Геннадий Прашкевич - Жюль Верн

• Название: Жюль Верн
• Автор: Геннадий Прашкевич
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-235-03599-7

«Я всего лишь рассказчик историй», — говорил о себе знаменитый французский писатель, неисправимый романтик и неутомимый популяризатор науки Жюль Верн (1828—1905). Его романы, такие как «Дети капитана Гранта», «Двадцать тысяч лье под водой», «Таинственный остров», «Пятнадцатилетний капитан» и многие-многие другие, были и остаются привлекательными для разных поколений людей во все эпохи. Книги Жюля Верна сыграли огромную роль в профессиональном становлении многих известных деятелей мировой науки и техники. А что же сам автор? Как его жизнь соотносится с жизнью его героев? Об этом и многом другом расскажет в своей новой книге известный писатель, поэт и переводчик Геннадий Прашкевич.

---

Впрочем, были и радостные события.

Весной 1876 года Жюль Верн приобрел новую яхту. Она была оснащена паровой машиной, но могла ходить и под парусами.

Жюль Верн назвал яхту «Сен-Мишель II». Он был уверен, что совершит на ней множество прекрасных путешествий. Правда, радость писателя омрачило известие из Парижа: 8 июня в замке Ногана скончалась знаменитая писательница Жорж Санд. Она всегда относилась к произведениям Жюля Верна доброжелательно. Писателю передали слова одного из крестьян замка, который принес на могилу Жорж Санд красивый венок. «Этот венок — от крестьян, — сказал он. — Я возлагаю его на могилу именно от лица крестьян, а не от лица бедных. По ее милости у нас бедных не было».

19

В начале 1877 года в «Журнале воспитания и развлечения» начал печататься роман Жюля Верна «Гектор Сервадак. Путешествие и приключения в околосолнечном мире».

Неизвестная астрономам комета, по касательной зацепив Землю, вырвала из нее весьма приличный кусок и унесла в пространство, — с большой частью Средиземного моря, с низкими алжирскими берегами, с несколькими островами, с Гибралтарской скалой. Некоторое количество русских, испанцев, французов, маленькая итальянская девочка, наконец, несколько английских офицеров — новая планета оказалась не очень-то населенной.

Впрочем, на национальных чувствах героев это не сказалось.

Когда английский майор Энейдж Финч Мэрфи высокомерно переспрашивает французского капитана Гектора Сервадака: «Вы сказали — Алжир? А-а-а… Французская колония, если не ошибаюсь?..» — тот вкладывает в ответ не меньше язвительности: «Французская! Исконно французская!» И не без удовольствия сообщает, что, кажется, исчез с лица земли остров Мальта. «Едва ли возможно такое исчезновение», — холодно не верит капитану майор. «Это почему же?» — «Мальта — английский остров».

Этим всё сказано.

Эпоха колониальных владений.

С непоколебимым упорством майор Энейдж Финч Мэрфи и сэр Джон Темпль Олифент ждут инструкций и приказов из британского Морского министерства. Не важно, что самой Британии уже нет. Защищать вверенные ему территории — на этом стоял и будет стоять любой представитель королевы Виктории. Когда капрал Пим, учитывая, что день отныне длится всего шесть часов, спрашивает майора: а будет ли теперь положено рядовым, как раньше, получать пищу четыре раза в день или же следует ограничиться двумя разами? — бригадир отрезает: «Стихийные явления, капрал, бессильны перед воинским уставом! Вы и ваши солдаты будете получать пищу четыре раза в день, каждые полтора часа. Англия достаточно богата, чтобы приспособиться к любым законам вселенной!»

Невольным отводом для всех этих резких межнациональных страстей является прижимистый и скрытный торговец Исаак Хаккабут — истинный Гобсек, пытающийся выгадать везде, даже здесь, на новой планете. Колонисты Галлии (так новую планету назвал полусумасшедший ученый Пальмирен Розетт) все время натыкаются на жадность и недоверие профессионального торговца. Из-за безмена, на котором Хаккабут намеренно сместил указатель веса, совершает роковую ошибку в своих расчетах Пальмирен Розетт. Из-за него, Хаккабута, постоянно возникают какие-то перепалки. Вообще всё на Галлии идет кувырком. Небо постоянно обложено тучами, солнце восходит на западе, вода закипает при шестидесяти пяти градусах.

Самое время объявить себя генерал-губернатором Алжира!

Решительный французский капитан Гектор Сервадак так и поступает.

Поразительно, как много будут черпать у Жюля Верна писатели XX века.

Из невероятных подземных приключений профессора Лиденброка вырастут впоследствии романы В.А. Обручева «Плутония» (1915) и «Затерянный мир» (1912) Артура Конан Дойла. Мы здесь называем самые известные. «Страна мехов» вызовет к жизни «Архипелаг исчезающих островов» (1949) Л. Платова и «Землю Санникова» (1922) того же В.А. Обручева. От «Гектора Сервадака» отпочкуются «Отравленный пояс» (1913) Конан Дойла, «В дни кометы» (1906) Герберта Уэллса, «Атавия Проксима» (1956) Лазаря Лагина. Вспомним и «Союз пяти» (1924) Алексея Толстого. «На юго-западе, над океаном, из-под низу туч, идущих грядами, начал разливаться кровяно-красный неземной свет, это хвостом вперед из эфирной ночи всходила комета Биелы…»

20

Роман о бравом французском капитане написан в сдержанной манере.

Никаких скучных и подробных описаний формы носа, походки, цвета глаз, здоровых и нездоровых привычек.

Напротив, всё ясно и коротко.

«Годовой доход: 1200 франков ренты…

Срок службы: 14 лет 3 месяца и 5 дней…

Служба и боевые походы: училище Сен-Сир — 2 года…

Военно-инженерное училище — 2 года…

87-й линейный полк — 2 года…

3-й стрелковый полк — 2 года…

Служба в Алжире — 7 лет…

Поход в Судан…

Поход в Японию…

Награжден орденом Почетного легиона…»

Британский майор Мэрфи, утвердившийся на Гибралтарской скале, так объясняет сложившуюся ситуацию настырному французу: «Вы находитесь на земле, принадлежащей Англии по праву завоевания и являющейся ее фактическим владением с тысяча семьсот четвертого года, по праву, узаконенному Утрехтским договором. Конечно, Франция и Испания в тысяча семьсот двадцать седьмом, в тысяча семьсот семьдесят девятом и в тысяча семьсот восемьдесят втором годах пытались это оспаривать, но безуспешно. Как ни мал остров, он навсегда такая же часть Британии, как Трафальгарская площадь».

Надо отдать должное Жюлю Верну: он прекрасно популяризирует свои идеи.

«— А теперь, — произнес бригадир, — пора произвести торжественный салют согласно уставу.

— Согласно уставу, — повторил майор.

На зов офицеров явился капрал Пим с еще не обсохшими от утреннего бренди губами.

— Капрал Пим, — начал бригадир, — сегодня у нас восемнадцатое февраля, если придерживаться доброго британского летоисчисления, а его должны придерживаться все истинные англичане.

— Так точно, ваша честь, — ответил капрал.

— Сегодня, стало быть, юбилей королевского дома. Капрал вытянулся и отдал честь.

— Капрал Пим, — продолжал бригадир, — приказываю произвести пушечный салют, дав двадцать один выстрел.

— Слушаюсь, ваша честь.

— Да вот еще что, капрал, — добавил бригадир. — Присмотрите по возможности, чтобы ни у кого из канониров не оторвало руку!

— По возможности, ваша честь, — ответил капрал, не желая брать на себя больше, чем положено.

Из множества орудий, которые прежде защищали форт, осталась только одна двухсотсемидесятимиллиметровая пушка, заряжавшаяся с дула. Это была огромная махина, и, хотя обычно салют производили из пушек меньшего калибра, на сей раз пришлось пустить в ход именно орудие, представлявшее, собственно, всю артиллерию острова. Отдав распоряжение орудийной прислуге, капрал Пим отправился в блиндированный редут с косой бойницей, где стояла пушка. Сюда поднесли порох в количестве, потребном для двадцати одного выстрела. Само собой разумеется, стрелять должны были холостыми зарядами.

На церемонию явились бригадир Мэрфи и майор Олифент в парадной форме и в шляпах с плюмажем. Пушку зарядили по всем правилам, предписываемым "Руководством для артиллериста", и загремел праздничный салют. После каждого выстрела капрал Пим, как ему было приказано, проверял, закрыт ли запал в пушке, чтобы она не выстрелила раньше времени и не обратила руку канонира в метательный снаряд, как нередко случается на парадах. Правда, на сей раз обошлось без происшествий.

Нужно, однако, заметить, что сейчас при уменьшившейся плотности воздуха выделившиеся из пушечного жерла газы вызвали более слабое сотрясение, чем шесть недель тому назад, отчего и выстрел прогремел не столь оглушительно, как обычно. Офицеры остались недовольны. Скалистые ущелья больше не откликались многозвучным эхом, превращая сухой треск выстрела в раскаты грома. Не слышно было того мощного гула, который прежде в неразреженном воздухе разносился далеко кругом. Разумеется, самолюбие английских офицеров, готовившихся достойным образом отметить юбилей королевского дома, было несколько уязвлено.

Один за другим раздались двадцать выстрелов.

Когда канонир хотел зарядить пушку в двадцать первый раз, бригадир Мэрфи жестом остановил его.

— Возьмите-ка боевой снаряд, — сказал он. — Любопытно посмотреть, какова будет сейчас дальнобойность.

— Это будет испытанием орудия, — подхватил майор. — Вы поняли, капрал?

— Слушаюсь, ваша честь, — ответил капрал Пим.

Солдат подкатил на тачке снаряд весом не менее 200 фунтов, обладающий дальностью полета около двух лье. Наблюдая в подзорную трубу за полетом такого ядра, можно было легко проследить место его падения в море и сделать приблизительный расчет дальнобойности огромного орудия в новых условиях.