Наталья Аверкиева - Вишенка для Демона

• Название: Вишенка для Демона
• Автор: Наталья Аверкиева
• Жанр: Великолепные истории
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-353-05066-7

Ты когда-нибудь знакомилась с парнем, в котором бы прекрасно уживался и Демон ночи, и Ангел дня? Когда-нибудь видела живого питекантропа? А может, мечта-всей-твоей-жизни падала в твои объятия? Карусель жизни раскручивается все быстрей, уже невозможно уследить за событиями, невозможно устоять на месте. На старт, внимание, марш! Беги! Сегодня сама судьба раскрывается перед нами!

---

— Да как вы смеете? — прошептала я сквозь полившиеся слезы.

— Варь, ты чего? — испугался Кирилл.

— Да как вы можете! — не заметила, как начала повышать голос, срываясь на крик. — Вы знаете, что значит ходить в школу и слышать «безотцовщина»? Вы знаете, каково это носить обноски с соседского ребенка, который еще про это и растрепал всему двору? Вы знаете, что значит идти по рынку летом и не иметь возможности купить черешню? «Утром мажу бутерброд!» Да что б он вам в рот не полез! Остановите! — Я принялась дергать за ручку, желая немедленно выйти из кабины.

— Варя! Варя! Успокойся! — Кир схватил меня за юбку одной рукой, второй принялся ловить руку, пытающуюся открыть дверь на ходу.

— Не трогай меня! Остановите!!! — заорала я, обливаясь слезами. — Выпустите меня! Немедленно выпустите! Икра ему в горло не лезет! Откуда ж вас, таких уродов, только берут?

Я вывалилась из кабины, больно ударившись коленкой и отбив руку, на которую приземлилась. Меня душили слезы. Я вспоминала отца, его злые слова, ночные слезы мамы и рыдала в голос, бормоча проклятия. Проклинать нельзя, это я знаю, но, если бы у нас были деньги, я бы не ехала сейчас черт-те как, я бы спала в теплом поезде на верхней полке и была бы избавлена от общества таких, как этот Петр. Кирилл взял меня за плечи и оттащил от обочины, чтобы мы не попали под колеса отъезжающей фуры. Обнял, прижал к себе крепко, начал гладить по спине и успокаивать, что-то шепча в ухо. Я не понимала ни слова, ревела, щедро орошая его свитер слезами и соплями. Он дал мне поплакать, потом достал из рюкзака бутылку воды и велел выпить как можно больше, аргументировав это тем, что обезвоженному долгими рыданиями организму нужно пополнить запасы жидкости, а то плакать будет нечем.

— Где мой рюкзак? — вдруг вспомнила я о своем багаже. — Там билет! Кирилл! Он увез мой билет!

— Не увез, я ему не позволил, — самодовольно улыбнулся он и протянул рюкзак за лямку. — Вырвал практически силой.

Я прижала драгоценный рюкзачок к груди. Кирилл посмотрел на меня, ухмыльнулся и снова обнял.

— Ты давай не реви, а то нас больше никто не возьмет. И потом, принцессы не плачут.

— Ты сильно сердишься? Ведь он мог довести нас до самого Питера, — тихо спросила я.

— Можно подумать, если я буду на тебя сердиться, это что-нибудь изменит. Пошли, моя трубадурочка, здесь позиция невыгодная. Тут нас в темноте только раздавить могут. Эх, не могла истерику закатить за Тверью.

— Кстати, я никогда не была в Твери, — выпуталась я из его рук.

— Я тоже, — довольно прищурился он. — И сигареты кончились.

— Наверняка там есть теплый вокзал, где можно переночевать.

— Может, все-таки дальше? — скривился Кир.

— Как скажешь. Ты же у меня ведущий, — легко согласилась я, зная, что все равно будет по-моему.

Мы прошли пару километров по трассе, постоянно голосуя. Машины, словно заколдованные, проносились мимо. Фуры не останавливались вообще. Легковушки двигались только в город.

Через час безуспешных попыток взять нашего драйвера и пройденной еще пары километров Кирилл раздраженно изрек очень умную мысль:

— Отвратительная позиция! Мы тут провисим до утра. Что-то мне подсказывает, что нас передали по этапу и вряд ли мы отсюда сегодня уедем. А «волна» уже схлынула. До мертвого часа далеко, но с этой позиции мы не уедем.

— Чего? — вопросительно сдвинула я брови к переносице. Слова по отдельности вроде бы знакомые и понятные, но смысл сложенных вместе от меня ускользал.

— Я говорю, — доброжелательно засмеялся он, — что Петр сообщил своим, чтобы нас на трассе не подбирали. То есть на фурах мы до Питера не доедем, а дальние легковушки не останавливаются почему-то, только местные. «Волна» — это поток машин. Уезжать и ехать лучше «на волне», то есть когда народ массово куда-то устремляется. Зависнуть на плохой позиции, как ты видишь, значит голосовать безрезультатно. Все понятно, никакой высшей математики.

— Так бы и говорил, — хлюпнула я носом.

— Да я так и сказал. Кстати, тут рядом течет река Волга. «О, Волга, колыбель моя, любил ли кто тебя, как я…» — состроив трагичное лицо, заунывным голосом продекламировал он, поэтично размахивая рукой. Я против воли хихикнула. Кир неожиданно стал серьезным и тихо пробормотал: — С другой стороны, не так уж она и рядом… Надо было карту посмотреть. Как-то я не подготовился.

— Это ты написал?

Он снова скосил на меня глаза, плотно сжимая губы в ехидной усмешке.

— «Один, по утренним зарям,
Когда еще все в мире спит
И алый блеск едва скользит
По темно-голубым волнам,
Я убегал к родной реке».

Николай Алексеевич Некрасов. На Волге. Детство Валежникова. По-моему, восьмой класс средней школы. Я в шоке.

— Ну и подумаешь… — обиделась я. — Мне Фет больше нравится. А когда мы проходили Некрасова, я болела. Вот! — и показала язык.

Он потянулся, покрутил туда-сюда головой, разминая мышцы, и предложил:

— Пошли по Твери, что ли, погуляем. У нас есть тысяча рублей, и мы можем где-нибудь по ужинать. Мадам… — Он галантно наклонился.

— Между прочим, мадемуазель, — хихикнула я, беря его под руку.

— Мадемуазель, я приглашаю вас на прогулку по старинному городу Твери.

Жаль, что не смогу показать вам всего, но мне бы хотелось, чтобы вы знали, в городе есть очень красивый Путевой дворец и Свято-Екатерининский женский монастырь. Ах, — закатил он глаза, — туда мечтает попасть каждый мужчина!

— Глупый. — Я легонько стукнула его кулачком по плечу.

— А еще там есть парк Крылова. О, кстати, именно в Твери были созданы выдающиеся произведения древнерусской литературы… Погоди-погоди… Дай-ка вспомнить… Кажется, «Повесть о Михаиле Ярославовиче», «Похвальное слово тверскому князю Борису Александровичу» и еще что-то.

— Откуда ты знаешь? — удивленно посмотрела на него.

— Мы проходили это в литературном институте на семинарах по древнерусской литературе.

Я рассмеялась:

— А такой существует?

— Между прочим, я уже на пятом курсе. — И кем ты станешь?

— Писателем.

— Круто! Ты пишешь книги?

— Есть немного.

— Расскажешь?

— Посмотрю на твое поведение.

— Боже! Я никогда не видела живого писателя!

— Да ты много чего не видела, как я успел заметить. Под ноги смотри, — ухватил он меня за руку, когда я, споткнувшись, решила встретиться лицом с асфальтом, — трубадурочка.

Кир поднял руку. Через пять минут попутка, сыто урча, несла нас в Тверь. Улыбчивый водитель пообещал «высадить уставших путников где-нибудь в приличном светлом месте, у недорогого фастфуда». Хорошо-то как! Вот послушался бы меня сразу, не мерзли бы мы два часа на холоде.

Глава 4

Если ты будешь счастлив, я буду вдвойне!

Ирада Хаит. Тебе одному

В отличие от Москвы, над Тверью было небо. И не просто небо, а звездное небо. Большой колобок луны весело щерился и подмигивал правым глазом. Я люблю такую луну. Мне вообще кажется, что я человек луны. Когда она убывает, в моей жизни случаются всякие неприятности. Когда прибывает, то все идет отлично. А когда полнолуние, то… эх! Мне бы крылья, я бы улетела. Не знаю куда, не знаю зачем, но вот улетела бы. Меня всегда тянуло к чему-то новому и неизведанному. Я быстро научилась гадать на картах. Странно, но, раскладывая арканы, я сразу же вижу ответы, картинки складываются в события, подобно мозаике: вроде бы вот несколько камешков красных, несколько зеленых, синих и голубых. Для кого-то это просто стекляшки, а для меня картинка из будущего. Нет, никакой магией я не владею, духи не слушают меня и не исполняют мои просьбы, а вот карты говорят со мной. И карты обещали мне помощь и друга. Друг… Наверное, именно он дал мне это удивительное ощущение эйфории, взял под свою опеку, поставил на крыло, помог почувствовать силу потока и поймать его. Я говорю непонятно, да? Не знаю, как объяснить. Просто рядом с Кириллом мне хорошо и легко. Он для меня как старший брат, которого у меня никогда не было. Всегда завидовала Ярику. У нее целых два старших брата. Попробуй кто-нибудь обидь ее! Правда, объективно говоря, Ярослава сама как мальчишка, с ней ночами гулять не страшно, кому хочешь накостыляет по шее. Она в компании гламурной зайки, эмансипированной вумен и меня, сдвинутой на эзотерике, самая нормальная — увлекается спортом, со всеми ладит и, самое главное, без тараканов в голове.

— Устала? — Кирилл уселся рядом на ступеньку и протянул мороженое. Очень актуально в такой холод. Разорвал целлофан на коробке, вытащил сигарету и закурил, блаженно прикрыв глаза.

Минут пятнадцать назад нас высадили недалеко от кафе, в котором мы планировали перекусить. Но Кир разнылся, что без глотка никотина его желудок не примет никакой пищи, кроме духовной, и ускакал за сигаретами, оставив меня истекать слюнями напротив манящей огнями вывески. Никогда не буду курить. Потом дымом воняет.