Игорь Русый - Время надежд (Книга 1)

• Название: Время надежд (Книга 1)
• Автор: Игорь Русый
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Выручим... Чего тут окопались? Давай заводи корму.

И полный вперед!

- Не шуми, - отвечали ему. - Вон генералов побило.

- Да ну? - проговорил боец с немецким гранатометом в руках. - Ну, дела...

Многие из этих бойцов где-то уже были ранены, кое-как перевязаны бинтами, и все отощавшие, до черноты прокаленные солнцем, только посверкивали зубы.

Среди бойцов шел полковник-артиллерист. Андрей узнал того самого полковника, который несколько дней назад близ Киева объяснил Солодяжникову, как лучше искать штаб фронта. Полковник ничуть не изменился, будто и не ходил в атаки. Затянутый ремнями, с чисто выбритым узким лицом, он подошел к Рыкову. Андрей заметил, что одно стеклышко его пенсне теперь аккуратно было перевязано ниткой, поэтому глаз казался раздвоенным.

Ольга еще бинтовала Рыкова, а полковник, козырнув и точно не заметив, что дивизионный комиссар лежит раненый, стал докладывать, как с пушками и сотней бойцов шел от Киева: лошади пали, не выдержав этого марша, и бойцы сами тащили пушки и снаряды.

Рыков открыл тусклые от боли глаза.

- Это вы, полковник Хованский? Помню... Да... Потомок удельного князя Хованского?

- Так точно! - коснувшись пальцами фуражки, ответил Хованский.

- Был приказ. Отзывали в Москву... Не дошел, что ли, приказ?

- Виноват! Приказ дошел... Но мой заместитель погиб. Я не счел удобным бросить полк в окружении. За шесть дней боев уничтожено сорок четыре танка. Наши потери: девять орудий. Батарея сейчас заняла позиции на холме.

Рыков прикрыл глаза:

- Спасибо, Хованский. До ночи бы удержаться.

А ночью идите в прорыв...

XXV

Андрей осматривал пулемет, возле которого лежали тела Митрохина и Сорокина. Это был старый, много поработавший на своем веку "максим".

Хованский приказал Андрею с пулеметом выйти к дороге и прикрывать фланг, а сам что-то еще обсуждал со штабными командирами около Рыкова.

Ольга, присев у автобуса, бинтовала раненому немцу черное, безглазое лицо.

- Чует женскую руку и не гундит, - усмехнулся матрос.

- Дострелить его, - сказал, щелкая затвором, Лютиков.

- Погоди... Сестренки - жалостливый пол, не то что мы. Вот уйдем, а его подберут, отправят к муттер.

Будет любоваться красавцем да соображать, на кой хрен родила.

Хлопнув крышкой патронника, Андрей сказал:

- Ну, пошли. Лютиков, бери коробки.

На склоне лощины бугрились трупы немцев: одни лежали скорчившись, другие, прижавшись лицом к земле, - как кого застигла смерть. У миномета, в пологой яме, на обожженной разрывом гранаты траве, застыли четыре солдата.

- Разом концы отдали, - кивнул матрос. - Ловко я сработал.

Лютиков молчал, все время оглядываясь.

Еще больше трупов было у дороги. Синие мухи, перелетевшие из кукурузы, жужжали над ними. Дорога была испятнана минами, поцарапана осколками. Метрах в тридцати стоял разбитый снарядом бронетранспортер. А в канаве лежали присыпанные бурой землей те бойцы, которых останавливал Солодяжников. Он тоже был здесь. Крупнокалиберная пуля размозжила ему челюсть, и желтыми ладонями он стиснул щеки.

Он, видимо, был жив, когда в упор еще раз прострочили его автоматной очередью.

Лишь теперь Андрею открылась вся картина боя.

Немцы прошли в лощину, но за их спиной оказался Солодяжников, и поэтому так упорно они его атаковали, пока сюда не выполз бронетранспортер. Андрей подумал еще, что, наверное, Солодяжников точно рассчитывал плотность огня, количество атакующих и на сколько метров подпускать их для лучшего поражения, - оттого убитые солдаты и лежали как бы сплошной полосой.

- Твой дружок, лейтенант? - спросил матрос.

- Ротный командир, - ответил ему Лютиков.

- Полсотни муттер не дождутся сыночков. А наших всего семь человек было. Хоть и не флотские ребята, но драться умели.

- Ставьте пулемет, - сказал Андрей. - Я документы возьму.

Когда он вытаскивал из кармана Солодяжникова документы, на землю упали испачканные кровью листки бумаги. Это было разорванное пулей письмо, где меж строк торопливо набросаны математические формулы и уравнения. Андрей стал читать его:

"...И много понял за это время. Раньше, в сущности, не задумывался, отчего одни люди хороши, а другие плохи. Теперь я обнаружил, что каждый это удивительный мир, как интереснейшее уравнение со многими неизвестными. Хотя бы младший лейтенант Вовочка Звягин - так я про себя его называю, это совсем юный человек, но уже с представлением о своей значимости. И в нем еще какая-то буря восторга. Даже мой геморрой вызывает у него радость. Очень трудно быть к нему строгим. Но надо. Или вот еще лейтенант, всегда задумчивый, с немного печальными глазами; этот прилагает много усилий, чтобы не высказать, как возмущает его моя рациональная сухость..."

"Видимо, тут обо мне", - подумал Андрей, и любопытство заставило его читать дальше. Неподалеку, в снарядной воронке, Лютиков и матрос устанавливали пулемет.

"...Да, все мы по-своему наивны, - читал Андрей. - И все зависим от обстоятельств. Человек рисует в своем воображении мир, как совокупность усвоенных знаний. И этот воображаемый мир никогда не бывает копией действительного уже потому, что в центре его человек располагает самого себя, а остальное как бы двигающимся вокруг. Наверное, это послужило когдато тому, что землю считали центром вселенной. Но точные науки заставили изменить ошибочное представление. А точных наук о человеческом разуме пока нет..."

Пуля разлохматила здесь бумагу. Андрей пропустил это место.

"...Я думаю над тем, как односторонне все же развивается наша цивилизация - сколько усилий отдано, чтобы познать внешний мир, а о самих себе мы знаем еще очень мало. И, как всегда, невежество это стараемся прикрыть фиговым листком самоуверенности.

Может быть, учение йогов - древний отголосок второго пути развития цивилизации, то есть познания самих себя, но превращенное служителями в догму и, как всякая законсервированная идея, ставшее мертвым..."

Целую страничку нельзя было прочитать.

"...Ты опять скажешь, что математика сделала меня неисправимым аналитиком. Кстати, работу по теоретической модели вселенной я так и не успел закончить.

Она в синей папке. И здесь об этом тоже думаю... Взаимосвязи гигантских объектов вселенной еще более сложны и многообразны, чем взаимосвязи людей, этих саморегулирующих во времени, крохотных сгустков материи на остывшей корке планеты. И способен ли наш мозг уяснить все? Необходимы общие законы. Ведь абстрактное мышление развивалось на фундаменте земных понятий, а бесконечность - совершенно иное.

Раньше, чем люди догадались о шарообразности земли, надо было понять, что такое шар. И все ли мы знаем о свойствах шара? Расчеты допускают, что ядро нашей планеты и других тел вселенной, имея более уплотненную массу, вращается не с той скоростью, как верхние слои. И здесь-то при огромном давлении на ядро возникает, по-видимому, энергия, рождающая поле тяготения, гравитацию..."

Тут было какое-то сложное уравнение. И дальше:

"...И лучистая энергия, то есть сила отталкивания, которая выполняет и роль смазки для вращения ядра.

Рбждаются два потока будто бы взаимоисключающих энергий. Две силы "работают". Отсюда постоянный обмен веществ. И на планете Земля, пока эти силы уравновешены, все живое наделено формой, чувством симметрии, а также свойствами возбуждения и торможения... Свойствами возбуждения и торможения обладают и частицы микромира, и гигантские объекты. Даже их состояние зависит от действия сил и "управляется" процессами, идущими в ядре... Вселенная, мне думается, не что иное, как сферы материи, ее сгустков различного состояния вокруг ядра - они движутся, взаимодействуя силовыми полями. А соотношение тяготения и отталкивания дает те явления, которые мы называем пространством и временем. И космический вакуум тогда - одно из состояний материи. Здесь, возможно, энергии отталкивания и тяготения замыкаются, рождая нейтральные частички, и отсутствуют причинность и конечность - то, что мы ищем в любых явлениях..."

Андрей перевернул несколько страничек, залитых кровью.

"...Уф, уф! Теперь бы сесть за вычисления. Разум вообще с точки зрения математики есть особое свойство процесса торможения и, следовательно, лучшего анализа. Мы же познание целого делим на части - физику, астрономию, биологию... Имей микроорганизмы разум, то горошина казалась бы им планетой, а время, пока ее донесут до кастрюли, - бесконечностью. Мы, конечно, не единственные во вселенной. Быть может, нам предстоит встретить существа других систем. Готовы ли мы к этому? Готовы ли найти с ними общий язык, если между собой земляне, по сути дела, общего языка не находят..."

Андрей услыхал шаги позади себя и обернулся. Запыхавшаяся от бега Ольга подходила к нему.

- Зачем вы сюда? - проговорил он. - Раненых тут нет... Или Хованский послал?

- Нет, я сама.

И то, что она пришла, и то, что глядела сейчас на него с беспокойством, немного испуганно, вызывало у Андрея прилив тихой радости, казалось бы нелепой, странной здесь.