Елена Морозова - Шарлотта Корде

• Название: Шарлотта Корде
• Автор: Елена Морозова
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-235-03191-3

Жизнеописание Шарлотты Корде — это лишь маленькая часть истории Великой французской революции, где политика, этика, мораль и чувства, сплетенные воедино, получили трагическую развязку. Шарлотта Корде, разделявшая взгляды жирондистов, считала лидера якобинцев Марата главным виновником разгоревшейся гражданской войны. Решив спасти Францию ценой собственной жизни, она проникла в дом к Марату и заколола его ножом. Однако последствия этого поступка оказались совершенно иными, чем те, на которые она рассчитывала, — террор в стране был объявлен государственной политикой. Тем не менее Шарлотта Корде стала символом борьбы с тиранией и образцом гражданского мужества. Но можно ли считать убийство подвигом, даже если это убийство тирана?.. Судьба этой девушки вдохновляла многих драматургов, художников и поэтов, ибо поступок ее вызывал (и по-прежнему вызывает) вечный вопрос: в борьбе добра и зла где граница дозволенного?

---

P. S. Сестра просит меня от ее имени засвидетельствовать вам почтение и передает тысячу приветов вашим детям».

Судя по этому письму, девушка, во-первых, читала не только философов и Плутарха, а во-вторых, не порывала отношений с родственниками и охотно исполняла их просьбы.

Многие биографы предполагают, что в жизни Шарлотты был некий «период благочестия», когда все помыслы ее устремились к Богу и она всерьез обдумывала возможность пострижения. Возможно, именно в этот период к ее любимым языческим героиням — Эпихариде, Порции, Кле-лии — добавилась библейская Юдифь, добровольно взявшая в руку меч, дабы сознательно нанести смертельный удар вражескому военачальнику Олоферну. Говорят, в Библии, принадлежавшей Шарлотте, были подчеркнуты строки: «я выйду для исполнения дела»[21]. А в личной тетрадке пятнадцатилетней Шарлотты записана молитва, обращенная к Иисусу:

«О, Иисус, смирившись и исполнившись скорби, я стою перед тобой в свой последний час, дабы вручить тебе свою душу, дабы ты позаботился о ней после того, как она покинет бренную свою оболочку…

Когда предсмертная испарина растреплет волосы на голове моей, помилуй меня…

Когда мои щеки побледнеют и их мертвенная белизна станет внушать стоящим рядом страх и ужас… помилуй меня…»

Что навевало юной Корде мысли о смерти? Предчувствие или охватившее ее желание умереть для мира? Можно предположить, что ей, как и юной Манон, довелось присутствовать при обряде принятия монашеского обета, который, по свидетельствам современников, часто производил на неокрепшие души мрачное впечатление. А может быть, не видя в миру достойного для себя поприща и смутно осознавая, что в расшатанной монархии Людовика XVI ее героические устремления вряд ли найдут применение, она решила избрать подвижнический путь Полиевкта, героя одноименной христианской трагедии Корнеля? Но как следовать по пути подвижницы веры в понимании своих любимых героев, Шарлотта не понимала. У Корнеля новообращенный христианин Полиевкт, презрев идеал христианского смирения, разрушал языческих идолов, чтобы обрести мученический венец и вместе с ним бессмертие и славу:

А смерть дарует нам венец и благодать,
Которых никому за гробом не отнять![22]

Подобно античному герою, Полиевкт исполнял долг во имя высшего принципа. Но во имя какого принципа, на каком поприще могла геройски реализовать свои духовные устремления воспитанница монастыря? Если бы в это время Шарлотта встретила любовь, возможно, она отдала бы этому чувству весь пыл своей души. А если бы не случилась революция, Шарлотта, скорее всего, приняла бы постриг и впоследствии стала бы образцовой настоятельницей образцового монастыря. Если бы…

Несмотря на орфографические ошибки, Шарлотта любила писать. Она сочиняла молитвы, по просьбе монахинь охотно копировала списки церковных праздников и текущих дел, сочиняла стихи, стараясь подражать александрийскому стиху своего великого предка. Известно пространное наставление семнадцатилетней Шарлотты ее старшему брату, Жаку Франсуа Алексису. Напомнив брату о краткости земного бытия, восторженная воспитанница сестер-бенедиктинок советовала ему не омрачать сей миг забвением Господа, а служить Ему с самых первых шагов сознательной жизни.

Мне ты явился, брат; и здесь, в глуши моей,
Видения сего нет для меня милей.
Давай же закрепим до гроба наш союз,
Ведь единенье душ сильнее кровных уз.
В беседах дружеских, подаренных судьбой,
По-братски мыслями делилась я с тобой;
Но все же главное осталось мне сказать.
Едва расстались мы, спешу тебе писать.
Ты честно, преданно долг исполняешь свой,
Ни зависть, ни корысть не властны над тобой,
И справедливости повсюду ищет ум,
Есть благородство фраз и благородство дум;
Твои таланты, брат, известны мне давно.
Но мир ведет им счет, а Богу все равно.
<...>
Так вот Он, Бог Живой, распятый словно вор,
Он видит нас насквозь, вниз простирая взор.
Не думай, что тебя полюбит нежно, — нет,
Когда придешь к Нему иссохшим как скелет,
Когда на лбу твоем судьбина проскребет
Морщины как следы печалей и забот
И путь неверный свой забудешь ты, слепец,
И будет волновать не путь, а лишь конец.
Остановись, прошу, ни ночью и ни днем
Ты с юности, Корде, не забывай о Нем…
<...>
Отдай Ему всю жизнь: свой труд и свой досуг;
Без Господа, поверь, все тщетно, милый друг.
Беги от всех красот, что соблазнят стократ:
Господь, один Господь достоин сердца, брат…
Вот я пишу тебе, так помни же о Том,
Кто вдохновил меня, водил моим пером.
Пусть добрые скорей исполнятся мечты,
Пусть больше, чем мечтал, исполнить сможешь ты[23].

Когда увлеченность монастырской жизнью прошла и многие обязанности сделались тоскливыми и неинтересными, Шарлотта тем не менее не помышляла покинуть монастырь, ибо дома ее ожидали еще более скучные хозяйственные хлопоты, возможно, попытки пристроить ее замуж и отсутствие родственной души. В 1787 году любимая подруга Александрии де Форбен по желанию родителей отправилась в монастырь в Троарне, чтобы занять там место канониссы. Младшая сестра Элеонора, которую одни считали умной и утонченной, а другие не слишком сведущей и малообразованной, в отличие от старшей сестры находила общий язык с отцом. «Мне кажется более привлекательным подчиняться уставу, который выбрала я, нежели воле того лица, которое выбрали для меня», — размышляла Шарлотта. Наверное, исправное исполнение повседневных монастырских обязанностей для обуреваемой неясными и возвышенными устремлениями Шарлотты в то время являлось настоящим подвигом.

В 1786 году в Нормандии начался кризис, порожденный опрометчивым договором о товарообмене с Англией и рядом неурожайных лет, приведших к упадку промышленности и обнищанию сельского населения. На рынках часто возникали скандалы, нищие сбивались в банды и нападали на путников в лесах и на дорогах. Весной 1789 года, когда рабочие столичного Сент-Антуанского предместья громили дом крупного промышленника Ревельона, в Руане беднота разбивала ткацкие станки местных фабрикантов. Нормандские крестьяне поджигали замки, а в городах народ требовал твердых цен на продовольствие. Королевский двор лихорадило, король то увольнял, то возвращал на пост генерального контролера финансов умеренного реформатора Неккера, но никакие меры не помогали: государство постепенно соскальзывало в финансовую пропасть. Созванная Людовиком XVI Ассамблея нотаблей казну пополнить не сумела, и король решился на крайний шаг — объявил созыв Генеральных штатов, представительного собрания всех трех сословий, не созывавшегося с 1614 года. Перед всеми провинциями встал острый вопрос — составление наказов депутатам и выборы в Генеральные штаты, назначенные на май 1789 года. Процедура составления наказов, охватившая всю страну, привела к практически поголовной политизации общества.

Просветители просвещали душу, готовили ее к превратностям судьбы и учили уважать ближнего; сентиментальные руссоисты уповали на чувства и призывали вернуться в «естественное состояние», не очень хорошо представляя, какое состояние считать «естественным». Тяга к всеобщим переменам порождала тайные организации, способствовавшие обострению мистического воображения самых широких слоев населения. В масонских ложах дворяне сидели рядом с выходцами из третьего сословия. Общество попало под обаяние чудесного, замешанного на сентиментальности и античных добродетелях. Масоны проповедовали социальные идеи равенства и братства, в их речах звучала будущая терминология революции. Постепенно формировалась новая сила — общественное мнение, которой, по словам Луи Себастьяна Мерсье, сопротивляться было невозможно. Увеличивались тиражи провинциальных «Афиш» (Affiches): эти листки объявлений постепенно заполнялись разнообразной информацией — сначала бытового характера (кулинарные рецепты), а потом и социально-политического.

Проникнувшись новыми веяниями, Дульсе де Понтекулан, принимавший активное участие в составлении наказов, отказался баллотироваться в депутаты от дворянства и выставил свою кандидатуру от третьего сословия. Отец Шарлотты, исполнявший в это время обязанности синдика в приходе Мениль-Имбер, на волне всеобщего воодушевления быстро составил и подал записку в поддержку пропорционального налогообложения состояний:

«Надобно, чтобы налоги, идущие на общую пользу, вносили в казну все без исключения.

Надобно, чтобы размер взимаемого налога был сообразен размеру состояния.

Наконец, надобно, чтобы налоги определяли люди знающие, которым известны наши интересы, наши нужды и потребности, и которые могли бы определить вклад каждого в общую казну, а затем и проследить, дабы налоги сии пошли на цели, определенные заранее, а не неизвестно куда».