Шарлотта Физерстоун - Похоть

• Название: Похоть
• Автор: Шарлотта Физерстоун
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-227-04454-9

Благовоспитанная леди Честити Леннокс считается олицетворением добродетели и целомудрия. Заполучить чистую, непорочную девушку пытаются два враждующих волшебных королевства. Невинная и равнодушная к наслаждениям плоти, в глубине души Честити страдает, что не познала еще истинную страсть, и в то же время страшится своего будущего, неразрывно связанного с магическими силами.

Все меняется в мгновение ока, когда ее расположения начинает добиваться обольстительный незнакомец, и вскоре Честити уже не узнает себя — вырвавшись из тюрьмы добродетели, она готова открывать для себя все новые грани порока в объятиях сказочного принца Тейна. Но судьба ставит девушку перед мучительным выбором: чтобы воссоединиться с любимым, ей нужно отказаться от всего, что составляет ее жизнь, от своей человеческой природы. Но главное, она может стать жертвой терзающего Тейна смертного греха — похоти…

---

Королева обернулась к сыну, и серебристая мантия, которую она носила поверх длинного платья, взлетела вверх подобно дуновению ветра. Ее прекрасные черты исказились маской ужаса, гнева и, возможно, страха.

— Как это может быть? Как темные феи узнали о добродетелях?

— Я не знаю. Но уверяю тебя, они все поняли.

— Нет, — раздраженно бросила королева, меряя шагами периметр позолоченной комнаты. — Нет, это невозможно! Они не могли проведать, что кровь смертных, которая требуется, чтобы положить конец проклятию, — это кровь добродетелей. Эта тайна хранилась на протяжении двухсот лет. Я, я сама позаботилась об этом!

Айна снова вскипела, ее уже начинало трясти от ярости.

— Это — мое решение, мое проклятие, и добродетели, — она злобно усмехнулась, чувствуя, как нарастает в душе гнев, — мои творения. Мои, только мои! Созданные для блага моего двора. Я управляю ими. Я использую их. Я, а не… — Королева запыхтела, задыхаясь от яростной тирады, и сдавленно закончила: — А не темные феи.

— Мама, успокойся, — посоветовал Кром, потянувшись к графину с медовым вином. Вырвав хрусталь из руки сына, королева с грохотом поставила графин обратно на стол.

— Я хочу получить ответы, Кром. Это просто невероятно, что Ниалл — или кто-либо другой из них — мог узнать о добродетелях и их значимости в снятии проклятия.

— Вероятно, — пробормотал Кром, следуя пристальным взглядом за мечущейся по комнате матерью, — в твоем королевстве завелся шпион.

Это предположение заставило королеву замереть на месте как вкопанной. Она бросила грозный взгляд через плечо, и в ее фиалковых глазах сверкнула злоба.

— Здесь нет никаких доносчиков!

— Ты уверена?

— Абсолютно. Никто не посмел бы нарушить мои приказы или предать свою королеву.

— А как насчет Вивианы? Она сбежала из нашего королевства. Возможно, теперь она помогает твоему неблагому сыну.

Мать, начавшая было снова расхаживать по гостиной, резко остановилась, посмотрела в окно и затихла, напряженно размышляя над догадкой Крома.

— Она — смертная, рожденная сто лет назад. Разумеется, проживание при нашем дворе замедляет ее старение, но однажды она покинет этот мир… — Королева обернулась к сыну, взгляд ее фиалковых глаз теперь был твердым и спокойным, полным уверенности. — Ее увели от нас шесть месяцев назад — в смертном королевстве этот период равен трем годам. Если Вивиана все еще жива, она уже старуха, которая наверняка сейчас стала убогой, хромой и мямлящей всякую ерунду. Но, скорее всего, она уже обратилась в пепел, и ветер унес ее останки далеко-далеко.

Кром понимал: его мать, разумеется, была права — как обычно. И все-таки в этом вопросе она явно мыслила недостаточно ясно и широко. Вивиана была воплощением добродетели прилежания. Олицетворением постоянства. Она попала к Благому Двору с первыми семью добродетелями и сочеталась браком с мужчиной-феей, оказавшимся деспотичным и грубым. С ней обращались совсем не так, как с остальными шестью добродетелями. Нет, думал Кром, вспоминая мучительные, полные боли крики Вивианы, когда ее муж-фея грубо совокуплялся с ней. Нет, если у кого-то и возникло желание помогать темным силам, то это была она. Если у кого-нибудь была причина предать королеву и ее двор, то только у Вивианы.

— Нет, определенно нет, — пробормотала мать. — Это не Вивиана. Помимо всего прочего, Суцелл держал ее в ежовых рукавицах. Она была покорной супругой и казалась довольной своей участью.

Нет, она отнюдь не была довольной. Кром знал: мать обманывает сама себя, если действительно верит в это. Суцелл был воином-феей, привыкшим господствовать над рождением и смертью. Он обладал могущественной, темной магией, и Вивиана панически боялась его — этого чудовища, которым и являлся на самом деле Суцелл. Испорченный своим влиянием при Благом Дворе и тьмой, которая, казалось, так и бурлила в нем, Суцелл выделялся жестокостью, склонностью к разврату и властным нравом. Кром мог бы поспорить на все свое богатство, что в жилах Суцелла течет кровь темных фей. Тот факт, что Суцелл был далек от добропорядочности, каким-то образом ускользнул от королевы.

— Если не Вивиана, — спросил озадаченный Кром, — то кто?

— Никто из моего королевства, — твердо отрезала мать.

Кром задумчиво смахнул невидимую пушинку со своей кружевной манжеты и посмотрел на королеву. «Как же она слепа!» — недоумевая, подумал он. С каких же пор отчаянное желание добиться справедливости затмило для матери благополучие собственного двора? Она была охвачена потребностью поставить неблагих на колени. Увидеть их уничтоженными. Мечты о гибели темных сил занимали все мысли королевы днем и, без сомнения, заполняли все ее сны ночью.

— Возможно, — осторожно предположил Кром, — ты недооцениваешь моральную стойкость и силу духа моего брата. Он — не какой-то простофиля, а могущественный неблагой король.

— Он — омерзительный варвар! — яростно прошипела королева. — Рожденный от этого чудовища, которое изнасиловало меня!

— Ты забываешь одну простую вещь, — возразил Кром, осознавая, что сейчас приведет королеву в бешенство. — В его венах течет и твоя кровь.

— Не смей говорить со мной об этом… этом монстре! — рявкнула мать. — Он — из темных фей, внушающих отвращение. Я не нуждаюсь ни в каких напоминаниях о том, что он появился на свет из моей утробы.

— И все-таки он — твой сын, обладающий как минимум половиной твоей силы.

Она побледнела. Красивая, величественная королева фей на самом деле побледнела, и Кром скрыл свою ухмылку. Он наконец-то постиг величайший страх своей матери — это был его брат-близнец.

Королева быстро вернула себе самообладание и снова принялась расхаживать по комнате.

— Темные феи — глупые существа. Они больше интересуются сексом, чем волшебством и политической борьбой. Их двор — клоака похоти, а не средоточие влияния и изысканности. Они не способны разгадать тайну моего проклятия.

— Так или иначе, но Ниалл обнаружил ключ к разгадке этой тайны, узнал, что для освобождения его двора от страшной участи необходимо завести потомство от воплощенных добродетелей и влить в гибнущее королевство столь необходимую — и сильную — чистую смертную кровь.

— Они должны быть нашими! — вскричала мать, и ее миниатюрная рука сжалась в маленький кулак. — Первые семь прибыли к этому двору сто лет назад, и теперь самый подходящий момент для следующих семи, чтобы вступить в брак с нашими принцами. Так все и было устроено. Я отобрала лучших придворных, не только для усиления королевства, но и ради высшей цели на благо нашего двора. Каждый благой, на котором я остановила свой выбор, усовершенствует добродетель, а их потомство наделит наш двор всеми возможными и столь желательными для нас достоинствами. Эти женщины будут нашими, они станут дарами моим преданным подданным. Я не позволю осквернить их, мои… творения, прикосновениями темных фей.

— Успокойся, мама, — медленно, растягивая слова, произнес Кром. — Ты забываешь о том, что для разрушения проклятия эти добродетели должны попасть к Неблагому Двору по своей воле. Как только они узнают о грехах, скрытых в темных феях, эти невинные души ни за что не последуют за ними.

— Ты не знаешь силы темных фей, — тихо ответила королева, в отчаянии ломая руки. — Их очарование ни с чем не сравнится, их красота и пленительность — самые сильные на свете. Их обольщение сулит самое сладостное, самое пьянящее возбуждение, которое суждено когда-либо испытать. Даже при том, что разум может ненавидеть их, тело…

Она задрожала, но сумела взять себя в руки и продолжила:

— …тело страстно желает их, жаждет их. У этих женщин вряд ли будет хоть малейший шанс защититься, если они станут жертвами очарования темных мужчин-фей.

Занимательное и весьма поучительное короткое наставление. Неужели мать забыла, что и сам Кром отчасти — темный мужчина-фея? Его отец был королем этих порочных сил. И хотя Кром был похож на свою золотисто-светлую благую мать, некоторые черты его характера, несомненно, целиком и полностью достались ему от неблагих.

— Мама, тебе совершенно не о чем волноваться. Я принял меры, чтобы защитить добродетели.

Королева опустилась на бархатное кресло. Она выглядела изнуренной и старой, чуть ли не на свой солидный возраст — двести пятьдесят лет.

— Расскажи мне, что ты предпринял.

— Они находятся совсем рядом, под рукой, их охраняет несколько моих людей, которые изображают из себя лакеев.

Лицо матери прояснилось.

— Они в Лондоне?

Кром улыбнулся:

— Совершенно верно. Я блокировал городской дом Леннокса. Никто, кроме смертных, не сможет проникнуть на территорию имения — по крайней мере до тех пор, пока мы не решили, что нужно сделать с моим братом и его бандой проклятых принцев.