Иванна Рут - Дыхи

• Название: Дыхи
• Автор: Иванна Рут
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Х-х-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-х-х-а-а- а-х-х-х-х-х-х-х-а-а-а-а-х, - гулко дышало и нашептывало существо, как будто бесконечно чему-то удивляясь, а может быть, угрожая Сомову.

Сомов вскочил и увидел, что белый хрящичек на макушке существа, мгновенно вытянувшись в метр длиной, заострился и напрягся, как стальной прут.

Существо отскочило в сторону и спряталось за ящик. Было ясно, что оно боялось Сомова не меньше, чем Сомов боялся непрошенного гостя. Сомов вспомнил утреннее желание полакомиться хрящиком инопланетянина, как капустной кочерыжкой, и смутился.

- Вот так брат! - вспомнив сон, сказал он вслух. - Это ж надо - сон в руку! Брат, значит... по разуму? Или как там тебя?...

- Х-х-х-х-х-х-х - а-а-а-а-а-а! - отозвалось существо своим бутылочно-тревожным не то дыханием, не то голосом.

Оно вышло из укрытия, и Сомов увидел два прозрачных, поделенных тонкой сеточкой пузырька глаз, уставившихся на него. Существо жадно и цепко с минуту разглядывало его, затем, расправив из-за спины какое-то подобие лохмотьев с двумя отростками с каждой стороны и мягкими нежными подушечками на этих отростках, ощупало лежащие рядом гермошлем и терморегулятор. Убедившись, что предметы не живые, существо ощупало остальные предметы и, потеряв к ним интерес, переключило внимание на Сомова. Оно снова спело заунывную свою темную песню. Помолчав, знаками дало понять Сомову, что хочет слушать его голос.

Сомов подумал и, на всякий случаи, сообщил, что он землянин, существо с третьей планеты Солнечной системы, что Планктубер - большая, красивая, почти не изученная планета и что он рад, наконец-то, обнаружить на ней жизнь с зачатками разума. Хрящик существа снова напрягся и, вытянувшись во всю длину, замер, словно ловя и фиксируя звуки. Затем существо, в свою очередь, сказало что-то свое и, просочившись сквозь стену, исчезло.

Сомов надел гермошлем и терморегулятор и, выйдя из бункера, обнаружил, что уже снова утро. Он никак не мог привыкнуть к быстрой смене дня и ночи на Планктубере и порой, забывая разницу между сутками Земли и сутками Планктубера, мысленно радовался быстрому течению времени, приближающего его к зиме. Жара установилась под пятьдесят. Новый хрящик торчал из второй коробочки растения. Этот был посерее, поменьше и не до такой степени аппетитный, чтобы захотелось его съесть. Ночное знакомое существо стояло рядом с ним и терпеливо ждало появления собрата на свет.

- А!.. Приветствую вас! - сказал Сомов и не удостоенный ответом, подойдя ближе, услышал бутылочное дыхание нового вылупляющегося жителя Планктубера.

- Еще один дых, - неожиданно дав имя существу, прошептал Сомов торжественно и понял, что звуки эти сильно отличаются от голоса ночного гостя. Они были резкими, прерывистыми и, как показалось Сомову, страдальческими. "Муки рождения", - решил Сомов и неохотно отправился в бункер, прочь от сдавливающего обручем сквозь комбинезон горячего воздуха и боли.

Позавтракав и сделав запись в дневнике, Сомов стал ожидать дыхов.

Это оказалось бесполезным занятием, ибо ни через час, ни через сутки дыхи не появились. "Вероятно, рождение второго и третьего дыхов было сопряжено с особыми трудностями, а может быть, они сразу же с рождением последнего дыха отправились в свою страну или город, откуда я их занес", - подумал Сомов, сильно огорчившись и упав духом после таких предположений.

Он хотел выйти из бункера, чтобы полюбопытствовать происходящим вокруг, но резко ухудшившееся самочувствие не позволило ему сделать и шага. Пообедав и поужинав заодно, он крепко уснул и проснулся только утром следующего дня со всеми признаками кислородного голодания и легкой интоксикации организма. Его вырвало несколько раз. Обессиленный и мокрый, он лег, прислушиваясь к шуму в ушах, и незаметно впал в забытье.

Неизвестно, пришел бы он еще когда-нибудь в себя, если бы не разбудившие его низкие голоса дыхов, вспомнивших, наконец-то, о нем. Тихонько обступив его с трех сторон, хозяева Планктубера, словно в гостях, стесненно и осторожно переговариваясь, разглядывали пришельца. Напряженно взметнувшиеся хрящи на макушках выражали, вероятно, серьезность его положения.

Мокрый и бледный Сомов тяжело дышал и, хрипло постанывая, облизывал губы. Ему дали пить. Приподнявшись и сделав пару глотков, он почувствовал хлынувшую из носа кровь и улегся снова. Он увидел, как старший из дыхов, тот самый, который родился первым, подошел к нему и, быстро ощупав его тело, остановил пухлые подушечки конечностей в области сердца. Сосчитав сердечные удары, дых сделал несколько движений от головы Сомова до его ног. Прошипев что-то двум другим дыхам, он отправил их из бункера и снова принялся водить своими нежными конечностями вдоль тела землянина.

Кровь из носа остановилась. Через минуту прошел шум в ушах, но голова все еще кружилась вместе с обрывками видений, смешанных с реальностью.

Но вот дых сделал знак конечностью, повелевая уснуть, и Сомов снова провалился в сон, на этот раз без изнуряющих сновидений и кошмаров.

Очнувшись через очень длинный промежуток времени, он обнаружил, что весь бункер завален сколами льда и грудами каких-то неизвестных камней. Дышать стало явно легче. Все признаки болезни сняло как рукой.

Дыхи, с напряженно покачивающимися хрящиками на макушках, рядком стояли вокруг него, выжидательно выпучив пузырьки своих прозрачных сетчатых глаз. Увидев, что он очнулся, они ослабили и уронили хрящи. Ощупав его с головы до ног, они подняли такой дыходуй, что Сомову пришлось закрыть уши руками. Поняв его жест, дыхи притихли, но их лекарское чутье, так поразившее Сомова, на этом не кончилось. Ему преподнесли понюхать какой-то пучок волокон, затем, снова прослушав его сердце, один из дыхов проделал быстрые пульсирующие движения вдоль его ступней.

Наконец, убедившись, что землянин здоров, дыхи заметно оживились и, вынув откуда-то из своих лохмотьев, а может быть, из складок кожи хрустальные пластины зазубренных минералов, стали осторожно водить ими друг о друга, извлекая нежнейшие, достающие до самого сердца звуки. Это была неземная музыка, сладчайшая для слуха и разума. Она проникновенно и тонко рассказывала о ландшафтах и весеннем небе Планктубера, о камнях-лазуритах, пронзительно синеющих в скалах долин, о маленьких мыслящих дыхах и их любви ко всему живому. Действуя на подкорковые центры, музыка дыхов рисовала какие-то неведомые города, заросли загадочных растений и существ среди них, пела о ледниках, с которых за лето натекают целые озера, оранжевые, как солнце, богатые дивными организмами, таинственными и прекрасными, как сны дыхов.

Хрустали рассказали, как боятся дыхи холодной зимы и как умеют преодолевать пик жары в середине лета, когда девяносто градусов по Цельсию и почти нет воздуха. Музыка напомнила Сомову острые скалы-гнейсы, источенные ветрами каньоны и парящие гидротермы под ночным звездным небом, с маленькой, затерянной в млечном тумане, дрожащей синей росинкой Землей.

Потом дыхи ушли и приходили снова и снова, принося лед в бункер для землянина. Иногда они тревожно ощупывали его своими мягкими подушечками конечностей и, оставаясь довольными его состоянием, рисовали в его дневнике организм и нервную систему землянина. Получалось очень похоже. Заросли линий напоминали заросли артерий и вен и всю нервную систему человека. Сердце олицетворяло собой солнце, а печень - два лепестка тополя. Сомов смеялся и рисовал свои внутренности по-своему, за что в ответ получил рисунки нервной системы дыхов, а также туманные схемы развития и зарождения их жизни.

Объясняя дыхам половые различия человека вместе с принципом размножения и продления рода человеческого, Сомов нарисовал женщину, чем, кажется, очень поразил собратьев по разуму. Задумавшись и, видимо, представив себе далекую зеленую планету Земля, ее людей, любовь и смерть, дыхи заиграли на хрусталях и неожиданно для всех исполнили такую симфонию, такую... земную, близкую и чистую по звучанию и передаче земной тоски, красоты и блаженства, что Сомов беззвучно зарыдал, потрясенный этой родной для человеческой сути музыкой.

Иногда дыхи ночевали у него, плетя себе из тончайших, как паутина, волокон одежды и наряды. Это был целый карнавал. Двое из них были скромниками и педантами, третий же украшал себя и даже свой хрящик на макушке, как павлин. Вероятно, он был предводителем выводка, особью мужского начала, обладающего особой силой и знаниями, а может быть, его появление в мир было далеко не первым и он был уже стариком. Это оставалось для Сомова загадкой.

Однажды, мирно отдыхая с дыхами после оживленных часов общения и музицирования на хрусталях (дыхи учили его играть), Сомов услышал подземный толчок... баллов пять, не меньше. Не успел он испугаться, как увидел мгновенно образовавшуюся громадную трещину в сыром, но плотном полу бункера. Через минуту трещина разверзлась и из нее полезла черная блестящая, как смола, жижа. Дыхи, вздыбив хрящи, тревожно заухали и заволновались. Вглядевшись, Сомов понял, что черная зловонная жижа живая органика, а может быть, исподняя ткань планеты со змеящимися усами, слепо щупающими воздух и пол. Она медленно вползала в бункер, заполняя своим мокрым черным блеском пространство и грозя вытеснить собою все и всех. И она пожирала воздух. Источая из себя газы, жар и еще что-то непонятное и страшное, жижа словно почуяла Живое и устремилась к кучке существ, отпрянувших в угол бункера.