Н Румянцева - Карандаш

• Название: Карандаш
• Автор: Н Румянцева
• Жанр: Русская классическая проза

---

Эта традиция сохранилась и в XX веке. Со слезливыми стихами о своей несчастной судьбе на арене выступал Виталий Лазаренко, весьма благополучный клоун, клоун-агитатор. Даже он чувствовал необходимость соединять контрастные краски. И Юрий Никулин нет-нет да и выступит с песенкой о бедном старом клоуне. Да и сам его сценический образ, как я уже сказала, складывается из соединения веселых реприз и драматических судеб, сыгранных на экране. А Леонид Енгибаров - в его репризах очень часто смех соединялся с печалью. Этот клоун мог выглядеть на арене трагически. Скажем точнее, его смех - ничто без печали. И очень часто печаль появлялась уже после смеха.

Итак, если XIX век отстоял в искусстве право на трагедию шута, то зритель XX века не только не подверг это право сомнению, но, более того, личные драмы шутов и клоунов стал принимать на свой счет. Это отлично почувствовали кинематографисты всех стран. В первую очередь, Чарли Чаплин. А после него достаточно обратиться к кинолентам Бергмана, Феллини и других талантливых художников, чтобы увидеть, как точно они рассказывают о судьбах современников на примерах судеб клоунов. Естественно, этот процесс имел закономерную обратную связь. Теперь уже клоуны стали переживать трагедии и драмы обычных людей и радоваться их радостям.

Не стало придуманной судьбы клоуна и чрезвычайной внешности, которая разделяла его с обычным миром. Современный клоун изображает обыкновенного человека, члена общества. Он очень похож на каждого, сидящего в зале. Кумиры кино - Бурвиль, Тото, Фернандель, Альберто Сорди - сыграли на комедийной канве трагедию человека-клоуна.

Да, многое изменилось в искусстве второй половины XX века. Но эффект соединения контрастных красок остался в силе. А как же Карандаш, который никогда не был печальным? Никогда не пользовался трагическими красками? Чем же тогда объяснить его огромную популярность? Очевидно, его долгая популярность имеет серьезные причины и может быть объяснена. Ведь в искусстве клоунов нет ничего случайного.

...Танцовщица спрыгнула с проволоки и, сделав круг по манежу, убежала. Оркестр еще играет. Карандаш, подхватив ритм, танцует. В танце он приближается к проволоке. Вот-вот поднимется на проволоку и повторит там па танцовщицы... Но нет, танцевальный рисунок на манеже еще не закончен, и клоун делает еще один круг. И еще один. Наконец, он снова пританцевал к проволоке. Делать нечего - теперь надо переходить на нее. Он занес ногу но оркестр смолк. Карандаш делает вид, что разочарован, и с явным облегчением отходит от проволоки.

- Ну что же ты, Карандаш? - спрашивает инспектор манежа.

- Музыки не хватило, - отвечает клоун...

Если все, что делает клоун, современно, то, значит, рассказ о таком клоуне - это рассказ о его времени.

Карандаш поднялся в конце 30-х годов, когда уже сложились нормы социалистического общества. Строительство шло полным ходом. Страна жила в ритме бодрого жизнерадостного марша. По утрам газеты сообщали о новых успехах и рекордах. Искусство отражало успехи государства рабочих и крестьян. Знаменитая скульптура Веры Мухиной воплотила эстетический идеал времени. В фигурах Рабочего и Колхозницы были сила, энергия, решительность. Бронзовые шахтеры, физкультурники, строители украсили новый метрополитен, фасады зданий. Популярными актерами стали Николай Крючков, Михаил Жаров, Борис Андреев, Петр Алейников, лица которых были очень похожи на лица их зрителей... И этим они тоже нравились. Это был новый этап советского искусства. А новому времени всегда нужны новые писатели, художники, новые актеры. И обязательно новый клоун.

Как бы ни был талантлив художник, будет ли его талант принят современниками, конечно, зависит и от его эстетического и духовного попадания в то время, в котором он живет. И принят он будет настолько, насколько его лицо, его голос, его движения соответствуют краскам времени, насколько он отвечает представлениям о современной трагедии или комедии. Иначе, сколько бы мы ни говорили, что первая неудача заставила Карандаша внимательно наблюдать жизнь, тренировать свое тело или лицо, мы все равно не поймем, почему именно его клоунская маска оказалась наиболее соответствующей времени.

Знаменитые клоуны часто появлялись на подмостках, не пройдя никакой актерской школы, не имея никакой родословной в мире искусства. И тем не менее, они делали именно то, что от них ждали современники. Клоун - это, прежде всего, актер огромной интуиции. Он как будто кожей чувствует публику. А публика, сама того не замечая, все время подсказывает ему, как в детской игре: "Холодно, горячо". И клоун быстро находит, где "горячо", если это талантливый клоун.

Можно проследить строгую закономерность в появлении и смене клоунских масок, если согласиться, что каждый популярный клоун - это комическое зеркало времени. И когда завершается какой-то духовный, политический, эстетический этап в жизни общества, уходит со сцены вместе с ним и его любимец клоун. Словом, каждый клоун популярен настолько, насколько он лучше, точнее других выразит время. Когда уходит время, которое он вышучивал, а новое он не чувствует так же хорошо, как прежнее, "свое", он начинает ошибаться, и тогда его ошибками, неточностями моментально пользуется другой клоун, маска которого оказывается более точной. Но до тех пор, пока прежние привычки и нормы сохраняют свою власть над людьми, до тех пор прежний фаворит нравится людям.

Клоунский дар Карандаша в 30-40-е годы пришелся как раз впору.

Но и сам цирк в 30-40-е годы был уже совсем другим. До сих пор приходилось слышать, что цирк - это абстрактное искусство, никак не связанное со временем. Акробаты, жонглеры, дрессировщики - какая разница, когда и где это происходит, в прошлом веке или сейчас, меняются только костюмы, немного усложняются трюки! Причем тут эпоха и эквилибрист на перше? Это мы уже не раз слышали. Конечно, задача очень трудная - найти невидимую связь гимнаста на трапеции с событиями эпохи. Однако если внимательно приглядеться к тому, что происходит в цирке, можно увидеть, как точно впитывает и отражает время цирк, копирует его, восхищается им, иронизирует и смеется над ним.

Достаточно вспомнить, как точно передавали стиль 30-40-х годов акробатические номера. Молодые советские цирковые артисты - их судьбы, их внешность совпадали духовно и эстетически с теми героями, которых им надо было воплотить. Многие из созданных тогда номеров были необычайно удачны. В те годы была заложена основа того, что теперь мы называем замечательным искусством советского цирка.

Цирк был весь в оптимистических ритмах И. О. Дунаевского. И когда группа молодых мускулистых акробатов выбегала на манеж, это, казалось, была сама молодость страны. Цирк забыл о фраках, о цилиндрах, о хризантемах, а бледным напудренным лицам акробатов предпочел розовощекие. Пикантных наездниц и томных гимнасток, о которых пели: "Шик, блеск, красота, тра-та-та, тра-та-та... ", - их было их узнать. Никакого "тра-та-та" уже не было. А была эпоха индустриализации.

И типичным цирковым аттракционом этого периода, а потому таким популярным стал "Семафор-гигант" сестер Кох (премьера его состоялась несколько позже, в 1943 году). Здесь все было в духе времени: торжественность, рекордность трюков. Сам семафор, громадный, сверкающий металлом, на пьедестале под красным бархатом, был главным "действующим лицом" номера. Все внимание зрителей было устремлено на него. На такой махине, похожей на башенные и строительные краны, надо было работать без шуток. И три женщины в локонах, в газовых накидках и со страусовыми перьями (дань традиционной цирковой эстетике!) поднимались на семафор, чтобы установить новые акробатические рекорды.

Другой популярный аттракцион - "Шар смелости" Маяцких. Громадный сетчатый шар заполнил собой весь воздух между землей и небом цирка. И внутри этого шара носились люди на мотоциклах, в облаке выхлопных газов. Появился аттракцион на арене после войны, спустя несколько лет, он явно опоздал, так как по сути своей, по замыслу, конечно, относился к номерам 30-40-х годов. Тот же стиль, когда на первом плане громоздкая железная конструкция, а люди видны, плохо, и главным фактически становится демонстрация аппаратуры. Но рождение подобных номеров было закономерно. Как только строительство и индустриализация начались в странах социализма, такие же цирковые номера появились и там. Один из них неоднократно гастролировал у нас. На арене - высокий строительный кран с перекладиной наверху, металлическая ось соединяет его с мотоциклом. Мотоцикл с шумом и дымом носился вокруг арены. И все это: и громоздкая конструкция, и треск и шум, и сам мотоциклист - все во имя того, чтобы привести во вращение две легкие трапеции, подвешенные на кране.

Для сравнения рассмотрим принцип построения одного из лучших воздушных аттракционов 60-х годов "Звездные канатоходцы" Волжанских. Никаких сеток, никаких клеток. Между ажурными мостиками - наклонные канаты. Они почти не видны. Люди двигаются, как будто по воздуху. Здесь главное - человек, его стремление к вершинам познания, к разуму, к красоте. Номер был посвящен первым космическим полетам. И космическая тема прозвучала на чистой высокой ноте: космос - не только романтика, тренировки, удачные запуски и победные марши по красной ковровой дорожке. У Волжанских люди в космосе это и нечеловеческий труд, и усталость, и бесконечное одиночество в огромной безмолвной пустоте. Но это и одухотворенность, и победа человеческого духа. Именно так и воспринималась тройка канатоходцев, расходящихся в разные стороны под куполом, в огромном темном пространстве к далеким светящимся точкам - крошечным мостикам-планетам.