воды и несколько полотенец. И попроси на кухне кастрюлю с охлажденной чайной заваркой. Это поджог. Кто-то облил крышу керосином.

Он начал омывать тело Оливио. Ожоги на верхней части туловища распространились равномерно, словно человека поджарили в гриле. Сквозь слезы Пенфолд с трудом различал, как обожженная плоть карлика реагирует на его прикосновения. На лице и туловище вздулись волдыри. Между ними отслаивались частички кожи. Пенфолд осторожно снимал их полотенцем.

* * *

— Под нож его! — надрывался попугай. — Под нож его!

Эти крики в приглушенном виде проникали в тот ад, где Оливио корчился от боли. Карлик ничего не видел, но ощущал на своем лице влажное полотенце. Он узнал запах чайной заварки и понял, что жив. Одурманенный опиумом, с пересохшими ртом и глоткой, Оливио прижал к полотенцу разбухший язык и уловил противный запах Кайзера, восседавшего на жердочке в изголовье кровати.

— Пенфолд, что вы дали ему в качестве обезболивающего? — прошептал врач. — Нет ничего болезненнее ожогов.

— О нем позаботился бог Морфей. Я вкатил ему дозу морфия, Фицгиббонс. У меня немного осталось после ранения. Еще немного — и он пристрастится к наркотику, как какой-нибудь чинк[18] в притоне. Опять же, частые ванны. Первые пару дней его рвало, а теперь он делает под себя пи-пи, как престарелый викарий. Что-что, а канализационная система у него в порядке.

— Я осмотрю лицо, а потом мы проткнем самые крупные волдыри и искупаем его в соленой воде. Главное — не допустить инфекции. Каждое утро давайте ему сульфаниламиды и патоку — чтобы моча была ярко-оранжевой. А где девушка?

— Ее только что принесли. Кикуйю вышвырнули ее прочь, как только узнали, что этот маленький дьявол сделал ей ребенка.

— Да ну? Давайте посмотрим, что тут у него, — Фицгиббонс отвернул простыню и присвистнул. — Вы только посмотрите! Роскошная штука — для такого малыша!

Оливио преисполнился гордости. От двери послышался шум. Несколько мужчин внесли еще одну койку. Оливио услышал, как стонет Кина, и в тот же момент в его бедном теле запульсировала адская боль: кончилось действие наркотика.

Фицгиббонс вздохнул.

— У девчушки останутся шрамы. Зато беби в порядке. А теперь посмотрим, что у бедняги с лицом. Задерните шторы.

Огромным усилием воли Оливио постарался отвлечься от своей агонии. Он вызвал в памяти запах керосина над головой. Керосин! При мысли о заклятых врагах боль отступила. Уж не думают ли они, что он не догадывается, чья это работа?

С лица Оливио сняли полотенце. Он попытался моргнуть. Одно веко не поднималось. Другое непроизвольно дергалось. В открытый глаз ударил свет, как будто в голову налили масла и зажгли, как фонарь. Голова кружилась.

— Интересно, — протянул врач. — Эктопия. С самой воины не видел ничего подобного.

— Эктопия?

— Да, Пенфолд. Видите, веко вывернулось наизнанку вместе с мембраной? Ну, тут еще можно попробовать что-то сделать. А вот с другим похуже. Изъязвление роговой оболочки. Придется носить повязку. А что до кожи, то навряд ли она когда-либо примет нормальный вид. Во всяком случае, маникюр ему не понадобится.

— Что я должен делать?

— Возьмите тряпку и оботрите его. Перед купанием нужно очистить кожу от мертвых тканей, как змея освобождается от старой чешуи. А потом мы устроим ему походную ванну, как на сафари, — Фицгиббонс указал на стоящее в углу большое корыто, снаружи обшитое дубом. — Вот-вот — именно то, что нужно. А вам, милорд, — произнес врач после небольшого молчания, — не мешает потренироваться. Главная работа — впереди: этак через недельку, когда его тело разберется, что оставить, а от чего — избавиться. Вам придется отдирать мертвые куски и устроить еще одну солевую ванну. И уж тогда его не удержит никакой опиум.