Вера Русанова - Букет для будущей вдовы

• Название: Букет для будущей вдовы
• Автор: Вера Русанова
• Жанр: Детектив

---

Я отхлебнула чая, совсем уже холодного, по-обезьяньи поскребла в голове и прислонилась спиной к холодильнику, держа книжку на весу... Так, с Урсулой Луайе он, слава богу, окончательно расстался... Кто там дальше? Кее? Кузина Кее? Очередная любовь? "Дайте видеть её ровно столько, сколько я продержу руку на огне"... И снова несчастный, рыжий Ван Гог жестоко отвергнут: "кто угодно, но только не он"... Оба-на! А это что? "Ван Гог никогда не писал портретов женщин, которых любил. Исключение составляет лишь Син - Христина"... "Скорбь", Син с ребенком и маленькой сестрой, наброски... Но Син совершенно не похожа на девушку из "Едоков картофеля": у неё не такой затылок, не такие волосы... Все! Можно дальше не умничать. Ван Гог никогда не писал портретов женщин, которых любил - и точка! Пусть себе девушка в "Едоках картофеля" спокойно сидит спиной. Либо она - это та самая "новая русская леди" Найденова, убитая в собственном подъезде, либо Катя Силантьева, которую утопили возле хлебозавода...

От яркого света лампочки в уютном голубеньком плафоне у меня потихоньку начали болеть глаза - первый признак того, что пора ложиться спать. Митрошкин уже, наверное, вовсю дрыхнет. Интересно, спит ли Елена Тимофеевна или ворочается в своей кровати, размышляя о том, почему Леша у себя в комнате, а его странная невеста - на кухне? Дочитаю до конца главы, и хватит... А вот, кстати, и о "Едоках картофеля"... Первое значительное произведение Ван Гога. Ну, это мы уже знаем... Критический отзыв о набросках... Это тоже, кажется, было. Наверное, у Юига... А вот это уже интереснее: "Для "Едоков картофеля" позировали члены семьи - Де Гроот друзья Винсента"... Гордина Де Гроот - девушка, сидящая на картине спиной, забеременела. Молва приписала отцовство Ван Гогу!

Шарики и ролики в моем полусонном мозгу завертелись с повышенной скоростью. Гордина Де Гроот... Девушка, беременная от Ван Гога... Две молодые женщины, убитые с интервалом в месяц... Врачи... Два доктора, один из которых - гинеколог... Галина Александровна, говорившая о том, что кто-то из её знакомых занимает важный пост в профилактории... Еще один медик! Версия с Шайдюком блестяще провалилась, но ведь сказанное от этого не стало несказанным?!. Беременность. Необходимость медицинского вмешательства... Может быть, все это - полная ерунда, а, может быть, и нет? Но тогда кто из них: Тамара Найденова или Катя Силаньтьева? Первая кажется, вдова какого-то Михайловского бизнесмена (кстати, неплохо бы выяснить, а с бизнесменом-то что случилось?), вторая - просто девушка, упаковщица с хлебозавода... Что там говорила Алиска? "Проститутка была ужасная"? Вдовы тоже разные бывают... В общем, надо проверить обеих. Только ни в коем случае ни слова, ни полслова Лехе! А то опять утонченная ирония забьет ключом: и Шайдюка мне припомнят, и "новость" про Ван Гога.

Вылив остатки чая в раковину и помыв чашку, я выключила свет на кухне и впотьмах, скользя ладонью по стене, направилась в комнату. Толкнула дверь, и снова в глаза мне посмотрела Луна, холодная и от этого страшная. Вокруг неё в морозном воздухе серебрился туманный нимб.

"Совсем как круги вокруг солнца в "Красных виноградниках", - подумала я, скидывая одежду и торопливо забираясь в постель. - "Однако, это уже становится манией - видеть во всем Ван Гоговские символы. Так, пожалуй, и сам маньяком станешь!"

И тут зашевелился Митрошкин. Повернулся в кровати, скрипнув всеми пружинами матраса сразу, обнял меня за талию, просунув руку между моим голым боком и простыней и чуть не сломав мне при этом пару ребер.

- Ты что, так и не спал? - поинтересовалась я, чувствуя его губы на своей шее.

- Вот еще! - он потерся о мое плечо небритой щекой. - Просто у тебя ноги холодные, как у лягушки, и когда ты их на мою половину кровати просовываешь, просто невозможно не проснуться...

Как ни странно, этой ночью "Едоки картофеля" мне не снились, а снились холодные лягушки с голыми человеческими ногами, и ещё положительный Леха, предусмотрительно сбривающий вечером царапучую щетину...

Глава девятая,

в которой я почти нахожу "Гордину де Гроот" и узнаю о женщине,

исчезнувшей из больницы.

На следующее утро мы, наконец, "дозрели" до рулетиков с сыром. И ещё до вишневого варенья. И ещё до сгущенки. И до гренок на молоке. Завтрак в семействе Митрошкиных, надо сказать, сильно напоминал обед. Одна только бабушка кушала мало, сосредоточенно и неспешно макая свой гренок в крошечную лужицу варенья. Мы же с Лехой работали челюстями активно - на радость маме, стоящей у плиты, а Леха при этом ещё и благодушно разглагольствовал.

- В общем, сходили мы вчера, конечно, не зря, - он положил в свой чай и сахар, и варенье, и теперь пытался все это размешать. - Олег объяснил ситуацию с этими убийствами. Думаю, за Женьку он словечко замолвит, и её в милицию таскать перестанут. Вот... Так что теперь мы - люди абсолютно свободные: ещё денька четыре здесь поразлагаемся и поедем обратно в Москву.

- А куда так торопитесь то? - Елена Тимофеевна добавила в бульон, кипящий на плите, ещё немного тертой моркови. - Сам же говорил, что у вас там ремонт в театре: ни спектаклей пока, ни репетиций.

- Ремонт уже закончиться на днях должен, да и, вообще, пора... Ты все свои отгулы истратишь, если и дальше в качестве штатного повара дома сидеть будешь.

- Вот именно, в качестве штатного повара! - мама неодобрительно покосилась на Леху и сердито отвернулась к окну. - Приготовить, посуду помыть - это да! А сколько я часов тебя за это время дома видела - по пальцам сосчитать можно.

Камушек был и в мой огород, поскольку драгоценный сынуля отсутствовал, в основном, или из-за моих гастритов, или из-за моих же завиральных идей. Я испуганно притихла, но Митрошкин лишь примирительно махнул рукой:

- Да, ладно тебе, мам! Все! Все три дня просидим дома. Выходить будем только до магазина, но зато вдвоем. Потому что Женька, когда одна по булочным прогуливается, имеет свойство возвращаться ближе к ночи... Договорились, да? Не обижаешься?

Мама пожала плечами, не оборачиваясь - видимо, все-таки обижалась, бабуля одобрительно покачала маленькой головой, а я робко пролепетала:

- Только мне сегодня в библиотеку книжки сдать нужно.

- Вот вместе сходим и сдадим, а заодно продуктов купим, - Леха твердо решил не отпускать меня дальше, чем на полметра.

Во время завтрака мне, естественно, пришлось промолчать, зато, когда мы с Митрошкиным остались вдвоем в комнате, я выдала заранее заготовленный текст:

- Ты не ходи сегодня со мной в библиотеку, хорошо? Потому что мне не только в библиотеку надо.

- А куда еще? - он подозрительно прищурился. - Женя, я по-хорошему тебя предупреждаю: если...

- Да подожди ты предупреждать! Мне надо заскочить в женскую консультацию.

- Зачем это? - его глаза из суровых сделались глупыми и вытаращенными, как у плюшевого кролика.

- Ну что, мне тебе в подробностях начать рассказывать зачем?

Мой нехитрый расчет оказался верным: Леха немедленно стушевался, отвернулся куда-то в сторону, забормотал насчет того, что это "ваши, женские дела". Однако, подумав, уточнил:

- А ты случайно не...

Многоточие в конце вопроса было весьма красноречивым.

- Не-а, - ответила я жизнерадостно. - Можешь не трястись. Это совсем-совсем другая проблема. Да, в общем, и не проблема вовсе. Так ерунда! Но сходить надо...

В общем, бедный Митрошкин окончательно запутался, согласился на то, чтобы я посетила консультацию без конвоя, и даже пообещал ничего не говорить маме.

Адрес гинекологии я узнала у первой же встречной женщины и бодренько пошагала вниз по улице, радуясь собственной сообразительности и тому, что мне почти не пришлось врать.

Вообще-то, надо было, конечно, сесть на автобус: Михайловский родильный дом, а также городская женская консультация находились минутах в сорока ходьбы от Лехиного дома. Два белых двухэтажных особняка прятались среди заснеженных деревьев за металлической оградой, а возле калитки даже дежурил рослый парень в высоких милицейских ботинках и зеленом бушлате. Вероятно, после пятого нападения маньяка вооруженную охрану выставили возле всех медицинских учреждений города. Меня же это навело на невеселые мысли о том, что мой план, возможно, и не сработает.

Но, слава Богу, на территорию меня пропустили абсолютно свободно, в гардеробе без всяких разговоров приняли полушубок, и я присоединилась к небольшой кучке женщин, разглядывающих расписание приема врачей. Фамилию "Протопопов" я помнила очень хорошо, а к какому участку относилась Катя Силантьева? По-моему, Алиса, смакуя подробности местных кровавых событий, говорила и об этом?.. Китаева? Не то... Сотникова? Не то... Но фамилия врача точно была женской... Подгорная? Нет... А вот Палютина... Палютина, Палютина, Палютина... Похоже на то! Но, в любом случае, надо было начинать с бывшего кабинета Протопопова. Но только где он - этот кабинет? Табличку с фамилией покойного доктора со стенда, естественно, уже сняли.